Алексей Бессонов - Корпорация «Феникс»
– Что угодно мог себе представить, – вздохнул он. – Но чтобы такое…
– Знаешь, – почесался я, когда лифт остановился на первом этаже, и мы вышли в сверкающий серым искусственным мрамором холл, – а поехали к Пулярскому.
– Ты думаешь?..
– Ну, выгнать он меня не выгонит – так зато, может, расскажет что-нибудь интересное. Стасик обычно знает больше других – не забыл?
Мы вышли на проспект. Я остановился, повернул голову и с презрением посмотрел на белое – опять! – пятиэтажное здание страховой компании. Эту компанию нам навязали банкиры, у которых мы кредитовались на предмет создания корпорации, и отказаться мы по условиям соглашения не могли. Будь оно все проклято! Столько надежд, столько трудов – и все теперь пошло прахом: больше нет у нас ровным счетом ничего, кроме громадных долгов, расплачиваться по которым придется, пожалуй, до самого гроба. Есть кое-как отремонтированный «Гермес», да плюс отчаяние, поджидающее за ближайшим поворотом…
Перси поднял руку, и рядом с нами затормозил старый рыдван, украшенный шашечками на передних дверях.
– Симонвилль, – сказал Перси водителю, седому индусу с длинными тонкими косичками, в которые были заплетены десятки ярких стеклянных бусин.
Водила согласно кивнул, и мы погрузились в отделанный дешевым красным велюром салон. Увидев аж три фигурки бога Ганеши, подвешенные, на манер бахромы, под лобовым стеклом, я горько усмехнулся. Живет человек!.. нам бы так.
До обеда было еще далеко, так что пробок в Кэттитауне не было, и уже через десять минут такси остановилось возле неприметного серого здания в припортовом Симонвилле. Перси сунул водителю купюру, выбрался на воздух и потянулся. Пока мы ехали, ветер разогнал тучи, и теперь над огромным мегаполисом сияло веселое теплое солнце – всюду, куда ни поверни голову, ровно светилось ослепительное голубое небо без единого облачка.
– А кажись, дело к добру? – улыбнулся Персиваль, когда я вылез из машины.
– Черт его знает, – солнышко обрадовало и меня, но думать об этом я не хотел. – Пойдем, пожалуй.
Пулярскому мы позвонили еще на выходе из банка, поэтому здоровенный лысый охранник, дежуривший на входе в офис, встретил нас дружелюбным кивком:
– Шеф уже ждет вас, ребята.
Мы поднялись по старой серой лестнице на второй этаж, повернули направо, и я крутнул ручку пухлой, обтянутой черным дермантином двери.
Стасик Пулярский стоял на обвитом виноградом балконе, который выходил в тесный двор, уставленный различным автохламом, и говорил по телефону. Увидев нас, он замахал рукой, приглашая садиться. Мы с Перси послушно погрузились в старинные кожаные кресла – Стас тем временем закончил беседу и вернулся в свой кабинет.
– Знаю про ваши беды, – сообщил он, по очереди протягивая нам руку, – уже все только про вас и говорят. И страховщики через жопу, да? Та я знал заранее… Коньячку, может?
Не дожидаясь ответа, Пулярский залез в древний буфет с наборными стеклами в дверцах и вытащил бутылку пятизвездочного. Следом на журнальном столике появились стопки из толстого зеленоватого стекла и вазочка с шоколадными конфетами.
– Давайте за встречу, пацаны… Оно в жизни всякое бывает…
– Бывает, – горестно кивнул Перси, осматривая со стопкой в руке Стасиков кабинет.
Пулярский предпочитал жить и работать в том же стиле, что и его древние одесские предки. На полу огромного квадратного кабинета лежал ворсистый темно-красный ковер, вдоль стен стояли застекленные книжные шкафы, набитые юридической литературой, а его письменный стол с двумя массивными тумбами лишь чуть уступал по размерам бильярдному. Довершала прелесть интерьера аляповатая хрустальная люстра под потолком: но мне лично здесь всегда было уютно, в отличие от стерильных белых офисов банкиров и тех же страховщиков.
– Ну, что я имею вам сказать, – начал Стасик, заедая коньяк конфеткой, – тут никто ничего предугадать не мог. Дело было чистое, это я сейчас уже говорю точно. Агент тот удрал, и никто его, я боюсь, не найдет. У меня только есть одни такие подозрения: на кого вас вытащили: на Такера или на Петьку?
– На какого Петьку? – удивился Перси Пиккерт. – На этого, что ли… Пьетро Фугассо?
– Да какой там он Фугассо, – отмахнулся Пулярский. – Петька он, Фурманов, служил адъютантом в Арбатском военном округе, потом поперли его, да он лицензию Охотника купил и чудит уже года три. Знаете, сколько он за голову Такера получил? Вам столько за пол-жизни не заработать.
– То есть ты думаешь, что агент работал не на Такера, а на охотника? – я почувствовал, как у меня начинает чесаться нос, что всегда предвещало неприятности.
– Да что мне думать, у меня дел по гланды, чтоб я еще думал тут, – сморщился Пулярский. – То тебе, Сэм, думать, как деньги отдавать, не мне же. Я только вижу, что в деле одним рылом не обойтись, а надо шукать, кто конкретно вас подставил. Вы ж поймите – тут у них ничего личного, и базара им до вас нет. Не подписались бы вы – так другие… где разница? Только я вам скажу, что полиция искать кто кого и для чего – не будет. Вам сказали, что вы сами во всем виноваты? Сказали. Вот и все.
– И что теперь делать? – осторожно спросил Перси.
Стасик дернул плечами и подлил нам еще коньяку.
– Вас сейчас ваши военные искать начнут, – глядя в сторону, сообщил он.
– Пока никто не звонил, – я попытался поймать его взгляд, но мне это не удалось.
– Звонил – не звонил, а Загребайло уже два часа как высадился. Так что пейте давайте и мотайте. Для вас тут один дядя такой есть – Миша Осибуси его зовут, искать надо вечером в «Кофейнике»… Договоритесь – может, скажет чего. Только я это так, Сэм, по дружбе, понял?
– Понял, – я глотнул коньяку и встал. – Спасибо, Стасик, кто б еще помог…
– Ладно… помог ему… потом «спасибо» говорить будешь. Давайте, пацаны, у вас и без меня дел полно.
В порт мы вернулись на подземке – тратить деньги на такси не хотелось. Выйдя на солнышко, Перси вдруг резко повернулся и подошел к лотку с арбузами.
– Дай-ка мне вот тот, длинненький, видишь? – попросил он продавца в белом халате.
– Вах, мистер, для вас – что хотите! – радостно блеснул тот глазами из-под козырька огромной драповой кепки. – Вам упаковать?
Перси молча бросил на прилавок мелкую купюру, определил арбуз себе на плечо и зашагал к южным воротам порта. Пальцы правой руки, которой он держал добычу, задумчиво барабанили по упругой полосатой плоти.
Несчастный «Гермес», позавчера только вышедший из ремонтного дока, где нам латали поврежденные обтекатели маршевых двигателей и меняли изуродованное выстрелом тягово-сцепное устройство, стоял на самом дешевом месте в углу стартового поля. Взлетать отсюда крайне неудобно и даже рискованно, но другого выхода у нас просто не было – оплата более выгодных мест неизбежно проделала бы дыру в нашем и без того аварийном бюджете.
