Пьер Певель - Рыцарь
ГЛАВА 3
Дверь со стоном отворилась, и с темное помещение проник свет. Серые плиты карцера устилала прелая солома. Внутри находилось убогое ложе с покрывалом. Больше в комнате ничего не было. В воздухе стоял запах старого камня, гнили и мочи.
Заключенный сидел на своей постели, прислонившись спиной к стене и опершись локтями на колени. Руки его свисали, голова была опущена. Он не шелохнулся, ни когда открылся замок, ни когда на беднягу упал свет. Из одежды на нем были только штаны и рубашка. Застарелые раны покрывали кисти рук и лодыжки. Волосы, длинные и сальные, ниспадали на лицо.
Капитан приблизился к решетке.
— Рыцарь, — позвал он.
Заключенный оставался недвижим, и капитан повторил:
— Рыцарь! Рыцарь, вы меня слышите?
Так и не получив ответа, он повернулся к стражнику.
— Он не сошел с ума? — спросил капитан. — Речь-то хотя бы понимает?
Стражник скривил губы и пожал плечами.
— Открывай, — приказал капитан, стараясь не обращать внимания на голоса, которые что-то нашептывали ему на ухо.
Голоса, которые обычно он слышал только во сне…
Стражник повиновался, отпер решетку и посторонился, пропуская двоих солдат. Те взяли заключенного под руки и подняли его. Он не сопротивлялся. Это был высокий, широкоплечий мужчина, изможденный тюремными лишениями. От него неприятно пахло, и он, казалось, был совсем без сил.
— Рыцарь? — снова заговорил капитан.
Двумя пальцами он взял узника за подбородок и осторожно приподнял ему голову. Пряди волос качнулись, открывая исхудалое, осунувшееся лицо с пустым взглядом затуманенных глаз. Лицо молодого человека, на долю которого выпало больше испытаний, чем можно выдержать. К впалым щекам прилипли гнилые соломинки, а на левой брови виднелся порез. Губы пересохли.
Капитан всматривался в глаза узника, безуспешно пытаясь разглядеть в них проблеск разума.
— Уводите его, — скомандовал он.
Капитан чувствовал себя подавленным. Ему казалось, будто за ним наблюдают. Будто потемки Далрота угрожают ему. Как и остальные, он хотел только одного: поскорее убраться из этого проклятого места.
Заключенный безвольно висел на руках солдат, еле переставляя ноги. Он то и дело спотыкался и не мог двигаться в том же темпе, что и его провожатые. Капитан не раз приказывал солдатам обращаться с пленником бережно, но и он сам, и они торопились как можно скорее покинуть зловонные темницы.
Когда стражник наконец снова затворил черную дверь, из недр крепости донесся мрачный стон, словно Далрот скорбел, что душа пленника ускользает от него. Капитан и его люди испытали облегчение. Покинув камеры, они почувствовали, что стеснение в груди прошло, и заметили, что улыбаются без причин. Капитан поблагодарил стражника, знаком велел своим подчиненным следовать за ним и вступил на винтовую лестницу, которая вела на верхние этажи Далрота.
Навстречу буре.
Буря не утихала. Напротив, она все усиливалась. Раскаты грома сотрясали остров, словно сокрушительные удары. Молнии ослепительными вспышками вспарывали черное небо. Хлестал дождь. Ветер завывал и метался между бойницами, барабанил в окна, гасил факелы и раскачивал занавеси. Воздух был влажным и густым.
Процессия почти прибыла на место. Оставалось пересечь широкий двор. Капитан поколебался, но напомнил себе, что это самый короткий путь. Он знаком велел солдатам следовать за ним и первым вышел наружу.
Заключенный ждал именно этого мгновения.
Сгорбившись под порывами ветра и струями дождя, солдаты, которые вели узника, думали только о том, чтобы как можно быстрее пройти через двор. Внезапно узник резко двинул плечами и высвободился. Он не стал терять ни секунды. Толкнув локтем первого солдата, он повернулся и ударил коленом в пах второго. Тот охнул и, согнувшись пополам, осел наземь. Первый солдат, ошеломленный ударом, не успел опомниться. С невероятной силой и ловкостью узник сшиб его с ног, и солдат упал лицом вниз. В ту же секунду узник выхватил шпагу солдата из ножен и хотел пригвоздить противника к земле, как вдруг капитан воскликнул:
— Нет!
Узник застыл на месте, и в этот момент вспыхнула очередная молния. Он повернул безумный взгляд в сторону капитана.
— Нет, рыцарь. Не делайте этого… Прошу вас.
Не обращая внимания на струи воды, которые хлестали по его щекам, узник уставился на капитана: казалось, он испытывает любопытство и нерешительность, точно те слова, которые он услышал, были незнакомы ему и в то же время странно понятны. Новая молния распорола ночную тьму, залила алым светом двор и фигуры солдат, которые молча ждали, сжимая в руках шпаги.
Узник вздрогнул.
— Рыцарь! — позвал капитан.
Напрасно.
Тот уже мчался по лестнице.
Мир превратился в кошмар. Царство наваждений и стонов.
Узник бежал.
Ослепленный молниями, оглушенный раскатами грома, он не понимал, куда несется. Здесь все было враждебно ему. На небе разверзались пропасти, которые хотели поглотить его. Ветер разносил по воздуху стоны и смех окаянных душ. Молнии с треском падали на землю и гнались за ним по пятам.
Босой, промокший до нитки в своей рваной одежде, узник не чувствовал холода. Он думал только о том, чтобы убежать, любой ценой убежать из этого серого каменного лабиринта и от людей, которые преследовали его. Он не знал, чего они хотят. Но ему было известно, что никто никогда не покидал стен Далрота, и он был готов умереть, лишь бы не возвращаться в ад своего карцера.
В крепости подняли тревогу. Крики, приказы, призывы раздавались отовсюду, заглушаемые раскатами грома. Наверху лестницы узник замер, увидев троих солдат, которые приближались к нему. Они тоже заметили его и перешли с бега на осторожный шаг.
Он наблюдал за ними.
Один из солдат остановился в стороне от двух других и крикнул через плечо:
— Здесь! Здесь!
Ему ответили другие голоса. Некоторые прозвучали совсем близко.
Узник обвел взглядом троих вооруженных людей. Он все еще медлил, когда вспыхнула молния и резко осветила их лица, по которым стекали капли дождя.
Узник бросился в атаку.
Он ударил первого солдата шпагой в плечо, развернулся и всадил окровавленный клинок в живот второму. Третий солдат с криком бросился на него. Но узник без труда нанес противнику два мощных удара.
Другие стражники уже спешили сюда.
Узник вытащил шпагу и побежал все выше по лестницам Далрота. Он думал, что оторвался от своих преследователей, как вдруг на углу столкнулся с дозорными, которые двигались ему навстречу. Он тотчас развернулся, рискуя попасть прямо в руки тем, от кого только что ускользнул. Тем, кто вот-вот должен был прибыть сюда. Преследуемый солдатами, запыхавшийся беглец свернул в другую сторону в тот самый момент, когда дозорные были уже совсем недалеко.
