Андрэ Нортон - Год Крысы
— Возникает непредвиденная проблема.
— В чем она состоит?
— Амбиции и жажда власти — мощные орудия зла. Император без сильных связей с Домами, почти неизвестный тем, кем ему предстоит править, неподготовленный к своему положению — заманчивая добыча для любого хищника. Что ты думаешь о Юикале?
— Меня скорее интересует, что она думает обо мне, — ответила я, вполне понимая, что мое беспокойство должно быть очевидно.
— Она строит планы. Я полагаю, она так увлечена ими, что ищет любую, малейшую угрозу, способную ее планам помешать. Ты заметила Берниен, ее внучку и драгоценную собственность?
Я была уверена, что она говорит о той самой юной красавице, и кивнула.
— Какой она могла бы стать выдающейся спутницей…— Равинга умолкла.
Наши императоры не могут заключить законный брак с какой-либо женщиной, как бы прекрасна и достойна она ни была. Но они и не проводят в одиночестве все свое царствование. Быть приближенным к престолу считается честью. Я достаточно хорошо знала придворные обычаи, чтобы сразу понять намек Равинги.
— Значит, эта самая Берниен должна привлечь внимание Хинккель-джи? Она вошла в пору?
— Пока нет. Однако есть способы. — Равинга не стала объяснять, а вместо этого продолжала тоном, звучащим почти как приказ: — На вероломство следует отвечать вероломством. Я предупреждаю тебя, что это может означать, но оставлю тебе твою грядущую роль.
Я затрясла головой.
— Я… это не для меня — играть в подобные игры. Он… он — не то, чего я хочу. Ты знаешь, что я не вошла в пору и не стремлюсь к этому. Моя свобода от этих уз дорога мне.
Она внезапно улыбнулась.
— Как я и говорю, выбор всегда впереди, а обстоятельства могут измениться. Вот чего я от тебя хочу — будь при нем, когда сможешь, и наблюдай. Тьма расползается по нашим землям, и, возможно, всем нам придется делать не то, чего мы хотим, а то, что правильно и необходимо.
Я вздохнула. В ее голосе слышались странные нотки. Равинга не боялась слухов. Она верила в грядущую угрозу и в то, что она станет проклятием для всех нас.
ГЛАВА 3
ХИНККЕЛЬ-ДЖИ
Наш совет — королев и императора — прошел должным образом. Я чувствовал себя так, словно снова ступал по предательской поверхности соляного озера во время испытаний. Одно неверное движение — я в беде. Так что я слушал с настороженным вниманием. За моей спиной, следя за всеми нами, сидел Мурри. Сколь многое он понимал без прямой связи со мной, я не знаю. Однако само его присутствие было для меня поддержкой.
Если оставить в стороне все формальности придворных собраний, новости не могли радовать.
— Караванщики, царственный, — говорила королева Аломпра, владычица моей родины, Кахулаве, пролистывая тонкими пальцами, унизанными сапфирами, донесения, — обращаются к престолу. Караваны — кровь Внешних земель. Без тех связей, которые они осуществляют, ни одно из наших королевств не может жить и процветать. Вот, — она снова указала на исписанные куски выделанной ориксеновой кожи, — последние жалобы. Глава каравана Кахлаэвин, слова которой столь же истинны, сколь и суровы, в схватке потеряла не только нескольких яксов с грузом, но и одного из своих людей. — Она протянула донесение Гьяррибари.
«Разве не следует предложить его мне? — удивился я. — Или я настолько не уверен в себе, что вижу скрытое пренебрежение даже в таком простом действии?»
— Но ведь существует дорожная стража, — ответил я. — И их первая обязанность — помогать караванам.
Ответила мне не Аломпра, а Памирра Азенгирская.
— Стража объезжает пути в каждом из королевств, царственный. Но обученных воинов не так много, а королевства велики. В прошлом у нас было достаточно отважных бойцов, но их число сократилось…— Она замолчала, словно ожидая от меня каких-то замечаний. Но я не знал, что сказать.
Так проходило наше совещание, и у меня создалось впечатление, что между мной и пятью блистательными женщинами действительно была какая-то преграда, которую необходимо преодолеть. Наконец, выслушав их доклады, я повернулся к канцлеру, собравшей всех вместе.
— Пусть для моего рассмотрения соберут все доступные сведения по этому вопросу, как прошлые, так и нынешние.
Гьяррибари поклонилась. Выражение лица ее было бесстрастным. Я снова обратился к собранию:
— Коронованные, скоро по велению долга мне предстоит посетить каждое из ваших владений. Вот тогда решения могут быть и приняты, и поняты при взаимном согласии.
Каждая поклонилась и поднялась, шаг или два оставаясь лицом ко мне, прежде чем удалиться.
Я встал в ответ, провожая их и прекрасно понимая, что с большой вероятностью продемонстрировал им свое неумение справиться с одной из важнейших проблем, стоящих передо мной.
АЛИТТА
Во двор дома Вуроп меня доставили очень рано утром. Меня занимали мысли о будущем, предсказанном Равингой, Почему я с самого начала прислушивалась к ней? Я собиралась идти путем, на котором мне не нужно руководство. Или каменные коты для указания направления. Однако… выйдя из паланкина и должным образом поблагодарив всех моих домочадцев за службу, я вдруг услышала еще один голос.
Резную дверь дома с поклоном открыли двое одетых в наши цвета слуг. А перед ними стояло на нижней ступеньке еще одно существо. Какое-то мгновение я не могла шевельнуться, затем опустилась на колени прямо на мостовой и протянула руки.
— Добро пожаловать, мудрая!
Котти подошла ко мне так, словно мы были давними друзьями. Она смотрела на меня снизу вверх огромными золотыми глазами, каким-то образом пробуждая во мне уверенность, что новый день будет лучше, чем прошедшая ночь. Ее мех был мягким и шелковистым на ощупь, а цвет его был серым до голубизны. Малышка заурчала, потерлась об меня головой, позволяя мне взять ее на руки, когда я встала.
Я посмотрела в эти драгоценные глаза, обращенные ко мне.
— Как зовут тебя, прекрасная?
И тут случилось то, о чем мне так часто рассказывали, что должно было произойти в подобную первую встречу. В голове у меня вдруг возникло имя:
— Ты — Касска!
Ответом мне было громкое мяуканье. Крепко прижав к себе нового друга, я вошла в открытую дверь моего возрожденного Дома.
ХИНККЕЛЬ
Я покинул зал совета вместе с Мурри, который шел рядом со мной. Перед нами расступались, оставляя для прохода обширное пространство. Песчаные коты были врагами — это мнение было весьма распространено. И я не хотел, чтобы какие-то проблемы обеспокоили того, кто стал моим товарищем в трудные и опасные времена. Еле слышное шипение донеслось справа, и я, даже не глядя в ту сторону, понял, что Голубого Леопарда следует успокоить, и как можно скорее. Я послал мысль молчаливому зверю, сидевшему там.
