Александр Анфилатов - Зеркало мира (СИ)
— Но ты мог делать не своими руками! — импульсивно взвился Олег. — Затем Шестопёр здесь и находится, чтобы делать грязную работу за других. В конце концов, мы ему за это платим.
— Согласен, и группа поддержки во главе с Меченым есть, но сути не меняет.
Приказы отдаю я как глава колонии, и ответственность всё равно ложится на всех. Опосредованно, но на всех. В такой ситуации решился прибегнуть к способу, исключающему вред для общества. В простоте он называется изгнанием бесов или экзорцизм. На Земле распространённое явление и не должно шокировать новизной. Как ранее рассказывал Олегу, а теперь вам, его практиковали в моей семье несколько поколений, опыт имеется. Человека после изгнания, укрепляющего его беса, легко дожать, но всё пошло не так, как я планировал. Из образованного магией портала появились сущность, которая и ранее нам помогала.
— Между прочим, — Ярослав обратился к Олегу, — я тебе ранее не говорил, опасаясь, что не поверишь. Этот самый демон и есть мой информатор, от которого я получаю сведения. Он обещал дожать Лифидца самостоятельно без нашего участия и потребовал отпустить, что, собственно, я и сделал. Но уверяю вас, его участи никто не позавидует, если за дело возьмётся падший…
После короткой паузы Ольга резко выпалила:
— Что за бред?! И вы считаете, я поверю в эти басни?
— Придётся, — уверенно заявил Ярослав, — у меня есть свидетели: Жиган, Лимон и Лопата.
Ольга возмущено фыркнула:
— Все твои люди! Да эти урки скажут всё, что ты им прикажешь.
Ярослав наигранно растерянно развёл руками:
— Моя племянница Анна тоже вызовет у вас сомнения?
— Она ребёнок… — отрезала Ольга.
— Извини, других нет, как–то не догадался пригласить всю колонию.
— Мог позвать нас…
— Ну это тоже самое.
Образовалась пауза…
— Может, стоит пригласить свидетелей? — обращаясь к Ольге Николаевне предложил Олег. — Раз таковые имеются.
— А смысл? — отвечала та, пожимая плечами. — Они скажут тоже самое.
— А мы послушаем, — настоял Олег, вставая из–за стола и направляясь к охране в дверях с намерениями всё же вызвать свидетелей.
* * *Через полчаса–час разыскали людей Ярослава и поодиночке допросили. Вопросы задавал Олег, Ольга вставляла отдельные реплики. Ярослав с Петровичем, в основном, отмалчивались. Результаты не выявили расхождений в показаниях, люди говорили уверенно и явно о том, что видели собственными глазами.
— И что меняют эти расспросы? — подвела итог Ольга, когда люди были отпущены, и отцы–основатели остались одни. — Ничего не меняют. Ярослав, если не по злому умыслу, то по глупости, совершил халатность, граничащую с преступлением, и не может оставаться у руля колонии. Ты, Олег, должен назначить другого, желательно из вновь прибывших. Кстати, Ярослав, по твоим словам, демон должен был дожать Лифидца. Он выполнил обещание и сообщил результаты?
Ярослав развёл руками.
— К сожалению, до сих пор нет, но я надеюсь.
— Я вообще не понимаю! — Ольга импульсивно поднялась с кресла, всплеснув руками, — о чём мы говорим….
— Ты что–то предлагаешь конкретное? — в свою очередь перебил её Олег.
— Нет, но…
— Хорошо, — резко согласился Олег, — Ярослава снимем с должности, но что это даст? Другого человека нет ни среди старожил, ни среди новичков.
— С тобой прибыл человек вполне пригодный…
— Нельзя так сразу возвышать, образуются комплексы, да и есть у меня сомнения…
— А Ярослава можно?! — решительно выпалила Ольга. — Ведёт себя как феодал. Уже все именуют его князем. Трон завёл и сидит на нём, когда другие стоят. Порядок установил совсем не такой, как мы планировали. Людей в колхозы сгоняет и каждой группе поручил полностью содержать тяжеловооружённого всадника. Эдак и до крепостного права недалеко и до права первой ночи. Феодализм конкретный!
Ярослава задели последние слова, обращённые в адрес его преобразований.
— Позвольте поинтересоваться, — ехидно произнёс он, — это какие планы я сумел поломать? Что–то Олег ничего подобного не говорил. Может просветите?
— А простые планы! — импульсивно ответила Ольга, — каждый человек должен трудиться и владеть собственной землёй и распоряжаться по своему усмотрению.
— Серьёзно? — вскинул брови он.
В ответ Олег несколько смутился, но подтвердил:
— Были такие разговоры, но я не стал ограничивать твою инициативу. Это могло выглядеть как недоверие.
— И тем не менее, — вклинился в разговор до того молчавший Павел Петрович, — я и моя группа выступаем против порядков, которые давно отжили и показали свою несостоятельность ещё на Земле.
— Что же вы выступаете за фермерские хозяйства?! — воскликнул Ярослав.
— Да, — уверенно подтвердила Ольга, — частная инициатива — залог успешного землепользования.
— Конечно, я не против, — смущённо–театрально согласился Ярослав, — можно выделить отдельные участки для тех, кто желает вести хозяйство в одиночку, но такие быстро окажутся в проигрыше по сравнению с многочисленными семьями. Они не смогут выполнять не только общественные повинности, которые на них накладывает колония, но и даже собственные нужды, такие как строительство, расчистка от леса, орошение в сухой период. Поймите, фермерство — догмат индустриального общества, без определённых условий и идеологии оно мертво. Сильные скупят землю слабых, которым придётся работать на помещика подённо, а тут и до рабовладения недалеко. Зачем помещику подёнщики, когда можно задёшево купить рабов с кораблей, и совсем ничего не платить. Поймите, система фермерства для Трона — тупик. Как, впрочем, и для Земли. На смену фермерам придут латифундии, как на Земле транснациональные компании давят сельских производителей. Фермерство на Земле умирает. В отдалённой перспективе — это гибель для колонии и мотив социальной розни.
Я вижу перспективу в эвномии[5] и укрупнении дробных коллективов. Семья — ячейка товарного производства, но объединение на добровольной основе нескольких семей в артель ведёт к увеличению их возможностей, не только на почве товарного сельского хозяйства, но и товарного производства. Увеличиваются не только их физические возможности, но и финансовые.
В результате мы сможем не только наладить изготовление всех необходимых нам вещей и предметов силами небольшой группы колонистов, но и получить прибавок для продажи за пределами Изумрудной долины. Причём исключим какую бы то ни было социальную рознь и расслоение, тем самым добьёмся эвномии. Семьи и артели — это не централизованные колхозы, это добровольные объединения в силу родственных и товарищеских связей. Не сможет фермер без накачки его финансами, без помощи сильного государства, скотом и инвентарём, транспортом, создать добавочный продукт, а семьи и артели могут. Потому как фермер один, а в семье пять–семь взрослых мужчин, тем более в артели, где двадцать–сорок…
