Виктор Ночкин - Могила повелителя
Когда кавалеристы оторвались от цехового ополчения, пешие на миг замерли. Только что перед ними была стена лошадиных задов, пестрые попоны, ярко размалеванные щиты — и вдруг стало пусто. Более трусливым сделалось не по себе, но тут же раздались крики:
— Скорей, не отставай от конных! А то деревенские без нас управятся! Тогда добычи не видать!
Масса пехоты пришла в движение и потянулась за всадниками, хотя и медленно, потому что цеховые старшины, руководившие ополчением, не имели единого плана. А дворяне не оглядывались, они рассчитывали, что без помощи бюргеров одолеют Лорда Тьмы. Великая честь и славная добыча! В полутора сотнях шагов от противника они пришпорили коней, чтобы набрать разгон для первого, самого страшного, копейного удара.
Снова протрубили рога. Из строя темно-коричневых солдат Ройнгарда выступили арбалетчики. Сейчас они оставили большие щиты, которыми пользовались в перестрелке, и двигались налегке. По команде сержантов зарядили, вскинули арбалеты к плечу. Первый залп был сделан издалека и результат оказался не слишком впечатляющим, несколько человек покатились под копыта конницы, крики взлетели и тут же погасли, упавших растоптали те, кто скакал следом. Второй залп свалил около двух десятков всадников, теперь стрелки били прицельно — они метили в лошадей. Кто-то споткнулся, некоторые, успев разглядеть перед собой падающих соратников, натянули поводья, атакующий строй потерял монолитность, самые быстрые вырвались вперед, несколько всадников столкнулись, оглушительно лязгнув оружием… но остановить несущуюся галопом кавалерию арбалетчики уже не могли.
Пехотинцы в коричневом держались позади, чтобы не мешать арбалетчикам, после того как те зарядили оружие в третий раз соратники подступили к ним сзади, готовясь сомкнуть строй. Последний залп был сделан наспех, почти не целясь, стрелки швырнули арбалеты под ноги, сзади им передали длинные пики — и пехота сошлась в плотную массу. Солдаты в первом ряду пригнулись, упирая пятку копья в землю, пики второго ряда легли на плечи арбалетчиков, у этих древки были еще длинней — раза в полтора превосходили рыцарские копья. Кавалеристы нахлынули… замерли… Лязгнули доспехи… с оглушительным треском сломалось несколько пик… И тут же над полем прокатился отчаянный крик раненых людей и лошадей. С разбегу налетев на щетину широких стальных жал, всадники не сумели преодолеть эту преграду, сталкивались, отпихивали друг друга, несколько человек — те, кто менее уверенно держался в седле, или те, у кого лошади оказались хуже, — свалились под копыта, упавших растоптали… Конница откатилась, пехотинцы в коричневом шагнули следом, грозя копейными жалами, еще шаг, потом еще… Всадники вертелись перед непреодолимым частоколом отточенной стали, осаживали волнующихся коней. Под ними корчились умирающие, и не было никакой возможности им помочь, на бедняг снова и снова обрушивались тяжелые копыта.
Несколько человек развернули скакунов, вопя, что они ранены и нуждаются в помощи лекаря — скорей всего, их задели в сумятице соратники. Те, кто с разбегу наткнулся на острие, уже не кричали…
Рога протрубили — коричневый строй замер, и с правого фланга ударила кавалерия Ройнгарда. Лорд скакал первым, теперь протез был оснащен здоровенной обоюдоострой секирой на длинном древке, и широкий плащ развевался за его спиной, будто Капитан расправил крылья, а блестящее лезвие описывало круги над массивным шлемом Лорда Тьмы. Коричневые всадники треугольным клином неслись за Лордом, чуть-чуть отставая, чтобы не попасть под удар. Ройнгард врезался в первого кавалериста, опрокинул вместе с лошадью, лезвие секиры свалилось на шлем и разрубило сталь и кости черепа, Лорд вырвал оружие и снова ударил наотмашь, за ним сплоченный клин вломился в разомкнутый строй дворянского ополчения, зазвенела сталь, взметнулись крики… Владетели продержались совсем недолго. Они все разом ощутили, что каждый — совершенно одинок перед сомкнутым строем одинаковых воинов в коричневом, каждому казалось, что острие клина направлено именно в его сторону. Их не объединяло ничто. Старик в сером и зеленом сгинул в круговерти сражения. Увы, его благородная смерть осталась незамеченной. Должно быть, арбалетный болт настиг вельможу в числе первых, и тело незадачливого принца крови так и не было найдено среди растоптанных, вбитых в измятые доспехи останков тех, кто оказался под копытами атакующей конницы…
Все смешалось, вассалы потеряли знамена господ, а сеньоры видели рядом только чужие цвета. Всадники Айхерна перестали быть войском и превратились в перепуганных беглецов.
* * *Когда волна атакующей кавалерии налетела на строй копейщиков и замерла, предводитель орденских воинов с тяжелым вздохом объявил:
— Пора, братья.
Воины в белом развернулись и двинулись вдоль стены вправо. Они собирались занять позицию в стороне, но, чтобы не прокладывать путь в густой толпе ополчения, прошли позади пехоты. Цеховые оглядывались, некоторые неуверенно окликали белых:
— Куда? Что случилось?
— Отступайте в город! — отзывался глава представительства. — Возвращайтесь! Не суетитесь, без спешки входите в ворота! Продвигайтесь по улицам, освобождайте место тем, кто шагает следом! Не толпитесь! Отступайте в город!
Кое-кто хотел бы последовать совету доброго брата, но старшины не командовали отход, отряды цехового ополчения продолжали медленно продвигаться по полю вслед за кавалеристами. Пешим в толпе не было видно, что атака конницы захлебнулась, они еще не поняли, что сражение уже проиграно.
Тем временем всадники уже колебались. Кое-кто еще пытался отразить атаку клина, возглавляемого Лордом Тьмы, а менее храбрые уже разворачивали коней. Теснимые копейщиками, кавалеристы Айхерна сбились в кучу, теперь всадники сталкивались, отпихивали друг друга, стальные латы гремели, над полем стоял крик — выли раненые, кто-то, уже не скрывая страха, орал, чтобы его пропустили, иные требовали сражаться… Ройнгард ломился сквозь пеструю толпу всадников, топор в его искалеченной руке описывал широкие круги, массивное лезвие разваливало все, что попадало под удар, — вокруг Капитана разлетались кровавые ошметки, обломки оружия и исковерканные доспехи. Огромный гнедой конь, на котором восседал Лорд, потерял разгон, теперь он тяжело шагал по грудам изломанной стали и вопящей плоти, которую нагромоздил перед ними хозяин. Коню было привычно.
Вскоре Ройнгард оказался с ног до головы покрыт чужой кровью, влага пропитала плащ, крылья опали… Клин кавалеристов следовал за Лордом в нескольких шагах, вонзаясь в пробитый предводителем коридор, всадники в коричневом били копьями в стороны, метя в лицо. Разрыв посреди толпы кавалеристов быстро расходился, будто человеческое тело, в которое вонзается отточенный клинок. Казалось, ничто не в силах остановить размеренный натиск, никакая сила не сможет удержать вращение секиры Ройнгарда. Попадись ему на пути скала — разлетится в щебень… Многим, кто оказывался на пути Лорда, хотелось бы сбежать, но их со всех сторон стискивали, подпирали соратники. Несколько дворян — скорее от отчаяния и бессильной досады — дружно бросились на Ройнгарда, беспорядочно разя мечами и палицами. Топор Капитана пошел ниже, круша доспехи и разрубая тела. Первый противник отлетел с разрубленной грудной клеткой и развороченной кирасой, но у второго, кто подвернулся под лезвие, оказались отличные доспехи. Сталь столкнулась со сталью — не выдержала рукоять топора. С громоподобным треском древко сломалось. Капитан Ройнгард выпустил поводья и левой рукой ударил по протезу. В шуме битвы не было слышно лязганья механизма, но тиски исправно разжались, позволяя сломанному древку упасть. Лорд рванул рычаг — из массивного протеза вывернулся клинок. Гнедой конь снова шагнул, переступил неподвижное тело с врезавшимся в грудь обломком топора, Ройнгард теперь бил осторожней, этот клинок он берег, как собственную плоть. В сущности, так оно и было — короткий меч являлся частью знаменитой Железной Руки, неотъемлемой части Лорда Тьмы Ройнгарда.
