Елена Волкова - Ведьма
Белоруссия встретила туманом и пустым перроном. Из вагона где-то в другом конце поезда вышли еще двое человек с корзинками — и все. Остальные пассажиры крепко спали и ехали дальше. Вокзальные часы показывали шесть утра. Пытался накрапывать дождик. Тетушка Светлана Алексеевна в плаще и под зонтиком встречала племянницу на вокзале. Домой приехали на троллейбусе. На звук открываемой двери вышла Лена, протирая заспанные глаза:
— Не помню, когда это я в мирное время вставала в такую рань… Привет, сестра. Страшно рада тебя видеть.
Потом они сели пить кофе, а Светлана Алексеевна занялась выпеканием булочек. Она все делала быстро: ходила, говорила, читала, и выпечку готовила тоже удивительно быстро, как бы между делом.
— Судя по выражению твоего лица, — сказала Лена, — эта поездка в Италию кончилась ничем.
— Ничем? Если бы ничем! Слушай, почему мужики бывают такими гадами?
— Да они такие все от природы! — Лена сама недавно освободилась от крайне трудного и неудачного замужества и теперь проповедовала отрицание института брака вообще. — Хотя, если исходить из того, что в природе все взаимосвязано и закономерно, то, видимо, наши неудачи — от наших же промахов. Первый же прокол часто заставляет нас ходить по кругу. Чем больше ошибок — тем больше неудач. Чем больше неудач — тем больше ошибок. Замкнутый круг… Что, он совсем козел оказался?
— Да ты послушай! Только маме моей не рассказывайте, а то она… Для нее же лучше…
И рассказала. К концу повести булочки уже ароматизировали кухню. Лена сказала:
— Ну ни фига себе.
А тетушка:
— Ну и плюнь на него. Это ты еще легко отделалась, а то искали бы тебя сейчас неизвестно где. А вы думали, иностранцы все такие благородные рыцари? А, наивные девочки! Все они одинаковые. А чем богаче — тем подлее… Надо выходить замуж за простого работящего парня, от земли…
— Ай, ну, мама сейчас начнет: мужчина должен пахнуть потом и хлебом, да?..
И дальше пошел обычный женский треп: каким должен быть мужчина, какой должна быть женщина, каким должен быть брак и зачем вообще он нужен. Маргарита оттаивала, смена обстановки действовала положительно, а тетушка и кузина понимали ее, как очередной раз подтверждалось, лучше матери.
После обеда они сложили в пакет булочки и пошли "в гости" к их общей тетке, позвонив предварительно по телефону:
— А то она умчится куда-нибудь, ведь дома не сидит…
Если бы от Маргариты потребовали ответа на вопрос, которую из теток она любит больше, она растерялась бы до слез, как ребенок перед идиотским вопросом, кого он любит больше: папу или маму. Начитавшись про всякие положительные и отрицательные энергии, она теперь отределяла тетю Нелю как "генератор положительной энергии": рядом с ней люди заражались оптимизмом и верой в себя, прямо как от майора Звягина…
Нелли Алексеевна была человеком редкой энергичности, деликатности и ранимости. При совершенно неуемной деятельности и неспособности к сидению на месте дольше десяти минут подряд (праздничные застолья не считаются, хотя и там она долго высидеть не могла — ей надо было куда-то идти и что-то делать, хотя бы убирать посуду и что-то подавать), это был человек "без кожи" — обидеть ее было проще, чем маленького ребенка. Восхищала она Маргариту в первую очередь тем, что всю жизнь регулярно совершала поступки, на которые сама Маргарита не решилась бы никогда: в молодости прыгала с парашютом, ездила на какие-то комсомольские стройки, работала электриком, взбираясь на столбы электропередач с помощью привязываемых к ногам таких железных крючьев, каких теперь уже и не увидишь. В свое время она закончила биофак Минского Университета, поначалу учительствовала на селе, потом вернулась в город и до сих пор работала в лабораториях при больницах и читала лекции по анатомии и физиологии в медучилище. На работе с ней не спорили — себе дороже. Студенты учились изо всех сил — кому насколько позволяли умственные способности. Тем более, что Нелли Алексеевна была прекрасным преподавателем и незаменимым специалистом. Выпускников медучилища, поступивших в мединститут или на работу, непременно спрашивали, кто был руководителем группы и, слыша в ответ знакомую фамилию, удовлетворенно кивали головами: можно было надеяться, что медсестра из группы Нелли Алексеевны никогда не поставит больному клизму в ухо. Маргарита обожала анекдот про "клизму в ухо" — историю, слышанную ею от самой же тети Нелли как комментарий на тему возросшей бестолковости студентов.
— Задаю вопрос группе, — рассказала когда-то тетя. — Сколько в среднем ударов делает человеческое сердце в минуту в состоянии покоя. Молчание. Вызываю студентку. Молчит. Ну, спрашиваю ее, а в час сколько ударов?…., говорит. Хорошо, говорю я, так сколько же в минуту? Молчит. Сколько в час? Отвечает. Сколько в минуту? Молчит. Назначаю пересдачу. Не сдает тему. Потом же уже комиссия! Не сдает. Вопрос на отчисление. И вот меня вылавливает в коридоре на перемене молодой человек, называется ее братом и начинает что-то нести про то, неужели мне трудно поставить ей зачет, она потом все выучит и сессию сдаст. Господи! Так я ему и говорю: "Молодой человек! Представьте, что вы тяжело заболели и попали в больницу. И вот придет к вам такая медсестра и поставит вам клизму… в ухо!.."
Маргарита тогда хохотала над тетушкиным рассказом. Молодой человек явно не знал, с кем имел дело: Нелли Алексеевну во все времена было и танком не испугать. И теперь, шагая по могилевским улицам, Маргарита размышляла о собственной неспособности не только ехать в тайгу или прыгать с парашютом, но и просто открыто высказывать свое мнение, не умирая при этом от страха: "Что мне за это будет?!"…
Кроме того, тетушка еще сотрудничала на общественных началах в Совете ветеранов и ворчала, жалуясь, как ей эти ветераны надоели.
Тетушка обрадовалась бурно, как будто приезд племянницы был для нее неожиданностью, сели пить чай и болтать. Желание Маргариты пожить несколько дней на даче вызвали у нее трогательный восторг, вот только погода в Белоруссии уж больно ненадежна бывает в октябре:
— Ай, ну, ничего, затопим печуру, не замерзнем! Я уже так долго не могу туда собраться, а надо огород дочистить… Ничего у меня не растет уже на этом огороде, все руки не доходят, а поначалу-то все было…
Потом она стала предлагать, пока дождь прекратился, показать Маргарите город, где та была последний раз лет двадцать назад. Отказать было невозможно, да и не было ни повода, ни желания отнекиваться, и они пошли гулять. Лена сразу же сказала, что она долго гулять с ними не будет, поскольку ей надо закончить рецензии на стихи молодых поэтов: "Все они дураки, а стихи — полный бред и примитив…"
