Катарина Керр - Чары дракона
– Этого следовало ожидать. Элейно, дай ему одежду.
После того, как Перрин оделся, Невин усадил его на стул рядом с очагом, наполненным тлеющими углями. Невин принёс с собой небольшой тряпичный мешок с кусочками кедра, можжевельника и странного дерева из Бардека со сладким, но чистым запахом, которое называлось сандаловым. Он осторожно разбросал кусочки по углям, где они начали дымить, испуская целую смесь запахов.
– Это нужно для очищения воздуха от затхлых испарений, – весело улыбаясь, пояснил Невин. – А, у нас тут имеются хорошие угольки! Я всегда люблю смотреть в огонь. Всегда кажется, что в углях можно увидеть картинки, не правда ли?
– Да, кажется, – Перрин машинально посмотрел на играющие языки пламени и создаваемые ими золотисто-рубиновые дворцы между наложенных горой кусков угля и палочек Невина. – Когда я был мальчиком, я обычно видел, как в огне ползают драконы. Моя мама рассказывала мне много сказок про драконов и эльфов и прочих существ. Мне тогда хотелось, чтобы они оказались настоящими.
– Да, и впрямь было бы неплохо.
Перрин слегка кивнул и уставился в очаг, в то время как сладкий дым лениво наполнял комнату. Когда Невин открыл второе зрение, то определил с определённым профессиональным удовлетворением, что аура парня расширилась до нормальной. Во время болезни она была сжата. Семь Звёзд ярко горели, но все они имели странную окраску и оказались слегка смещёнными с правильных позиций. Невин послал световой луч от своей собственной ауры на Звезду, которая плавала надо лбом Перрина, и заставил её крутиться, шлёпая её, как ребёнок кнутом сбивает перья лука.
– А теперь ты видишь картины в углях, парень? – прошептал Невин. – Скажи мне, что ты видишь. Расскажи мне обо всем, что ты видишь.
– Просто огонь. Играющие языки пламени. – Перрин выговаривал слова так, словно был пьян. – Большие поленья. Наверное, сейчас зима.
– Кто находится рядом? Кто сидит у очага?
– Мама и папа. Мама выглядит такой бледной. Она не умрёт, нет?
– Сколько тебе лет?
– Четыре. Она на самом деле умрёт. Я слышал, как дядя Беноик вчера вечером кричал на травника. Я не хочу жить с ним.
– Тогда возвращайся, вернись к осени того же года. Ты видишь маму? Ей лучше?
– Да.
– Тогда ещё вернись, дальше, к весне.
– Я вижу луг и оленя. Приближаются охотники. Я должен помочь им, предупредить их.
– Охотников?
– Оленя-самца. Он – мой друг.
В трансе Перрин дёргался, потом тяжело дышал, словно побежал на этот луг из памяти и бросился в погоню за оленем до того, как пришли охотники. Невин предполагал, что милосердие ребёнка обернулось для него хорошей поркой. Он повёл его ещё дальше, в предыдущую зиму и ещё дальше, пока Перрин не увидел кормилицу, когда та впервые прикладывала его к груди. И ещё дальше, к боли рождения, и ещё дальше, когда его душа вошла в нерожденное тело, которое выросло в его нынешнее, и дальше, и дальше, пока Перрин вдруг не вскрикнул, извиваясь от боли, и не заговорил, наполовину задыхаясь, на каком-то языке, которого Невин никогда раньше не слышал.
– Боже праведный! – прошипел Элейно. – Что это за язык?
Невин поднял руку, жестом призывая к тишине. Перрин продолжал говорить, хватая ртом воздух так, словно собирался вот-вот отдать концы и пытался надышаться перед смертью. Хотя черты его лица совсем не изменились, он больше не выглядел пронырливым, скользким типом, каким казался несколько минут назад. Теперь он каким-то образом стал сильнее, его глаза горели от старой ненависти, когда он выплёвывал злобные слова. Его тело дёрнулось, наполовину приподнявшись со стула, затем упало назад, и голос смолк. Невин схватил его за плечи и осторожно потряс, повторяя его имя, пока Перрин не проснулся.
– Мои извинения, – пробормотал Перрин, заикаясь. – Наверное, я заснул, когда глядел в огонь. Боже, какой у меня был неприятный сон!
– Правда? Перескажи мне его.
– Меня пронзили насквозь. Копьём, понимаете? Прямо насквозь и пришпилили к земле, а вокруг стояли враги, они смеялись надо мной. Ужасные, ужасные враги, подобные гоблинам или кому-то в этом роде. – Он громко зашептал: – У них были огромные носы и кустистые брови, волосы чёрные и жёсткие. – Внезапно Перрин содрогнулся. – Наверное, я вспомнил одну из тех сказок, которые мне рассказывала мама.
– Скорее всего, скорее всего. Наверное, парень, ты слишком устал. Давай-ка назад в кровать и отдыхай. Мы завтра снова попробуем посидеть.
После того, как они опять уложили Перрина в постель, а стражник занял место у двери, Невин с Элейно вернулись в покои старика в главном брохе. Они уселись с высокими пивными кружками подогретого эля, чтобы обсудить то, свидетелями чего стали.
– Предполагаю, его убийцы теперь показались ему уродливыми, поскольку он привык к человеческим лицам, – заметил Элейно.
– Ого! Ты предполагаешь, что эти существа являются его сородичами?
– А ты нет?
– На самом деле – испытываю такое искушение, но также думаю, что неразумно делать какие-либо предположения насчёт Перрина, – признался Невин.
– В этом я определённо с тобой согласен. Хм. Огромные носы и кустистые чёрные брови. Предполагаю, это могут быть гоблины или великаны-людоеды из старых сказок, островных или вашего королевства. Странно, как наш фольклор часто оказывается похожим. Всегда присутствуют колдуны, есть драконы и какие-то злобные уродливые существа.
– Только это не сказка, а воспоминание.
– Да, – Элейно задумчиво глотнул эля из высокой кружки, которую сжимал огромными ладонями. – Ну, если он сам не из них, то относится к какой-то народности, которая живёт рядом с нашими носатыми друзьями.
– Ясно только то, что он умер насильственной смертью, с яростью и ненавистью в сердце. Этого может быть достаточно, чтобы его душа в момент смерти улетела достаточно далеко от места смерти, а потом закрутилась не в том водовороте рождений.
– Похоже. И ему не повезло, что женское лоно, которое его поймало, находилось в родстве с тьерином Беноиком.
– Который по всем статьям является последним человеком в королевстве, кто мог бы понять, какую странную рыбу поймала сестра его жены, – Невин озадаченно покачал головой. – Когда Перрин окрепнет, мы снова попробуем огненные видения, но, мне кажется, нам лучше подождать несколько дней.
– Да, сейчас ему лучше не перенапрягаться. А как идёт другая охота?
– На нашего нарушителя спокойствия, желающего убивать? Сказать по правде, очень плохо. Некоторое время я думал, что напал на его след, но он исчез. Наглец попытался напасть на ребёнка! Если я только доберусь до него, то оторву ему все конечности, клянусь.
