Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога
Зато тагот у нас вышел по всем правилам — круглая куча камней, которой я по возможности постарался придать форму полусферы. Мою спину, и без того измождённую рюкзаком, саднило, но я остался доволен.
Солнце коснулось линии горизонта, однако мы не спешили уйти. Вечера на Додхаре неимоверно длинные, да и после заката ещё долго светло.
Закончив, я немного постоял над готовым могильником. Нукуманы в таких случаях ничего не говорят. Они думают. Или поют гимны Предвечному.
Думал и я. О разном. А что ещё делать, если я в богов не верю, петь не умею, а торчать здесь вместо временного памятника всё равно надо?
— Если не знать заранее, сроду не догадаешься, что ибогалы с нукуманами одно племя, — сказал я, когда мы досыта намолчались.
— И всё же они друг другу родня, — ответил Тотигай. — Ты разве не замечал, как они похожи?
Ну, с моей точки зрения ибогал на нукумана похож так же, как пудель на дога. Однако что-то общее у них есть, это ясно. И не в том дело, что у них у всех по две руки и по две ноги. Те и другие похожи на людей телом, так ведь не люди же. Одни головы чего стоят. У ибогалов черепа вытянутые, длинные; черты лица правильные — я бы даже назвал их красивыми, если б они не были такой мразью. А у нукуманов черепушки уродливые, разделены сзади, будто Создатель пытался пристроить каждому по два затылка. Волосы они заплетают в мелкие косички. Судя по всему — заплетают раз и навсегда, потому что никто не видел, чтобы нукуман свои косички переплетал. А вот то, как они шевелятся, видели многие. И я видел. Зрелище страшноватое, словно волосы нукуманов живут своей жизнью, хотя это обычные волосы, сколько я ни присматривался. И сегодня лишний раз убедился, когда мы их хоронили.
— Раньше они были одним народом и делились на Совершенных и Низких, — сказал Тотигай. — Совершенными, ясное дело, считали себя те, кто стоял у власти. Чтобы искоренить всякое неповиновение Низких, они как-то изменили их… Их внутреннюю телесную сущность.
— Набор генов, — подсказал я. И тут же поправился: — Или хромосом, я точно не знаю. Генка Ждан говорил мне, но я забыл.
— Ну да, — легко согласился Тотигай, не желая вникать в такие тонкости. — Это и меняли. Вот почему у ибогалов и нукуманов такие странные головы. Сперва-то у всех были круглые, как тыквы в огороде у Лики. Хотя мозгов у этих тыквоголовых всё равно имелось побольше, чем у людей. Они учились выращивать для себя то, что было им необходимо, улучшая растения и животных, и дела шли неплохо, пока они не задумали улучшить себя.
— И что случилось? — спросил я.
В общих-то чертах я всё знал, но послушать версию Тотигая всегда интересно. Керберы замечательные рассказчики. Все знания своего народа они сводят в тройбы — предания в стихах, чтобы щенки лучше запоминали. На их языке очень торжественно и красиво звучит, но я его не вполне понимаю, да и чисто технические термины керберы там заменяют витиеватыми конструкциями типа «сверкающий утёс, исполненный очей из твёрдой воды», а каждый раз догадываться, что это такое, нелегко. Поэтому тройбы Тотигай мне пересказывает прозой и по-нашему.
— Совершенным были нужны послушные слуги, — сказал он. — Однако не настолько глупые, чтобы стать непригодными к выполнению сложных работ. Бесстрашные воины, которые бы грудью вставали на защиту властителей, но без особых способностей. Ты же знаешь эти ибогальские приёмчики — разговоры через пустоту, внушение, и остальное… Вот чтобы без этого.
— Ну, про «остальное» пока ничего не доказано, — возразил я.
— Ты иногда становишься занудным, как умники из Субайхи, — едко заметил Тотигай. — Не зря Ждана-то вспомнил.
— Кто бы говорил, — не остался в долгу я. — Да кое за какой твой трёп тебя на Совете стай другие керберы порвали бы в клочки.
— Именно поэтому я и не люблю ходить на Совет, — сказал Тотигай. — Испортило меня общение с тобой. Да и сам Совет давно превратился в сборище тоскующих по прошлому старых беззубых болтунов — у нас почти никто уж и не живёт стаями… На чём остановились? Ах, да — Совершенные стали изменять Низких, а себя изменяли тоже, но в другую сторону. Они хотели увеличить свои мозги, поуменьшить их у подчинённых, и повлиять на свойства разума формой черепа. Однако Совершенные сделали что-то не так, и всё пошло криво. Теперь их сволочная раса угасает, и яйцеголовые совсем не те, что раньше. А Низкие не стали послушными — наоборот. Внушение Совершенных перестало на них действовать, они взбунтовались и стали строить собственную цивилизацию. Правда, получилось не очень, потому что думать шишкоголовые не любят. Зато теперь они сами по себе, и люто ненавидят бывших хозяев. Они…
— Дальше знаю от них самих, — сказал я. — Нукуманы только про первый период своей истории предпочли забыть, а героические страницы содержат в сохранности… Ладно, пойдём. До Каменных Лбов ещё топать и топать.
Я помог Тотигаю нацепить на себя вьюки и направился к своему рюкзаку. Прежде чем взвалить его на плечи, проверил, легко ли вращаются ножны, прикреплённые сбоку к станку на поворотном зажиме, хорошо ли выходит сам меч. Он выходил отлично. Замечательная у меня железка, самая настоящая катана. Бродячий купец, торговавший её мне, уверял, что этому мечу уже пятьсот лет. И что клинок у него в тысячу кованых слоёв. Он заломил несусветную цену, и я, подумав, что он брешет на счёт качества товара, отказался. Купец ушёл в Субайху; я вскоре отправился той же дорогой и на второй день пути наткнулся на обглоданные химерами кости бедолаги, валявшиеся рядом с его вещмешком. Так что в итоге меч достался мне даром, а Имхотеп после сказал, что он действительно работы очень хорошего оружейника, хотя и сделан перед самым Проникновением. Не знаю, как на счёт слоёв, но для рубки ходячего мяса и всего остального он подходит идеально.
Тотигай тоже собирался в дорогу. Он вытянул вперёд лапу с выпущенными когтями, готовясь по привычке украсить автографом ближайший камень, но вовремя удержался от подобной глупости. Не такое здесь место, чтобы личные подписи оставлять.
А вообще-то его когти в самый раз подходят для наскальной живописи — и керберы большие любители этого творчества. У щенков растут обычные когти, как у любых других зверей, но потом они выпадают и на их месте вырастают новые — необычайной остроты и прочности, способные, кажется, оставить царапины и на поверхности алмаза. На вид они будто железные, но гораздо твёрже.
— А с твоими предками ибогалы тоже экспериментировали? — полюбопытствовал я. — Они вывели вашу породу из диких трёхголовых керберов?
Тотигай жутко оскалился, и мне показалось, что он сейчас скинет вьюки и бросится на меня.
