Джек Йовил - Серебряные ноготки
Она потерла запястье. Синяк почти прошел. Вукотич ничего не сказал. Он даже не смутился.
- Пошли.
Женевьева двинулась вперед. Они торопливо шагали вдоль ручья, разбрызгивая воду. На ногах у наемника были тяжелые мародерские башмаки, тогда как девушка была обута в легкие туфли танцовщицы.
- Но…- начал Вукотич.
Его спутница не дала ему договорить:
- Да, знаю. Проточная вода. Считается, что вампиры не могут пересекать текущую воду.
Он кивнул, стараясь не отстать от нее.
- Это касается только Истинно Мертвых. Они действительно боятся религиозных символов, чеснока и прямых солнечных лучей. Но я не отношусь к их числу. Я никогда не умирала полностью.
Ее попутчик был не единственным, кто мало знал о вампирах. Дружинники из комитета бдительности, явившиеся за ней, тоже повесили себе на шею чесночные венки и нацепили столько амулетов Шаллии и Верены, что груз оберегов пригибал их к земле. Должно быть, на нее донес один из клиентов. Приспешники Глинки ворвались в ее комнату в гостинице «Восточная стена» сразу после восхода солнца, когда Женевьева обычно погружалась в дневную дремоту. Они застали ее с Молотовым - чиновником из кислевской делегации, которая прибыла на праздник Ульрика, - как раз в тот момент, когда она нежно надкусила ему горло. У нападавших были серебряные серпы и палки из боярышника, поэтому очень скоро они связали и обездвижили ее. Женевьева ожидала, что они загонят ей кол между ребер, положив конец ее существованию.
Шестьсот тридцать девять лет - это немалый срок для вампира. Она прожила дольше, чем Шанданьяк, ее темный отец, и смогла сделать кое-что полезное за свою долгую жизнь, - по крайней мере, так ей казалось после смерти Дракенфелса. Однако моралисты просто заковали ее в цепи и заперли.
Вукотич кашлял и фыркал. Его человеческие легкие не выдерживали такой скорости, и Женевьева замедлила шаг. Ее забавляла беспомощность воина, особенно если учесть, что здорового парня довело до такого состояния существо, которое представлялось ему маленькой девочкой. Что ж, она отплатила наемнику за свое запястье. Теперь он надолго запомнит, что внешность бывает обманчива. Женевьева дала бы Вукотичу лет тридцать на вид. Мужчина был крепко сложен и заработал за свою жизнь немало боевых шрамов. Его наполняла примитивная сила. Вампирша чувствовала это по его ауре. Если будет время, она отведает его крови, чтобы впитать жизненную энергию молодого человека.
Слуга кислевской царицы оказался пустышкой. От его крови отдавало водкой и «ведьминым корнем». Да и любовником Молотов оказался никудышным. Не мужчина, а сплошное разочарование. Вульфрик, управитель Храма Ульрика, нанял Женевьеву на время праздников, чтобы она навещала высокопоставленных особ, которых жрецы хотели умаслить. Ей обещали доплатить за ценные военные секреты, которые она сумеет выведать, исполняя свои непосредственные обязанности. Правда, пока дипломаты и генералы из других стран чаще хвастались своими победами на поле боя и в будуаре, чем обсуждали фортификационные сооружения и осадные машины. Конечно, куртизанка и шпионка были не самыми почетными из ее амплуа, но вампирша считала, что лучше заниматься этим ремеслом, чей работать служанкой в трактире. Или быть героиней.
Течение усилилось, и теперь стремительный поток бурлил вокруг ее ног. Не исключено, что впереди находится водопад. Они спустились к подножию горы. Насколько Женевьева могла судить, моралисты их не преследовали. Девушка надеялась, что Диен Ч’инг забыл о них, однако в глубине души она понимала, что просит у богов слишком многого.
Вампирша видела катайца раньше: на церемонии открытия, когда участники Крестового похода скинули свои капюшоны, воспевая гимны Ульрику. Женевьева бывала на Востоке. Целое столетие она странствовала между Великим Катаем и Ниппоном, поэтому знала о далеких землях гораздо больше, чем ограниченные жители Старого Света. Желтолицые были редкостью в Империи, поэтому Ч'инг представлял собой уникальное явление среди последователей Глинки. Девушка намеревалась сообщить о нем Вульфрику во время следующего доклада. Она чувствовала мощную магическую ауру вокруг катайца. Это были не привычные заклинания имперских колдунов, а более тонкие и коварные чары, которые Женевьева научилась бояться за время своего путешествия по Востоку. Мастер По, с которым она провела три десятилетия, немного рассказал ей о катайской магии. Она сама едва переступила порог великой Пагоды, но могла распознать человека, преодолевшего много уровней на пути к вершине. Ч'инг был опасен - и он не принадлежал к борцам за нравственность.
Вукотич споткнулся и упал. Женевьева протащила наёмника несколько ярдов, затем выволокла его из воды. Мужчина растянулся на земле, тяжело дыша. Раздосадованная девушка присела рядом с ним и прислушалась к своим ощущениям. Кажется, погони не было.
Они могли немного отдохнуть.
Кровопийца назвала ему свое имя. Вернее, все их. Женевьева Сандрин дю Пойнт дю Лак Дьедонне.
- Да, - кивнула вампирша, когда он непроизвольно вздрогнул, узнав ее. - Та самая!
- Вампир из песен об Освальде Храбром?
Женевьева раздраженно кивнула.
- Ты убила Дракенфелса.
- Нет. Однако я была там. Валялась без сознания. Я пропустила великую битву.
Вукотич не мог себя понять. Пребывание рядом с нечестивым созданием шокировало его настолько, что он чувствовал, как к горлу подступает тошнота. Однако его любопытство было не менее сильным, чем неприязнь…
- Но почему ты…
- Переоделась шлюхой? Одно время я была гладиатором, а это не та профессия, которую можно назвать при переписи населения. Я подметала конюшни. И я была рабыней… в Аравии и в Темных Землях. В этом одна из особенностей вечной жизни. Ты успеваешь побывать всем, кем угодно.
Чумазая уличная девчонка не вязалась у Вукотича с возвышенным образом бессмертной из песен. Казалось, его спутница расстроилась или рассердилась. Эта чудачка могла простить ему то, что он намеревался отрубить ей руку, но она не желала рассказывать о своем прошлом. Женевьева не вписывалась в его представления о нежити. Те твари, которых он встречал раньше, были зловонными чудовищами, паразитами, их нужно было отловить, проткнуть колом, обезглавить и забыть. Но он не допустит, чтобы внешнее сходство с человеком его одурачило. При всем своем обаянии вампирша оставалась мерзостью, принявшей облик женщины. Все существа этого мира делились на нормальных и уродов. Женевьева была уродом.
Запинаясь, он сказал:
- Но… э… ты должна быть героиней Империи.
Его собеседница плюнула в воду. Тонкие ниточки крови пронизывали ее слюну.
