Елизавета Иващук - Дракон цвета пепла
Я ждал этого. Когда острые когти и клюв почти коснулись меня, чуть уклонился вбок и поднялся вверх. Тварь не могла сразу изменить направление полета. Я полоснул когтями по незащищенным сейчас глазам. Раздался еще один крик, безумный вопль боли, ярости и неверия.
— Этого не может быть не может быть не может быть нет нет нетзвучало в нем. Я еще не знал языка эльфов по-настоящему. Но сейчас его нельзя было не понять. Тварь вслепую когтила воздух. Она не могла услышать меня. Драконья кожа не шелестит под ветром, и крылья дракона бесшумны.
Светлая кровь стекала по разноцветным — алым, розоватым, оранжевым — перьям феникса. Розовый язык трепетал в раскрытом клюве. Крик не прекращался ни на минуту. Огромные крылья, слишком широкие, не могли чувствовать ветер по-настоящему.
Вслепую бившаяся тварь угодила в нисходящий поток воздуха. Острые когти на длинных желтых лапах, покрытых пупырчатой кожей, беспомощно ударили пустоту. Слишком длинный и слишком пышный хвост феникса не мог выполнять функции руля. Многоцветные перья были яркими и заметными, и такими восхитительно — бесполезными…смертельно — бесполезными.
Окончательно запутавшаяся тварь камнем упала вниз. Эльфы не знали, что их великолепнейшее творение, оборотень — феникс, созданный как убийца драконов, без глаз окажется совершенно беспомощным, неспособным справится даже с совсем молодым ящером.
Я сделал круг, и тоже закричал. Это был победный клич, с легкостью перекрывший плачь феникса. Я не стал ждать, пока тварь, погибнув, обернется эльфом или эльфийкой, стрелой кинувшись к дому. Азарт битвы еще не исчез. Победа и зрелище гибнущего врага — это было действительно прекрасно. Даже лучше, чем сам бой.
Знакомая до мельчайших деталей скала, в которой находился вход в пещеру, появилась передо мной. Она изменилась. Трудно было поверить в то, что я отсутствовал меньше часа. Казалось, будто прошло много лет. Часть скалы обрушилась. Площадку перед дверями обвивал плющ.
Только одно разрушало мирный, хотя и печальный образ давно покинутого жилища. Запах крови. Драконьей крови. Совсем свежей. Я изменил облик, пролетая над площадкой, и осторожно приземлился на нее. Недолгие полеты в облике человека уже были мне по силам.
Дверей не было. Только мелкие деревянные осколки с остатками камней, еще недавно украшавших их, были раскиданы по площадке. Неподалеку лежало и первое тело. Я не догадался бы, что это отец, если бы не предвидение. С огромного дракона была полностью содрана шкура. Еще теплая кровь заливала пол. Пушистые ковры, на которых так приятно было лежать в облике ящера, превратились в пропитанные темной жидкостью неряшливые клочья.
Должно быть, отец пытался защитить мать и сестру. Длинные зеленые побеги, кажущиеся такими неуместными на фоне оголенных мышц, связывали его. Они не стали причиной смерти. Дракона невозможно убить, задушив. Не за час. Дракона невозможно убить, содрав шкуру. Но его очень просто уничтожить, обездвижив, ободрав с еще живого кожу, а потом применив несколько заклинаний.
Именно так поступили эльфы с отцом. Он никогда не убивал разумных существ. Не умел делать этого. Но даже будь он убийцей, с несколькими эльфийскими магами отцу не удалось бы справится. Он стал легкой добычей для нескольких эльфов — охотников. Охотников на драконов. Я не мог похоронить отца, хотя бы как-то помочь ему. Просто прошел дальше, стараясь не слишком сильно пачкать в крови сапоги.
Матьточнее то, что от нее осталось — была почти невидима за телом отца. В груде слегка обугленного мяса нельзя было узнать прежнюю спокойную красавицу. Невозможно было даже понять, какому существу оно принадлежало. Только остатки коричневой шкуры говорили о том, что еще совсем недавно это было драконом.
Ее красивая голова, почти неповрежденная, лежала в углу. В глазах застыла ярость и боль. Страха не было. Она понимала, что спастись невозможно. Передняя лапа с выдвинутыми когтями валялась рядом, словно кусок старой, ненужной игрушки. И там же — отливающая металлом, свернутая шкура отца. Эльфы хотели увезти с собой трофеи.
Я прошел в следующую комнату. Там лежала сестра, сжавшись в комочек в углу. Она была в человеческом теле. Правая рука бессильно весела. Бок покрыт в кровью. Запутавшиеся волосы падали на лицо. Но она была еще жива, хотя и потеряла сознание — эльфы не успели добить ее, кинувшись на помощь к фениксу. Они ценят жизни своих соплеменников, и всегда готовы покарать обидчика. Оставлять стража у беспомощной жертвы они не стали. Сестра все равно не сумела бы спастись самостоятельно.
Я поднял ее на руки. Сестра оказалась очень легкой. То, что она потеряла сознание, было, пожалуй, к лучшему. Так будет легче нам обоим. Впрочем, я знал, что так и будет, но это не мешало мне радоваться по этому поводу.
А родителей было жаль. Но у них не было шанса спастись. Они не стали бы бросать свой дом, а я не мог повлиять на их решения. И неизвестно, сумели бы они выжить, вовремя бежав. Эльфийские охотники уничтожали драконов тысячами — естественно, только второе и третье поколения. Представители первого были слишком опасны. Эльфы не любят терять своих.
Сестра не шевелилась и почти не дышала. Я положил ее на пол в одном из относительно чистых углов зала, где лежали тела родителей. Перекинулся. Я старался не прикасаться к трупам, но несколько раз все же задел отца. Кровь прочертила полосы на плече. Положить бесчувственную сестру на спину так, что бы она не сорвалась вниз, было нелегко. Но я справился быстро. Мне не хотелось погибнуть из-за своей медлительности.
Я вышел на площадку и взлетел. Сестра, надежно устроенная, лежала у меня на спине. Ее вес был совершенно незаметен, но шкура дракона достаточно чувствительна, и я ощущал ее присутствие — не тяжесть, а прикосновение.
Я летел так быстро, как только мог. Кровь, покрывшая больше половины моего тела, не могла помешать мне скрыться. У эльфов нет чутья. А от их знаменитого тонкого слуха в охоте на меня пользы не будет.
Ветер помогал мне, подталкивая к северу. Я знал, куда лечу. И хотя в реальной жизни мне не приходилось отдаляться от дома дальше, чем на четыре часа полета, предвидение подсказывало дорогу. Я вновь повторял знакомый путь. Просто теперь мои чувства и ощущения были иными. Хотелось отнести сестру к тому, кто сумеет о ней позаботиться, потом найти укромное место, отмыться от крови и отдохнуть.
События этого дня длились недолго, но с непривычки утомили меня. Не физически — морально. Но это скоро должно было измениться — предстоял еще долгий путь с сестрой на плечах.
Я летел, и местность постепенно менялась. Горы исчезли, появилась степь с серебристой травой. Потом начали возникать одинокие деревца, постепенно превратившиеся в рощи, а затем и в леса. Мелькали реки и озера, солнце, которое уже давно взошло, скрывалось за тучами и вновь появлялось. Один раз мы встретили дождевую тучу — я пролетел над ней.
