Полина Дрожжинова - Что ты ищешь?
Некоторое время Эля оставалась стоять на месте и переваривала недавний инцидент.
"И что это было? Ко мне залез какой‑то страшный, загадочный тип. Облил чаем, обозвал воровкой и мышью, пообещал убить и исчез. "
Опомнившись, девушка бросилась к окну и выглянула наружу. На улице не было ни души.
"Может это мне примерещилось. От голода крыша едет". — Поёжившись от холодного ветра, пробирающего до костей, учительница поспешила захлопнуть окно, но тут её взгляд упал на грязные следы на проверенных домашних заданиях. — "Нет, не примерещилось. Он мне крючок выломал!"
Окно, с противным скрипом давно заржавевших петель, медленно открылось, снова впуская в комнату сквозняк.
"Хорошо хоть стекло не выбил — за стекло мне миссис Бергер сама голову оторвала бы."
Вздохнув, девушка подпёрла оконную раму стопкой книг, чтобы она больше не распахивалась и задёрнула штору. Подавив в себе желание забаррикадироваться чем‑нибудь потяжелее, девушка протёрла мокрые от чая очки и подмела разбросанную по полу заварку. Привычные действия успокаивали — ритм сердца постепенно выровнялся, превратившись из "бешеного" в просто учащенный.
"И как мне теперь заснуть, когда я знаю, насколько просто залезть ко мне в комнату. Но всё же… но всё же… третий этаж. Оборотни более ловкие, если используют свою вторую ипостась, но… интересно — какая вторая сущность у этого типа. Вот это мне тоже покоя не даст — такие жуткие глаза."
Дрожащими руками девушка сдёрнула с постели покрывало. Раздался металлический звон. Удивлённо приподняв брови, Эля заглянула под кровать, пошарила ладонью — пальцы наткнулись на что‑то холодное. В свете догорающей свечи заблестела золотая монета. Осмотревшись вокруг, учительница обнаружила вторую такую же, откатившуюся к стене. Подобрав деньги, она растерянно оглянулась на зашторенное окно. Судорожно сглотнула.
" А вдруг он сейчас пересчитает, обнаружит, что в кошельке не все деньги и из принципа вернётся. Просто вежливо верну ему их. А вдруг он мне голову раньше отгрызёт."
Тихонько застонав, девушка заметалась по комнате, не зная, куда спрятать находку — чужое золото жгло ладонь как раскалённое железо. В конце концов, она просто сунула его в карман висящего на стуле платья. Душу распирали противоречия — с одной стороны деньги очень хотелось вернуть, а с другой встречаться с оборотнем повторно очень даже не хотелось.
" Если я извинюсь и верну ему деньги, он поймёт, что я не воровка. И как это я его собралась найти? Это глупости, глупости…"
Задув свечу, она быстро забралась под одеяло, укрывшись им с головой — с детства это была самая надёжная защита от страхов.
* * *Утро выдалось прохладным и сырым. Сонно щурясь, девушка посмотрела на окно, за которым колыхалось белое марево тумана — будто молоком на стекло плеснули. Баррикада из книг оставалась на прежнем месте, но в щель между рамой и окном поддувало. Поёжившись, Эля села на постели, с сожалением расставшись с одеялом. Спустив ноги на пол, она чуть не взвыла — холодные доски миллионами ледяных иголочек покалывали пальцы.
— Больше нельзя экономить на дровах… Или можно. Вон у Милы даже обуви нормальной нет, а я жалуюсь. — Девушка ощутила укол совести, как будто она лично отобрала у ученицы ботинки. — Кстати нужно поговорить с её матерью и проверить, как девочка.
Стянув белый балахон с рюшечками, она заметила на своём плече синяк в форме пятерни вчерашнего незнакомца. Кое‑как отряхнув бумаги с домашними заданиями от налипшей в форме подошвы сапога грязи, девушка аккуратно положила их в сумку и, накинув тёплую шерстяную шаль поверх платья, спустилась на первый этаж. Там стоял восхитительный запах выпечки, от которого желудок попытался завязаться узлом.
— Девочка, попробуй — не пересолодила‑ли. — Миссис Бергер, не терпя возражений, просто ткнула ей в губы горячую пышку и с испытующим видом наблюдала, как Эля жуёт. Желудок запел домовладелице хвалебный гимн.
— Это потрясающе. — Честно призналась учительница.
Миссис Бергер неожиданно поморщилась.
— Как потрясающе, если мука с добавлением отрубей? Скоро вообще из соломы печь придётся. Нормальной муки почти не найти.
Эля сочувственно покачала головой и шмыгнула в дверь.
На улице по — прежнему был туман, который влажными холодными щупальцами забирался под шаль, крошечными капельками оседал на очках. Девушка поёжилась и быстро пошла вниз по улице, минуя смазанные силуэты редких прохожих, которые из‑за плохой видимости напоминали привидения. Она прошла уже несколько домов и собиралась завернуть за угол, когда одно из этих привидений — миниатюрное и хрупкое — радостно всплеснуло руками и направилось к ней.
— Доброе утро, мисс Элиан! — Поздоровалась Мила, сияя улыбкой. — А вы куда?
— Вообще‑то к тебе. — Растерялась Эля.
— А я тут. — Хихикнула девочка. — Хорошо, что мы с вами не разминулись, а то дома сейчас никого нет.
Учительница раскрыла было рот, чтобы спросить о матери Милы, но передумав, лишь улыбнулась в ответ.
— И куда же ты направляешься?
— На Главный путь — посмотреть.
— Что посмотреть? — Приподняла брови Эля. Главный путь — широкая улица, начинавшаяся от границы города и заканчивающаяся в самом центре, упираясь в часовую башню — некогда назывался Королевским путём. По нему следовали королевские процессии, когда монархам было необходимо покинуть столицу или вернуться в неё. Война с оборотнями, устранившая королей, переименовала путь из Королевского в просто Главный. Однако это не умалило красоту улицы — вдоль неё располагались самые богатые дома — в том числе дворец наместника. Однако за последние пару лет там ничего не изменилось и Эля недоумевала, что же там такого можно найти интересного, что они — местные жители ещё не видели.
— Вы не слышали?! — Поразилась Мила такому равнодушию к городским сплетням и новостям. — Сегодня кронпринц Двуипостасной Империи приезжает — охота на него поглядеть.
Девушка наморщила лоб, вспоминая, что пару дней назад Рина рассказывала ей, что город намерен посетить сын нынешнего императора — так сказать, с ревизией — чтобы наместник не расслаблялся и, заодно, осмотреть будущие владения. Наместник, кстати, очень даже напрягся, приказав разгонять с улиц нищих и устроив в своей резиденции генеральную уборку. На этом его любовь к чистоте не иссякла, и он приказал вымыть все четыре циферблата на Часовой башне. Рабочим болтаться на такой высоте на не внушающих доверия верёвках не понравилось, и слезли они оттуда изрядно поседевшие и желающие наместнику, а заодно и кронпринцу всяческих "благ".
