Маргит Сандему - Ужасный день
Было ясно, что маленьким таран-гайцам не по себе. Гордость победы над Катом стала уступать место новому страху.
Без особого рвения они спустились с вершины и направились туда, откуда доносился звук.
— Кат-гиль намного опаснее, — сообщил Map Габриэлу. — Его заклинания несут в себе смерть.
Габриэл хотел было сказать, что все здесь и так мертвые, но вспомнил слова Тун-ши: таран-гайцы опасались за свои души. Они не хотели, чтобы им угрожали Шама или Великая Пасть.
Чем ближе они подходили, тем яснее доносилось пение. Звуки эти носили бесспорно злобный характер. Они были гортанными, агрессивными. Шаги таран-гайцев становились все более медленными и нерешительными.
Из тумана показалась еще одна вершина. Еще один жертвенный костер. Возле него, скрестив ноги и положив на них руки, сидел Кат-гиль. Голова его была запрокинута назад, режущие слух звуки возносились к небесам.
Вдруг он замолк. Его страшное лицо повернулось к ним. Кат-гиль был ярко выраженным меченым, это всем было видно. Но оно нисколько не стыдился своей внешности, напротив, он явно гордился ею. Его рот презрительно искривился, когда он увидел группу, приближающуюся к нему.
Внезапно он встал, словно вдруг вырос, и его злобный взгляд остановился на Вассаре. Снова послышалось пение, торопливое, ожесточенное, буйное.
Вассар остановился на миг, схватился за грудь, согнулся пополам. В следующий миг Тун-ши закричала.
Позади Кат-гиля показалось другое существо. Ужасающая фигура, бесформенная, словно вышедшая из каких-то доисторических времен, с черными, спутанными волосами, доходящими до живота и скрывавшими его лицо.
Габриэл видел изображение предков человека — и у него в памяти всплыло слово гуманоид — нечто среднее между обезьяной и человеком. Этот человек был явной пародией на свою собственную расу. Лицо его больше раздавалось в ширину, чем в длину, череп был плоским, глаза — едва заметными, узкими щелочками.
На нем лежал отпечаток меченого, и добродушием он решительно не отличался.
— Винтерсорг, — прошептал Ину. — Я сам никогда не видел его, но мне описывали его внешность.
Собственный сын Тенгеля Злого… Сводный брат Таргенора? Абсурдная мысль!
— Он тоже шаман? — спросил Ульвхедин.
— Разумеется! И куда более сильный, чем мы.
— Что же нам делать… — пробормотала Стьерне, одна из женщин шаманов.
Только она сказала это, как какая-то маленькая, серая рука потянулась прямо к ним. С неуклонной решимостью она указала прямо на Габриэла.
— Это Страх! — крикнул Тот-кто-родился-в-дверях. — Страх, приносящий в жертву своим богам детей!
— Стой! — властно сказал Ульвхедин маленькой серой руке. — Этого мальчика охраняют четыре таран-гайских духа: Земля, Огонь, Воздух и Вода.
Страх фыркнул и выжидающе остановился, словно желая узнать, что представляет из себя этот Габриэл. И мальчик почувствовал легкое головокружение при виде его злобных, желтых глаз.
Хрюкнув, Страх повернулся в другую сторону и сконцентрировал свое внимание на сыновьях Сармика. Они были постарше Габриэла, но и их тоже можно было назвать детьми.
— Не прикасайся к ним — воскликнул Сармик. — Иначе ты навлечешь на себя проклятие!
Маленькие, смелые шаманы уже подняли руки для заклинания против трех меченых предков, Кат-гиля, Винтерсорга и Страха, когда Тун-ши закричала:
— Смотрите наверх! Ради всех богов, посмотрите туда!
За их спинами выросла четвертая фигура. Вендель Грип узнал бы это отвратительное существо, ползущее по земле, ухватившее Вассара за ногу и опрокинувшее его навзничь.
Но Тун-ши тоже узнала его. Это был ее современник.
— Око Зла! Бежим! — крикнула она остальным шаманам. — Назад!
Но все, в том числе и она сама, остались на своих местах.
Кат-гиль поднялся во весь рост. Он стоял теперь на вершине и произносил устрашающие заклинания, направленные против Вассара. Винтерсорг тоже спустился к ним, явно нацеливаясь на Вассара, а Страх, похититель детей, протянул свою руку к подростку.
Но хуже всего обстояло дело с Оком Зла, который оставил Вассара и набросился на Орина, пытавшегося помочь своему младшему брату. Всего лишь миг длился этот ни на что не похожий спектакль у подножия горы, сопровождаемый жалобным криком мальчика, заклинаниями шаманов и криками о помощи Сармика.
Наконец Винтерсорг победоносно выпрямился.
— Мы схватили их, Всемогущий! — крикнул он.
И тут позади него возникло еще одно существо, так хорошо известное Габриэлу. Обычный человек — и в то же время не человек.
— Номер Один… — прошептал Габриэл. — Или Линкс, как его еще называют. Он смертельно опасен!
Сармик и Map вцепились в Вассара и Орина, чтобы хоть как-то защитить их, но злобные духи не отпускали их. Ульвхедин прижимал к себе Габриэла и вполголоса произносил заклинания.
Но ничто не действовало на Линкса. Он сделал одно движение рукой, и в воздухе пролетело нечто змееподобное по направлению к Сармику и его сыновьям. Габриэлу показалось, что это скользкое, как угорь, лассо. Но все произошло так быстро, что он не смог разглядеть детали. Вассар был вырван из рук его защитников и поднят высоко в воздух. С душераздирающим криком этот юный таран-гаеи исчез в тумане.
Теперь взгляды Кат-гиля и остальных исчадий зла устремились к Орину, и вопреки всем отчаянным попыткам отца спасти своего последнего сына от Великой Пасти, Орин разделил судьбу своего брата.
И еще долго-долго слышались их крики, постепенно затихая, сходя на нет, поглощаясь стонами ветра.
3
Сармик опустился на колени. Остальные помогли ему подняться и увели прочь.
— Так происходит всегда, когда кто-то поднимает руку на верных помощников Тан-гиля! — крикнул Кат-гиль им вслед, явно торжествуя.
Они снова остановились в тумане, чтобы посовещаться.
Сармик, потерявший всякую волю к борьбе, передал командование Мару.
Габриэл тоже осмелился высказать свое мнение.
— Теперь мы знаем, что Линкс имеет отношение к Великой Пасти, — извиняющимся тоном произнес он, поскольку вмешался в разговор взрослых.
— Совершенно верно, — ответил Map. — Ты острый наблюдатель, Габриэл.
Ульвхедин кивнул.
Мальчик смущенно принял их похвалу.
— Мы не знаем, кто или что такое Линкс, — продолжал Map, — но совершенно очевидно, что это он отсылает в Пасть избранные жертвы.
— Неужели я больше никогда не увижу своих сыновей? — жалобно произнес Сармик.
— Можешь считать их пропавшими, — сочувственно произнес Тот-кто-родился-в-дверях. — До сих пор никто не вернулся оттуда.
«О, бедный Натаниель, — подумал Габриэл. — Эллен ведь тоже там. И демоны ненастья. И вот теперь Орин и Вассар».
