Роберт Сальваторе - Последняя битва
Джилсепони медленно оглянулась, вбирая в себя зрелище города, который знала так хорошо. По ту сторону просторной площади возносился ввысь кафедральный собор монастыря Сент-Прешес. Аббатство способно было укрыть за стенами тысячи человек и стало домом для сотни братьев под руководством епископа Браумина Херда.
Мысль о друге подтолкнула Джилсепони направиться к кафедральному собору; сначала она шла медленно, потом ускорила шаг и к двери уже почти подбежала.
— Что, кому-то понадобилось как можно скорее облегчить душу? — заметил один из прохожих, обращаясь к пожилому кучеру, который стоял у кареты, провожая Джилсепони взглядом.
— Больше, чем ты можешь себе представить, любезный, — задумчиво отозвался кучер, после чего вздохнул и развернул карету в сторону Урсала.
Ему было приказано не вступать в контакт ни с кем из городских властей. И хотя старика удивляло, что из Урсала не отправили официального посланника в этот второй по значимости город Хонсе-Бира, он знал достаточно о состоянии умов в Палмарисе, чтобы догадываться о мотивах такого решения.
Король Эйдриан или, точнее говоря, Маркало Де'Уннеро хотел лично доставить сюда известие о происшедшем.
— Очень немногие выступят против тебя открыто, — сказал Эйдриан, обращаясь к герцогу Каласу. — Если вообще таковые найдутся.
Они оба, а также Маркало Де'Уннеро, аббат Олин и несколько офицеров собрались вокруг большого стола в помещении, которое Эйдриан превратил в подобие штаба. Перед ними лежала большая карта Хонсе-Бира, и те ее участки к югу от Урсала и до Энтела, где уже властвовал Эйдриан, были затушеваны красным — точно так, как он видел в магическом зеркале.
— Никто не посмеет встать на пути моих гвардейцев, — заявил герцог Калас.
У Маркало Де'Уннеро его напыщенная гордыня вызвала усмешку.
— Может быть. Хотя вообще-то ключ к нашей победе в сердцах тех, кого ты оставишь за спиной. Искренне ли они примут короля Эйдриана? А если нет, насколько сильной окажется их ненависть? Хватит ли ее, чтобы поднять на него руку?
— Большинство смирится с происшедшим, — заявил аббат Олин. — Мы уже видели это на пути из Энтела. Людей мало заботит, кто сидит на троне, пока король этот ведет себя с ними великодушно и мудро. — Он посмотрел на Эйдриана. — Лучше, если марш герцога Каласа будет выглядеть как праздничное шествие, а не как поход завоевателей. В конце концов, ты ведь не захватываешь Хонсе-Бир, а просто хочешь, чтобы его жители узнали, что королевство теперь по праву принадлежит тебе.
— Далеко не все воспримут это подобным образом, — заметил герцог Калас. — И уж конечно, не принц Мидалис и его приверженцы…
— Которые по большей части находятся далеко отсюда, в Вангарде, — перебил его аббат. — На пути к Палмарису ты встретишь мало людей, отдающих предпочтение принцу Мидалису. Нужно просто говорить все как есть: Эйдриан король, и двор Урсала его поддерживает. Уверяю вас, у простого народа не будет возражений.
— Еще бы, разве они посмеют возражать? — усмехнулся Маркало Де'Уннеро, и вокруг послышались ответные смешки.
Эйдриан, однако, этого веселья не разделял.
— Давайте не забывать, что Палмарисом правит старый друг Джилсепони, безусловно не являющийся таковым для Маркало Де'Уннеро, — напомнил молодой король. — Епископа Браумина Херда вряд ли убедят наши доводы.
— Неужели, по-твоему, он настолько глуп, что выступит против тебя? — спросил герцог Калас. — Неужели ты считаешь, что он своими действиями вынудит королевскую армию расправиться с жителями Палмариса?
— Может быть, и нет, но не надейся, что аббатство Сент-Прешес распахнет ворота перед Маркало Де'Уннеро и аббатом Олином, — ответил Эйдриан.
Де'Уннеро перевел взгляд с Олина на герцога Каласа. Складывалось впечатление, что, по крайней мере, в данный момент оба они придерживаются одного мнения. Калас кивнул, когда Де'Уннеро заявил:
— Ну, значит, нам самим придется распахнуть эти ворота.
— Аббатство Сент-Прешес — желанная добыча, — заметил аббат Олин. — Я уже предвкушаю удовольствие от лицезрения его залов.
— Однако тебе увидеть их не придется, — бросил Эйдриан.
Это заявление породило удивленные взгляды со стороны сидящих за столом и в особенности самого старого аббата, физиономия которого сначала приняла испуганное, а затем подозрительное выражение.
— Аббата Олина ожидают другие, более приятные обязанности, — объяснил король. — Ни для кого не секрет, что в Бехрене сейчас царят беспорядки, вызванные мятежом тогайранцев, и правитель Чезру свергнут. Бехрен плывет по воле волн, лишившись как духовного, так и светского руководства. Возможно, сейчас для Хонсе-Бира самое подходящее время прийти на помощь нашим южным братьям.
— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил Де'Уннеро.
— Ты хочешь отправить меня в Хасинту? — словно не веря собственным ушам, спросил в свою очередь аббат Олин. — Чтобы предложить Бехрену дружбу и поддержку?
— Чтобы взять на себя роль отсутствующего предводителя, — заявил Эйдриан. Недоумение лишь усилилось, послышались перешептывания. — Сейчас эта дверь открыта для нас, и нельзя допустить, чтобы она захлопнулась.
Король зашагал вокруг стола, на мгновение по очереди останавливая взгляд на лицах сидящих за ним.
— Наступает самый благоприятный для нас момент. Бехрен в отчаянном положении. Люди узнали, что власть Чезру была основана на лжи и правитель использовал для ее удержания те самые магические камни, которые жрецы-ятолы всегда объявляли доказательством связи церкви Абеля с демоном. Жители Бехрена, утверждаю я, отчаянно нуждаются в друге и руководителе. Этим человеком как раз и станет аббат Олин.
— И к чему это приведет? — с вызовом спросил Де'Уннеро.
Эйдриан, выведенный из себя дерзостью монаха, бросил на него угрожающий взгляд.
— Бехрен будет моим. Возможно, еще до того, как падет Вангард, — ответил молодой король, и его безапелляционный тон исключал всякую возможность обсуждения.
— Разве мы не станем слабее, если отошлем в такую даль часть войск? — тем не менее осведомился Де'Уннеро.
— Не так уж много от нас и потребуется, — отрезал Эйдриан. — Наши сундуки полны драгоценных камней, и у нас хватит средств, чтобы подкупить гарнизон Хасинты и перетянуть на свою сторону охваченных смятением жрецов-ятолов. Если все сложится как надо, а я верю в аббата Олина, завоевание главного города Бехрена пройдет практически бескровно. А как только Хасинта станет нашей, как только мы дадим ее жителям новую религию и новую надежду, за которую они смогут уцепиться, как только покажем, что являемся им друзьями и братьями, наше влияние начнет распространяться и на остальные бехренские города.
