Андрей Белянин - Моя жена – ведьма
— Какой ты все-таки циник, Фармазон!
— Но ведь она же ведьма?!
— И что с того? Он ее муж, а как сказано в Писании: «Жена да спасется мужем своим…» Сергей Александрович, ну пройдемте же на кухню. Там у вас уютно, я, признаться, и чайничек успел поставить. Фармазон, выключи, слышишь — свистит?!
— Ну на фига ему чай? Циля, давай…
— Мое имя — Анцифер!!! — грозным, но тонким голосом взревел тот, что в белом, а нимб над его головой принял цвет раскаленного железа. — Я требую от тебя, нечистый дух, должного уважения и соблюдения элементарных норм вежливости!
— Ша! Ладно, ладно… не горячись! — примиряюще поднял руки вверх черный. — Что я такого сказал? Ну хорошо, я жутко извиняюсь… Все довольны? Просто мне тоже хочется помочь человеку, он же так и не выпускает из рук эту несчастную бутылку. А ну, поставь ее на стол!
— Ребята, у меня жена пропала, — неожиданно для самого себя сказал я. Близнецы сразу прекратили пререкания. Белый усадил меня на табуретку, а черный, завладев наконец вожделенной водкой, быстренько раздобыл рюмочки, заботливо разлил на троих и даже ухитрился успеть намазать бутерброды.
— Позвольте представиться — Анцифер. Светлый дух, прообраз ангела-хранителя, некая чистая и возвышенная субстанция вашей собственной души.
Я был слишком потрясен исчезновением Наташи, чтобы хоть для вежливости изобразить некоторое подобие удивления. Поэтому просто кивнул.
— Фармазон! — хлопнул меня по плечу второй. — Все то же самое с точностью до наоборот. Темный я… Все, что есть в вашей душе грязного, низменного и порочного, в моей высокой компетенции. Ну, так чего ждем, Александрыч? Давайте-ка все по маленькой в честь знакомства.
Я автоматически чокнулся с ними, опрокинул рюмочку и закашлялся. Водка не моя стихия, в холодильнике ее держали исключительно как растирание от простудных заболеваний. Анцифер пил медленно и деликатно, не забыв себя осенить крестным знамением. Фармазон же, наоборот, тяпнул с лихостью и удальством, говорившим о большом опыте. Я посмотрел на одного, на другого… Черт и ангел, добро и зло, свет и тень, водка и белая горячка. С одной-то рюмки? Я обхватил голову руками…
— Может, споем? — предложил черный.
* * *К обеду мы были уже закадычными друзьями. Правда, водку приканчивал в основном Фармазон, каждый раз зверски ругая нас с ангелом за «сопливую интеллигентность» и регулярно утверждая, что он не алкаш в одиночку пить. Но мы были непреклонны, налили еще по стопочке, а больше — ни-ни… Стоп — самое главное! Они сказали, что могут мне помочь.
— Нет, вернуть твою Наташу мы не можем, но если Циля… пардон! Анцифер готов обеспечить нам свободное продвижение в Темных мирах, то я бы предложил рискнуть.
— Фармазон, как всегда, недоговаривает, — задумчиво ответил белый дух, когда я с надеждой повернулся к нему. — Моя задача сохранить и приумножить все светлое и доброе в твоей душе, а Темные миры отнюдь тому не способствуют. Почему туда попала твоя жена? Потому что она ведьма, оборотень. Суть — нечисть…
— Блин! Циля, человек просит твоей помощи, а вовсе не интересуется твоим мнением о его супруге!
— Примите мои извинения, Сережа… возможно, я несколько погорячился. Но на самом деле вся проблема в том, что, как дитя света, я могу лишь вытаскивать тебя из критических ситуаций, но никак не толкать в них же.
— Не понял…
— Короче, Серега, — наклонился ко мне черт. — В неприятности тебя втравливаю я. Эй ты, мотылек белобрысый, ты ведь именно это хотел сказать?! Правильно, все так и есть… В общем, в Темные миры я тебя отправлю одной левой, но вот вернуть обратно не смогу… Ибо это был бы уже хороший поступок! Так что твой обратный билет — вот этот занудливый тип в белом. Если ты его уговоришь, тогда по рукам.
— Анцифер, пожалуйста, поедемте со мной.
— Сереженька, ну как же я могу?! Я тебя оберегать должен от таких поступков, а вместо этого пущусь шнырять в одной компании с чертом с целью розыска ведьмы?! Ты представляешь, что поднимется наверху? Да меня уволят в один момент или разжалуют в какого-нибудь музейного хранителя лет на четыреста.
— Простите, — извинился я. — Конечно, это моя проблема и с моей стороны было бы крайне эгоистично настаивать на вашем участии в этой экспедиции. Тем более что последствия действительно могут оказаться для вас печальными и необратимыми. Я пойду с Фармазоном.
— Вот и ладушки! — обрадовался нечистый дух. — Только давай переоденься по-быстрому, а то в майке, спортивных штанах и тапочках у тебя не совсем походный вид.
— Минуточку! — вмешался ангел. — Ты что же, собрался уйти в Темные миры в обнимку с этим рогатым интриганом и надеешься вернуться?! Да он погубит тебя при первом же удобном случае, а потом еще получит награду в Аду за успешно проведенную операцию. Нет, дорогой друг, один ты с ним не пойдешь!
— А не фига было выламываться! — взвился Фармазон. — Поздно, батенька, поздно… Он уже все решил. Пойдем, Серега! Ты увидишь, кто тебе друг, а кто… хвост собачий.
— Сергей, не смейте!
— Ха-ха-ха! А шишулю под носулю?..
— Да прекратите же вы оба! — прикрикнул я, хлопая ладонью по столу, спорщики разом прервали диспут, уставясь на меня со здоровым недоумением. — Фармазон, если вы действительно способны отправить меня туда, куда унесло Наташу, сделайте это сию же минуту! Анцифер, если вы не со мной, то, будьте добры, приглядите за квартирой и отвечайте на телефонные звонки. Меня могут спрашивать из издательства. Свою жену я отыщу сам, ничьей помощи в данном случае не требуется. Так что, сделав свое дело, ваш оппонент может вернуться сюда же и вновь продолжить спор, который ведется с начала мироздания. Но меня — увольте! Слушать ваши вечные препирательства, когда ей, быть может, требуется моя помощь… Я пошел одеваться.
Увидев меня через некоторое время, мои гости сначала ахнули, а потом повалились на стол, задыхаясь от дикого хохота… Если бы они не были бессмертными, то наверняка бы умерли от смеха! Я стоял дурак дураком в своем лучшем костюме настоящего турецкого производства, дорогих ботинках, серой рубашке с воротником-стоечкой и строгим галстуком на шее. Еще у меня был с собой зонт, на всякий случай пальто и шапку я еще не надел. Анцифер, едва дыша, всхлипывая, почти лежал на столе, из его глаз катились крупные слезы. Фармазон сполз с табуретки на пол, уже не в силах смеяться, а лишь тихо повизгивал, схватившись за живот. Ей-богу, я был готов обидеться… Ангел пришел в себя первым:
— Простите, Христа ради… очень прошу, простите нас, Сереженька, но… Ой, не могу, хи-хи-хи…
— Не, не… Серега, все о’кей! — размазывая по щекам счастливые слезы, выдохнул нечистый. — Вот так и отправляйся… Там… тамошние дамы упа… упи… от восторга! Гы-гы-гы…
