Маргит Сандему - Околдованная
— Нет, ты скорее пожертвуешь своей жизнью, чем что-то скажешь, — прервала она его, кипя от бешенства. — Не думаешь о нас, твоей жене и детях. Но я не намерена тебя потерять. Господин комендант, я — графиня Цецилия Стьерне, а это курьер Его Величества Нильс Стьерне. Поскольку мой муж родом из этой части страны, то сюда всегда посылали его.
— Цецилия! — крикнул «ее муж».
— Теперь ты молчи! Я нахожусь дома в имении и жду от тебя весточки и вдруг узнаю, что какие-то бездельники из людей короля схватили тебя и привели сюда. Я сразу же отправляюсь в путь, и что я вижу?
Она приблизилась к коменданту и тихо произнесла:
— Он здесь с тайным поручением.
— Не верьте ей! — крикнул юноша. — Она все лжет.
Комендант слегка заколебался, но лишь слегка.
— Почему, в таком случае, он ничего не сказал? — спросил он насмешливо.
— Разве вы не знаете, что королевский курьер никогда не должен разглашать, что у него секретное поручение. Иначе он карается смертью.
Над всей площадью стояла удушливая вонь. В шлемах стражников отражалось пламя костра, а палач нетерпеливо помахивал тяжелым топором, со свистом рассекая воздух. Уверенность коменданта, казалось, была поколеблена благодаря убедительной игре Силье, но он сказал сурово:
— Мы знаем, кто этот человек. Он — Хемминг по прозвищу Фогдеубийца, а это — цена за его голову. — Он показал на лежавшие рядом винты и зажимы, покрытые красно-коричневыми пятнами крови.
Силье поборола тошноту и встала прямо против коменданта. Теперь она целиком вошла в роль. Было что-то, что ей помогало в этом — она чувствовала, что за ней следили из леса звериные желтые глаза.
— Неужели он выглядит как убийца фогда*[4]? Правда, он был измучен и запылен, но после езды верхом по горам вы бы тоже выглядели не лучше. Посмотрите на благородные черты его лица! Посмотрите на его детей, его дочерей! Разве это дети убийцы?
Она нарочно сказала «дочерей». Если они ей не поверят, то вполне возможно, что они убьют и младшего ребенка. Было бы глупо оставлять живым сына убийцы. Но, может быть, они не станут рассматривать ребенка. А если да… Оставалось надеяться на то, что это — девочка.
Она продолжала.
— Мои маленькие дочери, Суль и Лив, неужели они останутся без отца? Как вы полагаете, что сказал бы об этом король Фредерик?
Комендант бросил на нее взгляд, в котором по-прежнему сквозило презрение.
— А что это за важное поручение у вашего мужа, осмеливаюсь спросить?
— Вы полагаете, что мой муж раскрыл бы это пусть даже мне? Он так предан своему королю, что скорее бы умер, чем показал письмо. И за эту преданность вы хотите его убить!
— Письмо? — засмеялся комендант. — Нет у него никакого письма. Да как вы можете знать, что у него сейчас есть с собой письмо?
— Потому что они у него всегда были. Я сама пришивала к его одежде потайные карманы.
— Мы обыскали его.
— Значит, не очень хорошо.
Силье молниеносно повернулась к привязанному юноше и, зажав в руке письмо, стала искать за поясом его штанов, а затем незаметно сунув письмо в кромку одежды.
Осужденный громко негодовал.
— Цецилия, я никогда тебе этого не прощу.
Стражники наблюдали за ней, точно ястребы. Но вот быстрым движением Силье оторвала кромку и «нашла письмо».
Комендант вырвал его у нее из рук.
— Посмейте только сломать печать Его Величества! — выпалили одним духом граф и Силье.
— Разумеется, мы не сделаем ничего подобного, — натянуто ответил комендант. Он вертел в руках письмо, внимательно изучая печать.
— Оно настоящее, — коротко заключил он, с трудом скрывая разочарование.
Тогда он обернулся к своим подчиненным.
— Кто настаивал на том, что этот человек — Хемминг Фогдеубийца?
Вперед вытолкнули одного из парней.
— Я мог бы поклясться… — начал он.
— Хорошо ли ты знал Фогдеубийцу?
— Я видел его один раз.
— На близком расстоянии? Ты с ним говорил?
— Нет. Я видел его сверху. Он ехал верхом через горный перевал. Но я видел белокурые волосы. И лицо. Он похож на того человека, господин комендант.
— Похож? И это все, что ты можешь сказать?
Парень сразу сник, не находя ответа. Какая-то тень словно нависла над Силье, но она не решалась посмотреть наверх. Наконец, она бросила быстрый взгляд в ту сторону и еле устояла на ногах. Это была виселица с повешенным. Его тело медленно раскачивалось на веревке, и как раз в это мгновение оно повернулось таким образом, что Силье увидела его лицо. Она с трудом подавила рыдание. Инстинктивно она старалась встать так, чтобы девочка не могла видеть повешенного, но ребенок смотрел на это ужасное зрелище широко открытыми невинными глазами. Девочка даже смеялась, находя забавным то, что взрослый висит и раскачивается.
«Она еще не воспринимает этого всерьез», — с облегчением подумала Силье.
Комендант в своем великолепном мундире с кирасой и коротких белых штанах обратился к графу:
— Мы тоже люди короля. Почему вы ничего нам не сказали?
— Везде есть шпионы и предатели. Письмо не должно попасть в чужие руки — это важнее, чем моя жизнь. Если вы теперь развяжете мне руки…
— Разумеется.
Он был развязан, и с некоторым усилием выпрямился.
— Вероятно, теперь вы позволите мне взять жену и детей и выполнить мое поручение?
Комендант словно очнулся и с легким поклоном отдал ему письмо.
— Просим прощения, господин граф. Все это было недоразумение.
Граф не удостоил их даже взгляда.
— Пойдем, Цецилия! Я очень недоволен тобой. Ты выдала меня, это тяжелый удар для моей чести.
— Ваша супруга действовала совершенно правильно, Ваша милость, — сказал комендант льстивым тоном. — Красивый поступок приличествует супруге. И вы можете полностью рассчитывать на нашу скрытность. Какой прелестный ребенок! — улыбнулся он и погладил девочку по голове. Теперь он лез вон из кожи, чтобы заручиться милостью высокопоставленной особы.
Граф забрал «семью» и повернулся к лесу:
— Я должен немедленно продолжить мою поездку. Это промедление стоило много стране, — раздраженно бросил он через плечо.
Силье услышала за собой чье-то ворчанье и обернулась. Палач стоял, уставившись на нее ненавидящим взглядом и не скрывая своего разочарования. Но Силье вздохнула с облегчением: комендант поверил ее словам. Для нее было счастьем, что помощники фогда не слишком разбирались в делах, связанных с датским троном. Иначе они удивились бы тому, что королевский курьер был норвежцем и говорил явно на треннелагском диалекте. Хотя Фредерик II и слыл добропорядочным королем, он не особенно интересовался Норвегией. Он не бывал здесь с 1548 года, когда был еще наследником престола, и никогда не посещал страну позднее, когда стал королем. Его миссию взяли на себя владельцы ленов, так было с 1537 года, с тех пор как Норвегия попала под датское господство. Нынешнего королевского вассала в Тронхейме звали Якоб Хюйтфельдт. Если бы он услышал от своего фогда о подвиге Силье, он бы явно пришел в ярость, потому что никакой комендант не имел права быть таким невежественным.
