Макс Фрай - Властелин Морморы
Но в те дни о заместителе и речи не было. Считалось, что меня одного вполне достаточно, чтобы привести столицу Соединенного Королевства в порядок, а четверо помощников – это уже почти перебор. Понятно, что в особо сложных ситуациях я мог получить в свое распоряжение целый отряд – хоть полицейских, хоть королевских гвардейцев, хоть Младших Магистров Семилистника. Но слава полководца никогда меня не прельщала, и я старался обходиться собственными силами. Обычно это получалось.
Все это я к тому, чтобы вам было хоть немного ясно, как страстно я мечтал об отпуске – после одиннадцати лет такой вот развеселой жизни без единого Дня Свободы от забот. Потому что если бы не мое желание хоть немного отдохнуть, ничего бы и не случилось. То есть случилось бы, конечно, но несколько позже и, пожалуй, не лично со мной, а со всем Соединенным Королевством. Мало бы никому не показалось, в этом я совершенно уверен.
Но ладно, буду рассказывать по порядку.
Предпоследнее утро одиннадцатого года Эпохи Кодекса было омерзительно солнечным и теплым. То есть, с точки зрения человека, который не спал трое суток, ничего хуже, чем солнечное и теплое зимнее утро, не выдумаешь, а так-то я бы ему, пожалуй, порадовался. Но в преддверии Последнего Дня годаМалое Тайное Сыскное Войско спешно писало отчет о своей деятельности, а я, с позволения сказать, руководил этим увлекательным процессом. Повезло только Лонли-Локли: в Ехо вдруг объявился целый выводок гигантских плотоядных червей, этакий новогодний подарок от одного мстительного Старшего Магистра Ордена Стола на Пустоши, который не поленился тайно вернуться из изгнания и заполнить улицы столицы своими очаровательными шестиметровыми питомцами – все это, надо понимать, только для того, чтобы помочь сэру Шурфу вырваться из моего кабинета на волю. Парень гулял по городу, подставляя лицо солнечным лучам и свежему ветру, и между делом со свойственной ему педантичностьюистреблял эту пакость. Его приятель Тотохатта Шломм быстренько доставил к моим ногам виновника прискорбного происшествия и снова был усажен за письменный стол, рядышком с Кофой и Ренивой. Будь моя воля, я бы еще три дюжины человек за этот самый стол усадил, да где ж их взять? Тотохатта, никогда не отличавшийся ни усидчивостью, нисклонностью к кабинетной работе, громогласно стонал, проклиная все на свете, то и дело вспоминал свою прабабку, которая предрекла ему короткую жизнь, и почти серьезно обещал скончаться вот прямо здесь и сейчас, в моем кабинете.
– Невелика беда, – огрызался я. – Оживить покойника не так трудно, как кажется. Имей в виду: оживлю и заставлю закончить работу, а потом похороню с почестями.
Кофа ухмылялся в усы, которые в тот день красовались на его очередной фальшивой физиономии, пригодной для посещения злачных мест столицы, леди Ренива укоризненно качала головой и подливала страдальцу камры, а Тотохатта скрежетал зубами, но самопишущие таблички на пол не швырял, а мне того и требовалось.
Вам может показаться, что я преувеличиваю наши трудности. Дескать, долго ли отчет составить, когда к вашим услугам самопишущие таблички? Никакой тебе черной работы, не надо терзать перо и пачкать бумагу: положил ладонь на табличку, сосредоточился на содержании документа, и готово. Вообще непонятно, зачем вчетвером страдать, тут и в одиночку справиться можно.
Как бы не так.
Если хочешь записать для памяти свежие впечатления или свои соображения по какому-то поводу, самопишущая табличка действительно настоящее сокровище. Но отчеты, которые мы вынуждены в конце каждого года отправлять Королю, – совсемдругое дело. В дурацких бумажках такого сорта, как известно, форма гораздо важнее содержания, а ошибки недопустимы, поэтому, прежде чем класть руку на самопишущую табличку, следует предельно сконцентрироваться, создать идиотский документ в собственном воображении и только потом позволить этой ерунде материализоваться во всей своей красе. Адская работенка, особенно если не привык к ней с детских лет, а потомственных придворных бюрократов в Тайном Сыске, увы, не было. Сейчас-то я уже набил руку, могу приличный отчет между двумя кружками камры состряпать, а тогда, в первые годы службы, случалось и по дюжине табличек кряду портить. Вы не поверите, но некоторые люди, оказывается, думают с грамматическими ошибками. Пишут правильно, а мыслят, пропуская знаки препинания, буквы и даже целые слова. Сэр Макс помнит небось, как я над ним в таких случаяхсмеялся – и хвала Магистрам, что он не видел моих первых опытов в жанре придворного отчета. Плакал бы мой авторитет, и никакие чудеса его не спасли бы.
Поэтому мне приходилось усаживать за работу всех своих подчиненных. Самое досадное, что из всех нас один лишь сэр Шурф Лонли-Локли обладал качествами, необходимыми для составления отчетов, в этом парень с самого начала был на голову выше меня – но именно для него всегда находились совершенно неотложные дела.
Работали мы так. Леди Ренива разбирала самопишущие таблички, скопившиеся в моем кабинете с начала года. Пустяковые заметки откладывала в сторону, прочие аккуратно раскладывала по степени важности и в хронологическом порядке. Мы же переписывали их, с позволения сказать, набело, то есть приводили в такой вид, чтобы личный секретарь Его Величества не вернул трехпудовый тюк с отчетом на переделку. Что он скорчит кислую физиономию и станет придираться ко всякой запятой, было ясно с самого начала, тут уж ничего не попишешь. Кто ж знал, что следовало укокошить эту скотину за компанию с какими-нибудь придворными заговорщиками в Смутные Времена. В ту пору он казался таким безвредным…
Это нынче молодой король укротил свою свитутак, что они слова поперек не скажут – ни мне, ни, тем более, ему. А при Гуриге Седьмом придворные нравы были суровые. Как он сам это терпел, ума не приложу. Нормальный ведь был мужик, весельчак, храбрец и умница, каких мало, но эти дармоеды веревки из него вили.
Впрочем, ладно.
Разбирая мои записи и почту – я ведь для полного счастья еще и отчеты из провинций получал, занимательная была литература, – леди Ренива не только помогала мне подводить итог уходящего года, но и составляла планы на ближайшее будущее. Всегда непременно выяснялось, что кое о чем я забыл, или сознательно отложил на потом, да так и не успел снова взяться, или в отчетах своих провинциальных коллег пропустил любопытную информацию. Ну, честно говоря, я редко пропускал что-то по-настоящему важное. То есть, почти никогда. Но у Ренивы было хобби, она азартно коллекционировала мои нечастые промахи, и это не раз приносило ощутимую пользу – если не делу, то мне самому.
