Константин Костин - Моя понимать
— Тела оставим здесь. На погребальную церемонию нет ни времени ни топлива…
— Нет, я имел в виду что делать вон с той компанией.
Вдалеке поднимался столб пыли: по дороге скакал отряд. Большой отряд.
Димка вздохнул и полез за револьверами.
* * *— Сколько их?
Фокусник сложил и спрятал небольшую подзорную трубу:
— Человек двести.
— Сколько нам понадобится времени, чтобы со всеми справится?
— Три часа, — спокойным голосом профессионального убийцы, коим он и был, ответил Джон, — При условии, что они слезут с коней, выстроятся в шеренгу, встанут на колени, и не будут сопротивляться.
— Боюсь, уговорить их на такое мы не сможем.
— Тогда нам понадобится чуть больше времени. Но без гарантии, что получится.
— Кто это? — Димка поправил тряпку на бедрах и погладил прижавшуюся Флоранс. Из-за которой тряпка и сбилась…
— Скорее всего, это один из отрядов армии нашего крестьянского короля, вашего знакомого, господин Хыгр. Для простых безыдейных грабителей их слишком много.
«Безыдейных»! — восхитился Димка, — «Надо же, какие я стал понимать слова. Интересно, если господин Шарль произнесет слово „схоластический“, я пойму?»
* * *Когда неизвестный отряд подскакал к циркачам, те уже успели принять вид ни в чем не повинных прохожих, совершенно случайно обнаруживших место жуткой бойни. И на всякий случай приготовились к обороне.
Димка сидел в клетке, подняв и защелкнув обратно открывшуюся стену. Как показало первое боестолкновение, яггая в клетке никто не воспринимает как боевую единицу, а внезапность — половину победы, как говорил Суворов. Или Кутузов. Или Наполеон. Димке сейчас было не до исторических афоризмов.
Увидев подъехавших, Димка еле сдержал смешок. Уж очень лихая ватага напоминала отряд махновцев. С поправкой на место действия.
Белые флаги с непонятными надписями. Большая часть отряда ехала в повозках, которые очень походили на тачанки, на тех самых рессорах, которые были поставлены на броневике господина Франсуа. Над одной из «тачанок» висел на двух шестах белый транспарант. Тоже с надписью, тоже непонятной. Для обычной надписи батьки Махно — слишком длинной.
Впрочем, отряд выглядел именно отрядом, а не бандой. У всех — одинаковые белые крестьянские береты, белые повязки на рукавах. Ружья держат наготове, но не тычут во все стороны. Грабить не бросаются, на Флоранс посматривают, но, скорее, с симпатией…
Тут окружившее «циркачей» человеческое кольцо раздалось, и к господину Шарлю выехали три всадника, тут же поколебавшие уверенность Димки в дисциплине воинства.
В центре — хрюн. Димка с облегчением узнал ловкача Жана, хотя сейчас перед ним был не испуганный юный поросеночек. Жан очень посуровел за несколько месяцев, да и одежда изменилась.
Белый камзол, как с удовлетворением отметил Димка — без капли золота. Широкий белый пояс, за который заткнуты два пистолета. Слева — кажется тот самый, который Димка ему подарил. Белые штаны, белый берет… Как вспомнил Димка, белый цвет здесь — символ свободы.
Слева от батьки Жана восседал осадной башней огромный тролль, рослый и ужасающе широкоплечий даже для своей расы. Темно-синий распахнутый мундир мушкетера — Димка не был настолько искушен, чтобы определить полк. В руке — картечница, выглядевшая обычным пистолетом. Даже не особенно крупным.
Вот персонаж справа насмешил бы, увидь его Димка в кино, а не в паре шагов от себя и своих друзей. Хуманс, с длинным вытянутым лицом, на ослепительно белой лошади, грива и хвост которой обильно переплетены розовыми ленточками. Цвет камзола был сложно определить, потому что ткани не было видно из-под золотого шитья. На голове — черная дворянская шляпа, на шее — раззолоченный кинжал, на голой груди, как у Маугли, потому что под камзолом рубашки не было. На поясе — меч. Да, именно меч.
— Кто такие? — выкрикнул раззолоченный.
— Мы — бедные циркачи, господин, — наклонил голову господин Шарль.
— Очень бедные?
— Очень бедные.
— Каким же это образом бедные циркачи умудрились справиться с целым отрядом?
— Это были не мы, господин…
— Не ври мне! Не люблю.
— Тихо, Теодор, — хрюн тронул коня и подъехал к господину Шарлю.
— Здесь пахнет свежей кровью, поэтому их перебили минут десять назад. Так что не надо врать. Ты знаешь, кто я такой?
— Если я не ошибаюсь, вы — господин Жан…
— Маршал Жан.
— Маршал Жан, известный своей справедливостью…
— Кто же дал мне такую рекомендацию на Острове Черных Эльфов?
— Откуда господин маршал узнал мою родину?
— По выговору. Так кто?
— Один ваш знакомый, — господин Шарль указал на клетку. Жан мельком взглянул туда и замер. Подъехал поближе. Посмотрел на Димку.
— Будь я проклят… Это же…
— Моя дать твоя это, — Димка указал на пистолет.
Конники шарахнулись: говорящее чудище из страшных сказок пугает, даже в клетке.
— Верно… — Жан медленно погладил пистолет, — Из него я застрелил сеньора… А ты стал лучше говорить. Хоть и не намного…
Жан нахмурился:
— Кто посмел запереть в клетке моего друга?
— Моя сама идти сюда, — заторопился объяснять Димка, — моя идти сюда, люди думать моя бояться не надо, моя идти дорога люди думать моя есть люди…
Жан ожидаемо озадачился:
— Что?
— Хыгр говорит, господин маршал, — подошел господин Шарль, — что если он не поедет в клетке, а пойдет пешком, то его будут пугаться люди. А у него от выстрелов все чешется.
Димка почесался, тут господин Шарль был прав.
— Тогда выпустите его! Мои ребята не из пугливых.
«Ребята» поддержали командира одобрительным гулом. Но от клетки все же отъехали. Кто его знает, этого клыкастого друга, может, он голоден…
— Господин Хыгр.
Димка кивнул, извлек из набедренной повязки ключ и отпер замок. Откидывающаяся стена была придумана как сюрприз для нападавших. А что это за сюрприз, если видевшие его остались в живых и могут рассказать?
— Привет, Хыгр, — Жан обнял Димку. Обниматься с яггаями удобнее всего именно сидя на коне.
Тут батька Жан отстранился и слегка недоуменно оглядел Димку:
— А чего это ты такой белый?
* * *Столица крестьянской республики батьки Жана находилась в нескольких сотнях миль от места встречи с циркачами, а перемещаться Крестьянская армия — хрюн не стал заморачиваться с цветами — предпочитала на рысях, и цирковые фургоны за ними бы не поспели. К тому же батька Жан спешил, однако решил потратить ночь на то, чтобы пообщаться со старым приятелем.
