Макс Фрай - Я иду искать
В общем, когда леди Кекки Туотли прислала зов и объявила, что желает срочно поговорить со мной наедине, я удивился, да так, что в разговоре образовалась чрезвычайно невежливая пауза. Однако Кекки меня не торопила. Терпеливо ждала, когда я соберусь с мыслями и скажу ей хоть что-нибудь.
И в конце концов дождалась.
«Если ты не очень далеко от Мохнатого Дома, приходи прямо сейчас, — наконец сказал я. — Я пока тут, и кроме меня в гостиной никого нет. Сам глазам своим не верю, но факт остаётся фактом: я действительно один дома».
Дверь тут же распахнулась.
— На это я и рассчитывала, — ослепительно улыбнулась долговязая сутулая девчонка-газетчица, переступая порог.
Ничего удивительного, конечно. На то она и Кофина ученица, чтобы выглядеть как Магистры знают что. И быть в курсе, куда, когда и как надолго разбежались все мои домашние. И знать, что я сам пока никуда не ушёл. И договариваться о встрече уже стоя под дверью, чтобы потом сразу вот так эффектно войти. Все мы мастера выпендриваться, особенно друг перед другом — где ещё найдёшь настоящих ценителей, если не среди коллег. Сэр Шурф, большой любитель превращать всякое мимолётное соображение в точную формулировку, сказал как-то, что свойственная большинству людей потребность производить впечатление на окружающих естественным образом усиливается в ходе занятий Очевидной магией, которая сама по себе, в первую очередь, эффектный жест, своего рода попытка соблазнения Мира, а уже потом средство достижения каких-то практических целей, нередко вообще придуманных задним числом, ради рационального оправдания своих вдохновенных действий.
Подозреваю, он совершенно прав.
Девчонка, тем временем, бросила на пол сумку с газетами, выпрямила спину, небрежно провела рукой по лицу, и миг спустя на меня смотрела настоящая Кекки Туотли, статная сероглазая красотка с такими правильными чертами лица, словно природа создала её специально ради участия в каком-нибудь вселенском конкурсе классической скульптуры, а получив главный приз, на радостях отпустила свою лучшую работу к людям — пожить. Хотя мы, конечно, не заслужили.
— Так это ты сейчас орала под моими окнами: «Загадочное происшествие на улице Трюкачей, спешите узнать подробности»? — спросил я. — Удивительно громкий и противный у тебя голос. Сам бы хотел так уметь.
— Тебе-то зачем? — рассмеялась Кекки.
— Хорошее оружие. Кого угодно можно быстро свести с ума. Я такие штуки очень ценю.
— По моим сведениям, у тебя и без воплей под окнами совсем неплохо получается, — заметила Кекки, вынимая из сумки небольшой кувшин и ещё какой-то круглый предмет, завёрнутый в полупрозрачную бумагу цвета печного дыма. Поставила всё это на стол и сама уселась в кресло.
— Для незваной гостьи я вполне ничего, правда? Можно не ломать голову, чем меня угощать, я всё с собой принесла. Камру из «Туманного Кирона»; на мой взгляд, она ничем не уступает Жижиндиной. И пирог оттуда же. Их фирменный, с так называемой «туманной сердцевиной»; на самом деле, начинка — просто взбитый практически до состояния облака мясной фарш. Оно и к лучшему. Туман — это же просто вода. Нет в нём никакого вкуса.
Такой многословной Кекки на моей памяти не была никогда. Поэтому меня так и подмывало спросить: «Что стряслось?» Но я благоразумно помалкивал. Сама всё расскажет. За тем, собственно, и пришла.
Поэтому я только и сказал:
— Ты отличная гостья. И дело вовсе не в пироге… хотя и в нём тоже, будем честны. Ради тебя я даже готов закрыть окна.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Кекки. — Я закалённая. И одета не по сезону, а по уму. Глупо убирать в сундук зимнюю одежду в первый же день года, только потому, что, согласно календарю, пришла весна.
Лоохи на ней и правда было зимнее — старое, явно с чужого плеча, что целиком соответствовало выбранной роли; тем не менее, сшили его из тонкой и очень тёплой туланской шерсти. Я и сам в таком до сих пор ходил, руководствуясь ровно теми же соображениями. Какая разница, что там у нас на календаре, когда ветры так разгулялись. И городские сады никак не решаются зацвести. Правильно делают, я бы на их месте тоже с этим повременил.
— Слушай, а ты вообще помнишь, что я из-за тебя оказалась в Тайном Сыске? — спросила Кекки после того, как камра была разлита по кружкам, пирог разрезан, а я доведён затянувшейся паузой до крайней степени нетерпения.
Такого начала я точно не ожидал.
— Как это — из-за меня? Я совершено точно не хлопотал перед начальством о твоём назначении. И вообще особо тебя не трогал. Только на вечеринку однажды затащил. Когда мы пинали балду за накрытым столом в Зале Общей Работы, а ты дежурила на половине Городской Полиции. И на всех нас сердилась, уже не помню, за что… А, нет, помню! За факт существования сэра Мелифаро. И тебя можно было понять. Но я всё равно отправился тебя утешать — с тайной целью заманить в нашу обитель зла и вероломно накормить. В чём и преуспел[5].
— Ну видишь. Всё ты прекрасно помнишь.
— Но…
— Никаких «но». Я же тогда разрыдалась у тебя на груди и проговорилась, что по уши влюблена в Кофу. И ты ему меня тут же сдал, он потом сам признался. Кофе стало лестно, он решил ко мне присмотреться, и понеслось.
— Точно, — покаянно кивнул я. — Было такое дело. Мне тогда показалось, это хорошая идея — вас свести. Не знаю уж, почему. Не удивлюсь, если ты пришла со мной поквитаться, и сейчас достанешь из-за пазухи какой-нибудь острый стилет. Или окровавленный топор. Прости, я совершенно ничего не знаю о твоих боевых навыках и эстетических предпочтениях. Я вообще довольно невнимателен к людям, все так говорят.
— Да ну тебя, — отмахнулась Кекки. — Топор ему подавай… На самом деле, это и была хорошая идея. Просто отличная. Во всех отношениях. И, как я сейчас понимаю, единственный мой шанс освоить идеально подходящую мне профессию. Кофа не раз потом говорил, что я — прирождённый Мастер Слышащий, не хуже, чем он сам, просто с поправкой на отсутствие опыта. Но признавался, что не взялся бы меня обучать, если бы не наш роман. Ему просто в голову не пришло бы искать и готовить себе помощника. Кофа считал, что и сам отлично справляется, пока не появилась возможность переложить на меня какую-то часть дел, малозначительных, но оттого ничуть не менее хлопотных. И вот тогда сразу стало ясно, что помощник был нужен позарез, с первого дня работы. И на самом деле, хорошо бы ещё парочкой обзавестись, но это Кофа отложил на потом. Он всё-таки очень не любит обучать новичков, а пока был начальником Правобережной полиции, постоянно этим занимался. Представляешь, как ему надоело?
