Татьяна Форш - Выйти замуж за Феникса
— Знаешь, — я все-таки ткнула пятками вредную животину, — если ты хочешь, чтобы мы были на равных, надо было и мне захватить пучок этой чудо-травки! Подождем до завтра? Если ее эффект пройдет, то мне и мучиться не надо будет — привыкать к тебе, такому умному!
— Умный — не синоним «вредный», а как мне показалось, ты сейчас сказала именно в таком подтексте! — снова выдал Борька заумную фразу, из которой я поняла только несколько слов и то, что какая-то «конина» меня назвала «дурой». Образно!
Чтобы окончательно не сойти с ума и не закатить жеребцу скандал, я решила промолчать. Только покрепче стиснула зубы и даже прильнула к его шее, чтобы выдержать галоп.
К счастью, конь действительно оказался умный. Ответа не потребовал, скандалить не полез, и мы довольно быстро (к закату) оказались у загона, где меня и поджидал хмурый папа.
— Где тебя носило! — загремел его бас, едва мы въехали в ворота. — Что я тебе сказал? У тебя завтра свадьба, а ты ведешь себя, будто ничего не происходит! Тебя вон портниха весь день дожидается!
— Значит, дождалась. — Я легко спрыгнула на землю, хлопнула Борьку по крупу, позволяя конюху его увести, и запоздало испугалась: а ну как жеребец загнет чего-нибудь этакое? Папа его сразу же на живодерню отправит. Во-первых, потому что решит, будто в него вселился бес, а во-вторых, потому что не захочет быть тупее лошади!
К счастью, это Борька и сам понимал. Беседу не завел, только хлестнул меня напоследок хвостом по руке и неспешно направился вслед за Парамоном в стойло.
Не дожидаясь мрачного отца, я бросилась через сад по мощенной булыжником дорожке, выбирая самый короткий путь во дворец. Взбежав по ступеням крыльца, я юркнула в приоткрытые двери и, привычно не обратив внимания на истуканов-стражников, устремилась по лестнице, серпантином уходившей вверх.
Вот и мой этаж. Закатные лучи солнца, пронзая узкие пыльные окошки, уже давно не скрывали облупившуюся позолоту на светильниках, пыль на некогда сияющих яркой краской ставенках. А вышарканная ковровая дорожка уже и не помнила свой изначальный цвет и узор. Что и говорить, дворец, как и все крохотное королевство батюшки, медленно, но верно приходил в упадок.
Распахнув тяжелую дверь моей светелки, я замерла на пороге, разглядывая снежно-белое кружевное платье, которое, словно ангел, парило под высоким потолком. Две дворцовые портнихи, вцепившись в него с двух сторон, будто боясь, что их творение сейчас улетит, таращились на меня, как на ожившего покойника. Наконец одна из них обрела дар речи и торопливо забормотала:
— Принцесса Василиса! Мы не хотели входить в ваши покои без вашего разрешения, но король повелел за день сшить свадебное платье, а вас не было…
— Поэтому мы сняли мерки с вашей одежды… — подхватила другая.
— Знаю-знаю! — Я шагнула в светелку и угрожающе захлопнула дверь. Вот, значит, как?! — Батюшка говорил, что вы придете. Ну сняли так сняли… Ради дела можно и в чужих вещах порыться… Я на вас не в обиде!
— Вы так добры, только…
— А как бы примерить платье, госпожа? — Портные почувствовали безнаказанность и решили брать быка за рога, но бык, то есть я, подставлять рога не пожелал.
Нет, не потому, что мой наряд мне не нравился! Платье было невероятным. Легким, кружевным, с обнаженными плечами и длинным шлейфом! Словом, если бы я выходила замуж за любимого, лучше платья и представить было бы сложно, но радовать глаз мерзкому уроду, который, похоже, и сам не знает, чего хочет в этой жизни? Фигушки! Поэтому я с удовольствием продемонстрировала белошвейкам свой монарший характер.
— Никак! Я очень устала и хочу спать. А значит, сегодня ничего мерить не буду! — отрезала я и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. — Или вы не доверяете собственному профессионализму?
Каких слов понахваталась! Не иначе от коняги!
Портнихи переглянулись, смерили меня взглядом оскорбленного достоинства и гордо упорхнули за дверь.
Платье осталось висеть посреди комнаты, прицепленное за свисавшую с потолка люстру. Мне вдруг так захотелось вышвырнуть его в распахнутое окно, но я понимала, что это ничего не даст. Платье — лишь попытка скрасить завтрашнее жертвоприношение со мной в главной роли.
Я устало закрыла глаза. Ничего не хочу. Только спать!
Но как назло, перед мысленным взором тотчас предстало лицо моего будущего мужа. Теперь он смотрел прямо на меня, так, словно видел. Будто передо мной по-прежнему находился магический шар Мафы, или я находилась в этом шаре…
Интересно, с чего отец решил, что Феникс — старый? Обезображенное, будто сожженное лицо без бровей скрывало его возраст словно маска. На лысом черепе ни единого волоска. Серебристые ясные глаза смотрят равнодушно и остро.
Вдруг он протянул ко мне руку, и я почувствовала жар там, где коснулись моей щеки его пальцы. Даже не пальцы, а… угольки?! И тут Феникс вспыхнул. Пламя метнулось ко мне, мгновенно опалив лицо адским жаром, делая меня такой же уродливой, как и он сам…
ГЛАВА 2
Распахнув глаза, я села на постели и долго пыталась отдышаться, приходя в себя от приснившегося кошмара. Господи, женишок мне лишь приснился, и я чуть богу душу не отдала, а что будет, когда я его увижу? А если он вознамерится воспользоваться правом мужа?!
Ну спасибо, папочка! Ну угодил!
Господи, помоги!
Словно в ответ на эти мысли в дверь деликатно постучали. Не дожидаясь моего позволения, в светелку шагнул мрачный родитель.
— Вась… ты это… Там в часовне уже народ собрался. Я понимаю, что невесту надо ждать, и все такое… но ты бы поторопилась…
— А что? Так не терпится от меня избавиться? — Я поднялась и, бросив на папеньку полный обиды взгляд, подошла к окну.
Эх… а погода-то какая! Яркая лазурь майского неба такая синяя, словно бездонный океан перевернулся и повис над головой. И как на грех — ни облачка! Тетя Мафа всегда говорила — если чего не к добру, то и природа плачет вместе с тобой, а тут… Н-да… не все приметы сбываются… Ну скажите, что за счастье меня ждет вместе с… даже не знаю, с человеком ли? При мыслях о суженом настроение испортилось вконец.
— Феникс уже явился?
— Пока нет. Но думаю, он явится сразу же, как только придешь ты.
Я обернулась к топтавшемуся у меня за спиной папане.
— Бать, скажи, только честно, почему — он?
Отец резко поскучнел.
— Долгая эта история… Как-нибудь потом расскажу. — Отец замялся под моим пристальным взглядом, покусал усы и, не глядя мне в глаза, выдал: — Ну обещал я ему тебя, Вась! В долгу я перед ним… Он… он мне как-то жизнь спас!
Ах вот оно как! И ведь не знала бы — поверила!
