Не то, чем кажется, не те, кем кажутся (СИ) - "Specialhero"

— Хорошо, — кивнула она.

Пара секунд — и они оказались на набережной Темзы, в магловском мире, где никому не было до них ровно никакого дела.

Для Амелии развеялся очередной миф о том, что из Министерства нельзя аппарировать, но Руквуд пояснил, что такие привилегии касаются только нескольких магов из ОТ, ну и, конечно, министра. И вот теперь — ее.

— Никогда здесь не были?

Она покачала головой, и Руквуд выдал краткий исторический экскурс по поводу набережной Виктории — неожиданно, информативно и недолго — как раз, чтобы она успела собраться с мыслями и решиться спросить о том, что для нее важно. Это оказалось непривычно и приятно, несмотря на то, что Амелия действительно собиралась предъявить некоторые претензии.

— Моя племянница все время о вас спрашивает, — начала она безо всяких предисловий. — Что вы с ней тогда сделали?

Она злилась и на этого человека, и на себя, но в то же время была благодарна — владеть информацией, пусть даже самой неприятной, было много лучше, чем ничего не знать.

— Сьюзен… — так мягко и мечтательно произнес Руквуд, и она впилась глазами в его лицо, на глазах посветлевшее.

Он улыбнулся.

— Я и сам не сразу разобрался. Вы же знаете, что проявления детской магии бывают очень разными?

— Какое это имеет… Вы хотите сказать?..

Он кивнул.

— Она была такой испуганной, что я боялся… усугубить. Кстати, могу слить воспоминания, если хотите. Или показать, если вы легилимент.

— Воспоминания. Вы любите детей?

— До того момента даже не думал над этим, — невесело усмехнулся он.

— И что, вы считаете, произошло?

— Я стал дядюшкой. По-настоящему. Она меня присвоила.

— Вот просто так?! И вы ничего не сделали, чтобы ликвидировать это?

Руквуд пожал плечами.

— Честно? И не собирался.

— Вот как?

— Об этом бы никто не узнал. А я в долгу перед вашей девочкой, — после долгой паузы заявил он. — За сохранность своей психики. Она мне снится иногда, и ее радость — это то, что помогает остаться собой — там.

Амелия молча вздохнула — что такое Азкабан, она знала не понаслышке — по долгу службы. Так вот почему Сьюзен так и не рассталась с идеей увидеться с "дядей" — через столько лет!

— Получается, мы с вами, мадам Боунс, в некоторой степени родственники, — он снова взял ее под руку, и этот жест показался ей слишком интимным.

Сбрасывать теплую руку совершенно не хотелось, но… Обсудить оставалось еще немало — чем они и занялись.

— Мне нужно возвращаться на работу, — вздохнула она через час. — Благодарю за… проветривание.

— Хоть мне и кажется, что вы спросили не обо всем, дело ваше, — он протянул ей магловскую пластиковую карту. — Как только захотите выйти на свежий воздух, используйте. Достанет из-под любых защит и антиаппарационных куполов. Порой очень удобно затеряться в толпе там, где никто вас не знает и не ждет.

— А как вы аппарируете из тюрьмы?

И почему она вдруг спросила — ей что, правда интересно?

— Нет, там каминная связь.

— Тетя Эми, ты пойдешь с нами в Косой переулок? Я не хочу выбирать палочку без тебя, — Сьюзен присела на край дивана рядом с любимым креслом Амелии.

— Конечно, милая, — устало улыбнулась та.

Голова после тяжелого дня раскалывалась, даже специальные зелья практически не помогали. Хотелось тишины и покоя, но она сама приучила себя и племянницу к разговорам перед сном. Хотя бы четверть часа, а по возможности больше, каждый день.

Сьюзен ценила это время и всегда готовилась поделиться самым важным и интересным, и сейчас, перед сборами в школу, заметно волновалась.

— Все будет хорошо, — Амелия обняла племянницу, — ты сама все себе выберешь, я буду рядом. А сейчас быстро в ванную и спать, хорошо?

— Спасибо, тетя, — она крепко прижалась к ней на несколько секунд, и Амелия вздохнула.

Девочке нужен был не один разговор в сутки, ей нужно больше любви и внимания...

Полчаса спустя Амелия вошла в душ. Смыть с себя все лишнее, расслабиться, а заодно и привести мысли в порядок.

Горячие струи воды сбегали по коже, унося усталость. Она оперлась локтями о стену, сложила кисти друг на друга и опустила на них лоб. Головная боль отступала.

Хорошо...

И так тихо — лишь плеск воды, упругими струями барабанящей по телу.

Вдох. Медленный-медленный, не открывая глаз.

Выдох. Это ее личное время, краткое, и потому самое ценное.

Вдох. Это почти медитация. Почти счастье.

Выдох. Как приятно чувствовать прикосновения воды. Но... Как же их безумно мало.

Память предательски подкинула воспоминание о том, как Руквуд закрыл ее собой. Будь она глупой девчонкой — влюбилась бы без памяти в этого рыцаря.

Но она давно не девочка, потому отреагировала телом, а не душой. Ощущение силы и защиты напомнили ей о том, что она давным-давно одна. И что слово "свобода" в ее жизни с годами сменилось на "одиночество". Работая как проклятая, Амелия выматывалась так, что о личной жизни не могло быть и речи. Сьюзен — ее семья, и даже на нее не хватало времени, не говоря о дурацких амурах.

Вот только собственное тело не обманешь. Оно хотело ласк, прикосновений, секса, в конце концов. Но ее должность и положение в обществе не позволяли заводить краткосрочные интрижки — слишком высока была цена ошибки. А настоящей любви она так и не встретила. Нет, в юности она верила, что настоящее, а оказалось... Пару лет она боялась остаться с кем-нибудь наедине. Потом прошло. Теперь мужчины нередко боялись ее. Те же, кто был смел, вызывали подозрение, что все их знаки внимания лишь злой умысел, и Амелия пресекала все попытки в зародыше.

А годы шли, все больше закрепляя за ней репутацию стервы и лишая шансов на семейную жизнь. Но не врать же себе, что ей никогда не хотелось побыть просто женщиной, которую любят. О которой заботятся и защищают.

Под горячей водой тело разомлело. Щелкнула крышечка флакона, и аромат абрикоса заполнил ванную. Мочалка заскользила по руке, поднялась к шее, перешла на грудь — небольшую и все еще почти по-юношески упругую.

Впервые за долгое время остро захотелось, чтобы это была не ее, а мужская рука — вот так огладила талию, живот, бедра... А потом бы Амелия перехватила ее, чтобы медленно пройтись по его телу. Слегка подтолкнула, чтобы он повернулся спиной — той самой, широкой, мускулистой — и под пальцами ощутила его мощь.

Вода смыла бы ненужную пену, взбудораженная кровь заставила сердце колотиться, а тело замереть, размеренно и глубоко дыша. Она прикоснулась бы к нему губами, прошлась пальцами, слегка разминая и обещая большее...

Изредка Амелия позволяла себе подобные фантазии, а сегодня у мужчины из грез появилось лицо и имя. Августус Руквуд. Это было невероятно, невозможно, немыслимо. И ничего не меняло, скорее наоборот — напрягало и беспокоило.

После встречи шесть лет назад, когда Руквуд принес ей Сьюзи, у Амелии появилась привычка рассматривать всех невыразимцев с помощью артефакта, отражающего истинное лицо. Со временем она стала узнавать Руквуда и без артефакта под любой личиной. Необъяснимым образом она чувствовала, что это он — наверное, то самое пресловутое "шестое чувство".

И что дальше?

Да ничего. Абсолютно. Теперь Руквуд будет ее защищать, не скрываясь от нее, иногда они будут пересекаться по работе, и все. Она интересовала его как объект, требующий охраны на высшем уровне, не более. Так что пора смыть с себя пену, фантазии, желание и выбросить из головы все эти глупости. Она, Амелия Боунс — железная леди, и этого достаточно.

Усилием воли Амелия в очередной раз подавила желание воспользоваться карточкой-порталом. Как же она устала...

— Мадам Боунс, вам просили передать, — секретарь положила перед ней плотный конверт без подписи.

— Спасибо, Меган, — кивнула она.

Интуиция подсказывала, что оно из ОТ. Вскрыв конверт, Амелия убедилась в своей правоте. После окончания заседания ее приглашали на инструктаж по применению новой разработки, а стоило отложить записку, как та вспыхнула и превратилась в пепел: дело будет серьезное.