Лесной техникум и Девять Неизвестных (СИ) - "Kancstc"
— И кто будет вести конрнаблюдение, если мы всегда толпой ходим? — снова проявила скепсис Ильмера.
— Избаловались! — вредным голосом ответила Света. — Без дяди Стёпы уже никуда! А самим проверяться, хоть иногда, религия не позволяет?
— Действительно, — согласилась обычно молчаливая Надя. — Мы везде толпой ходим, три девчонки, постоянно треплемся, вертимся, никто ничего не заподозрит, а по ходу не только лясы точить, но и по сторонам смотреть никто не запрещает.
— А я могу тут пару видеокамер повесить, — добавил своё веское слово Ваня. — Вот тебе и контрнаблюдение, по крайней мере тут, возле избы.
На что Света выдала весьма здравое замечание:
— Тебе нечего делать, с этим возиться? Да и как ты их повесишь, всё равно придётся у Соловья добро спрашивать.
Ваня в ответ продемонстрировал истинно сказочную смекалку:
— Купим пару видеорегистраторов, автомобильных, там камеры мелкие, можно хорошо припрятать. А питание у них у всех через USB, любая телефонная зарядка пойдёт. А если до розетки далеко, можно и от повербанки запитать.
— Вот что значит русский Ваня! — рассмеялась Света. — Из гнилого полена на коленке тупым кухонным ножом сани-самоходы вырежет!
В тот же день, когда Ваня со гаремом обнаружили за собой слежку, Ваня старший позвонил Веронике Павловне с ответом:
— Вероничка, ну ты нашла с кем связываться. Это был цыганский барон. Какой у него может быть бизнес? Только если ширма и деньги отмывать, а главное — наркотики. И что самое главное, он был повязан с ментами, причём крепко. Димка этим не занимался, у него другие задачи, но сейчас у них всё на эту тему шумит. Они раскручивали это дело, уже долго, но что-то там не связалось, пришлось срочно брать несколько фигур, а кто-то из фигурантов успел поднять шухер. В результате из фигурантов и свидетелей кто без вести пропал, кто в кабинете повесился, Продана твоего застрелили, якобы при задержании. СКшники всего пол часа не успели. Сейчас там шмон идёт, подозревают, что кто-то из своих слил.
— Спасибо… — задумчиво произнесла Вероника Павловна, кладя трубку. Похоже, она и правда влезла в какие-то игры, совсем далёкие от её обычного образа жизни. То, что Продана застрелили, это хорошо, но вот то, что кто-то прямо в кабинете повесился, это её впечатлило… Пожалуй, то, что её сейчас понизили в должности даже и хорошо: сейчас она сидела в относительно людном месте, видном со многих сторон и вот так повеситься её по тихому будет несколько проблематично.
Однако последствия от совместных дел с Проданом её всё равно не минули. Ближе к вечеру в управу заглянул местный участковый.
— Гаврилова Вероника Павловна? — уточнил полицейский.
— Да, я… — ванина мама тут же напряглась.
— Получите, распишитесь!
Небольшая почтовая карточка, на которой было напечатано:
«Повестка», и: такой-то такой-то явиться туда-то, в такой-то день во столько-то времени для профилактической беседы и дачи показаний.
Участковый ушёл, забрав заполненное извещение о доставке, а бывшая начальница так и сидела, тупа глядя в эту бумажку. Наконец она смогла выйти из ступора и на подгибающихся ногах направилась к своей бывшей подчинённой.
— Лид… ия Александровна… Я… завтра не смогу быть… вот…
И она положила перед Лидочкой свежеполученную повестку. Та сразу напряглась. Похоже, её втянули в разборки явно не по её уровню.
— Конечно… но… вы бы подошли с этим к Митрофану Митрофановичу, Думаю, он сможет как-то помочь…
Начальник управы перечитал бумагу несколько раз и не выдержав в сердцах рыкнул:
— Вот предупреждал же! Вляпались по самые уши и как бы всех не втянули! Вместо того, чтобы решать проблему нормальным образом…
— Но ведь Ванька…
— Хватит! Стройте своего сыночка как хотите, но не создавайте проблем окружающим!
Он шумно выдохнул и перешёл к конструктиву:
— Ладно. Это, получается, Дом один… Ну надо же в какую разборку вы влезли… Для профилактической беседы… скорее всего вам мозги прочистят… ну это на пользу… и отпустят… Полюбому, как только выйдите оттуда — сразу звоните! Если вы до часу не позвоните, я сам начну выяснять детали, не вынуждайте меня! — в последних словах звучала явная угроза.
— Да-да, конечно! — поспешила пролепетать Вероника Павловна. она чувствовала себя проштрафившейся школьницей.
— И учтите! Что они скажут — делать в точности! Это такой уровень… да по с равнению с нами это как Эверест по сравнению с побережьем! С вами церемониться никто не будет! Только вякните что не то, или шарахнитесь в нетуда и хорошо если в тюрьму посадят, а так, бывает люди просто пропадают с концами и всё.
На следующее утро она уже стояла у проходной знаменитого дома на Лубянке. Прапорщик на входе внимательно прочитал повестку, сверился с какими-то своими журналами, проверил паспорт, что-то где-то заполнил, куда-то позвонил и коротко приказал:
— Ждите!
Где-то через четверть часа на КПП подошёл молодой человек в штатском, ещё раз всё проверил и повёл ванину маму по бесконечным и запутанным коридорам Лубянки. Они поднимались, опускались, снова поднимались, куда-то поворачивали, наконец перед ней открылась основательная дубовая дверь, за которой обозначилась просторная приёмная с секретарём в звании капитана, гордо восседающем за массивным столом с селектором и стоящими вдоль стен стульями.
Капитан ещё раз проверил повестку, паспорт, ещё какие-то бумаги, сверился со своими записями, поговорил по селектору и коротко приказал:
— Жите! Вас вызовут!
Указал Веронике Павловне на стоящие у стен стулья и, казалось забыл о ней.
Прошло ещё пол часа. За это время в приёмную заходили и выходили какие-то люди, некоторые проходили и в те двери, за которыми, несомненно скрывался тот начальник, который её вызвал. В какой-то момент ожил селектор, капитан перекинулся парой слов с кем-то на той стороне и, скользнув по Веронике Павловне совершенно безразличным взглядом бросил:
— Проходите.
Внутри её встретил просторный кабинет с большим Т-образным столом, дубовой отделкой и портретом президента на стене. Во главе стола сидел пожилой мужчина в форме с тремя большими звёздами на погонах. Прежде чем обратить внимание на вошедшую, он какое-то время продолжал изучать лежащие перед ним бумаги. Наконец поднял глаза.
— Что же вы творите, Вероника Павловна! Государство доверило вам очень серьёзную должность, связанную с жизнеобеспечением столицы, доверие оказали, а вы?!!Спутались с откровенным криминалом, организовали провокацию против уважаемых людей, сорвали нам очень серьёзную операцию. Собственного сына подставили! Вы хоть знали, что являлось целью провокации?
— Ну… я так поняла…
— Поняла она! — генерал даже встал, опираясь кулаками на стол. — Мы пять лет разрабатывали эту группировку! Пять лет! А из-за вас пришлось действовать в авральном порядке, противнику удалось ликвидировать важных свидетелей и главари вышли из всей истории чистенькими. Вот чего вы добились! Вы бы хоть о сыне подумали! Да если бы ребята сами не проявили инициативу, да не учились бы там, где они учатся, сидели бы они все в тюрьме сейчас! Лет двадцать каждому, гарантированно!
— Да я!… — не выдержала Вероника Павловна
— Да вы! — передразнил её генерал. — Думаете что вы такая хитрая? Что всё можете? Думали отмажете? Да вы ничего не сможете в такой ситуации! Вы хоть представляете, какие там силы задействованы? Чего вы добиваетесь?
Глава 4
Это жу-жу-жу неспроста!
На слова генерала Вероника Павловна взвилась:
— Я за сына борюсь!
— Вы⁈ Боретесь? Да вы ему чуть жизнь не испортили! Да и чего за него бороться? Парень устроен, учится в элитной школе. Знаете как туда набирают? Там в год берут человек десять — двенадцать, со всей страны отбирают!…
Выговор в таком тоне продолжался минут сорок. В конце концов генерал подвёл итог:
— Значит так, Вероника Павловна! Не нравится вам, какой путь выбрал ваш Ваня — дело ваше. Можете его уговаривать, убеждать, никто это запретить вам не может. Но если вы ещё раз попытаетесь влезть в авантюру, типа той, о которой мы сейчас беседуем, нам придётся принять меры, чтобы вы уже не могли влезть ни в какую авантюру. Мы будем за вами присматривать!
