Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище) (СИ) - Жнец Анна

Жестом рыжий предложил мне забрать мешок с его коленей.

Когда я наклонилась за деньгами, то физически ощутила завистливые взгляды дорогих родственников. Эти взгляды кинжалами били в спину.

Пухлый мешок оттянул руки. Ого, какая тяжесть! Монет там оказалось даже больше, чем я предположила. Навскидку мою жизнь оценили в пять килограммов золота.

Бедные, но плодовитые семьи, должно быть, часто поправляли свое материальное положение за счет лишних дочерей.

— А во-вторых, — сказала я, прижав законную добычу к животу. — Мне нужны ручка и бумага.

— Ручка? — Сморщил лоб бородач.

— Перо и чернила, — быстро исправила я свою оплошность и добавила: — Это первая часть моего последнего желания.

Заинтригованный мужчина повернулся к моей мачехе и взглядом попросил принести мне нужные вещи. Поджав губы, леди Дельфина отправилась выполнять его поручение. Каблуки ее туфель громко застучали по каменному полу, и в этом стуке явственно слышалось брезгливое недовольство.

Пока мачеха искала для меня письменные принадлежности, я сбегала на кухню и заварила замерзшему гостю чай. Мистер Годар с благодарностью принял подношение из моих рук. Чай он не пил, но с наслаждением грел ладони о горячие бока кружки.

— А нам? — протянули юные змейки.

— Руки, ноги есть? Где кухня, знаете. Вперед, с песней, — кивнула я в сторону двери.

Под хмурыми взглядами сестер я взялась растапливать камин, пока все мы окончательно не околели в этом ледяном саркофаге под названием гостиная.

Ох и холодный был здесь пол. Скорее бы купить новую обувь!

Когда за кованой решеткой взметнулось жаркое пламя, мистер Годар незаметно придвинул кресло к камину. Две гадюки на софе сцепились, кому из них ближе сидеть к огню.  Благо вернулась их маменька и разняла спорщиц, а то дело двигалось к драке.

— Возьми.

Перо и чернила едва не полетели мне в лицо. От негодования у мачехи аж тряслись щеки. Она явно чувствовала себя униженной, прислуживая падчерице.

Я пристроилась у рояля в центре гостиной и использовала его опущенную крышку в качестве столешницы. Макнула перо в чернила и принялась аккуратно выводить буквы этим непривычным для меня предметом для письма. Первый блин по традиции вышел комом: строчки сползали, слова получались то слишком жирными, то блеклыми и нечеткими, на бумаге оставались темные кляксы.

— Что вы пишите, леди Мэри? — заглянул мне через плечо мистер Годар.

— Составляю список продуктов, которые вы мне купите.

— Но зачем? — В его голосе зазвенело удивление.

— Не могу же я пойти к чудовищу с пустыми руками. Как вы себе это представляете? В гости без подарков не ходят.

— И что же вы собрались подарить… монстру? — городской советник еще настойчивее попытался сунуть нос в мою писанину.

— Лучший подарок — подарок, сделанный своими руками. Как известно, путь к сердцу мужчины, даже заколдованного, лежит через желудок, и я очень надеюсь, что мне не придется проделать этот путь буквально. Пускай лучше в желудок блэквудского чудовища попадет моя стряпня, чем я сама.

За спиной кто-то скептически фыркнул.

Я передала листок со списком продуктов мистеру Годару, и тот зажал между бровью и щекой круглое стеклышко — монокль.

— Но позвольте! — возмущенно воскликнул бородач, прочитав написанное. — Что это вы тут такое указали?

— А что вам не нравится? — сверилась я со списком. — Лук, свекла, картошка, морковь, говяжьи ребрышки, кочан капусты.

— Вы из этого безобразия собрались готовить подарок чудовищу? — задыхаясь от чувств, рыжий покачал головой.

— А что не так?

— Да все! — он просто кипел, его огненная борода тряслась. — Вы, наверное, вздумали его разозлить. Это же просто оскорбление! Свекла, картошка — еда для бедняков, для нищих семей, которые не могут позволить себе мясо и рыбу. Безвкусные корешки, чтобы просто набить желудок. Если хотите задобрить монстра, лучше купить большой сочный окорок.

— Да она дурочка. Замарашка, которая ничего не смыслит в благородной пище, — язвительно протянула Иветта. — Ей и помои для свиней — это уже хорошо.

— Просто время она тянет, — подпела ей Клодетта не менее желчным тоном. — В Блэквуд идти не хочет, на встречу со своим новым хозяином.

Послушав их, мужчина уже собрался разорвать пополам мой список, но я проворно выхватила бумагу из его рук.

— Доверьтесь мне, мистер Годар. Позвольте приготовить то, что я планирую, и вы очень удивитесь, какой вкусной и аппетитной может быть еда для нищих.

Бородач сомневался, и я нежно тронула его за локоть, просительно заглянув в глаза. Теперь, когда мне снова восемнадцать и я юная прелестница, грех не воспользоваться своими чарами. Всеми силами я пыталась казаться милой и трогательно беззащитной, и это сработало. Женская красота способна растопить сердце даже сурового мужчины.

— Ну ладно, — сдался мистер Годар.

Вместе мы вышли на крыльцо. Крупная снежинка осела на моих ресницах, и между веками стало влажно и холодно. Снаружи пахло морозной свежестью, в которой мне отчего-то чудился аромат новогодних мандаринов.

— Я хочу, чтобы вы знали, мистер Годар. — Позади я уловила осторожные, крадущиеся шаги, которые затихли рядом с приоткрытой парадной дверью. Мачеха и сестры подсматривали за нами. Я повысила голос, чтобы они точно услышали мои слова. — Если со мной что-нибудь случится за время вашего отсутствия. Ну мало ли. С лестницы вдруг упаду или на крыльце ледяном поскользнусь и сломаю шею. Знайте, это не случайность. Просто кто-то очень хочет прибрать к рукам мою долю отцовского наследства.

Городской советник вскинул брови, затем кивнул. Под его ногами заскрипел снег: мужчина направился к конному экипажу, темнеющему на круглой площадке для разворота. По бокам подъездной дороги сверкали под солнцем рыхлые сугробы. Некоторые из них были мистеру Годару по бедро, а иные — по самую грудь.

— Даже не знаю, где достану вам эти корешки для простолюдинов, — крикнул он, усаживаясь в карету.

* * *

Вернулся мистер Годар, когда на улице уже зажглись фонари. Все это время я просидела в комнате Клодетты — моей бывшей спальне, из которой меня выгнали на чердак после смерти отца. Ни сестры-змеюки, ни главная кобра меня не трогали. Возможно, их впечатлила моя речь при прощании с городским советником. Или они боялись новой боевой личности Мэри, которая больше не вела себя, как забитая кроткая овечка.

Услышав скрип колес и лошадиное ржание, я выбежала во двор. К дому под падающим снегом шел рослый мужчина в зеленом кафтане с меховым воротом и в руках нес большую корзину. Видимо, это был кучер. Из-за его плеча мне улыбнулся хозяин огненной бороды. На лице мистера Годара читалась великая гордость. Он будто не в магазин за продуктами сходил, а лично убил и приволок мне целого мамонта.

— Ох, как быстро вы управились. Какой же вы молодец, мистер Годар. Как я вам благодарна, — заливалась я соловьем.

А что, мужчин надо хвалить. Они как дети малые: ради похвалы готовы горы свернуть. А мужчина, готовый ради тебя свернуть горы, всегда пригодится в хозяйстве. Так что я не скупилась на добрые слова.

— И какую замечательную картошку вы нашли, — выкладывала я овощи на стол. — Ни одного гнилого пятнышка. Такую чистить — одно удовольствие.

Губы в зарослях густой рыжей бороды все шире растягивались в улыбке. Глаза под широкими бровями, побеленными инеем, довольно блестели. Мистер Годар приосанился и с залихватским видом подкрутил кончик пышных усов. Похоже, этого мужчину, не последнего, между прочим, человека в городе, мне удалось склонить на свою сторону.

За окном завывал ветер. В кухню, освещенную масляными лампами, набилась целая толпа — всем хотелось посмотреть, как я готовлю и из самых простых, дешевых продуктов получается кулинарный шедевр.

Сначала мне надо было разобраться с местным аналогом плиты. В углу, рядом с каменной печью, притаилась загадочная конструкция из металла и чугуна. Спереди, как и у обычной современной плиты, у нее была железная дверца, только открывалась она не вниз, а в бок, и прятала за собой не духовой шкаф, а топку с углем. Огонь внутри раскалял толстую стальную пластину наверху, и та служила конфоркой. Вроде все просто. Не сложнее, чем растопить котел или камин.