Чудеса и чашка чая (СИ) - Литера Элина
Вовремя. Девушка быстро вскочила и принялась чем-то шуршать, плескать водой и ходить по комнате. Дику смерть как хотелось подсмотреть, но если она заметит, поднимет крик. Нет, слишком опасно. Хорошо, если за сундуком не полезет. Вроде как, шпильки и прочая ерунда лежали в коробке под умывальником.
Дохнуло холодом из открытого окна, запахло паленым, и Дик расслышал шепот: “Вот и всё, Фред. Всё. Прощай”.
Стук каблучков, хлопок двери, поворот ключа.
Дик вылез из-под кровати. Серая шаль с темно-синими полосками лежала на лоскутном одеяле. Листка больше не было, но возле оконной рамы остались еле заметные следы пепла.
Он выждал еще немного, вскрыл замок и выбрался на лестницу. Подумав, запер дверь – ни к чему привлекать внимание.
Выглядел он как обычный посыльный или разносчик, поэтому спокойно вышел через черный ход и забрал из нычки потертый кожух с шапкой. Дождавшись, пока мимо прокатится тележка торговца длинночной дребеденью, шагнул через подворотню на улицу и слился с толпой.
Полиции вокруг не было. Видать, прав был заказчик, заявлять о пропаже никто не будет. Дела-а-а…
Итак, Фред. Перво-наперво, отдать ножик и получить деньги. Занести монеты домой, часть припрятать, часть отдать мелкой на хозяйство. Потом за дело: потолкаться по северному концу Серебристого бульвара, посмотреть по сторонам. Есть и поближе синематограф, но Фред отчего-то повел девушку в другой, на Серебристом. Может, знал те места хорошо – где харч получше, погулять где; а скорей всего, и жил там рядом, в гости к себе водил.
Вот же ж дурочка.
В полдень Дик брел мимо больших, чуть ли не в его рост, витрин Серебристого бульвара. День выдался погожий, солнце светило через тонкие облачка, мороз лишь слегка трогал иголочками нос и щеки. Из кэбов выходили дамы в мехах, а джентльмены – все как один в темно-серых пальто с поднятыми воротниками, и в шелковых цилиндрах над замерзшими ушами. Эта часть города выглядела так, что Дик уверился: глупышка Катарина придумала себе сказочку про принца, что влюбился в милую работящую бесприданницу, почитательницу стихов и толстых романов. Хоть Катарина происхождением была повыше Дика, сына плотника, а все ж чувствовал он с этой девушкой некоторое сродство, и обидевшего ее Фреда уже почти что ненавидел.
Дик совсем не удивился, что напротив синематографа оказался цветочный с розами такого же вида, как та, засушенная. Да-а-а, здесь на магов не скупятся, раз в самую Темную неделю еще розы продают.
Он почувствовал себя ищейкой, которая взяла след. Наверное, летом розы стоили дешевле, чем сейчас, а все ж и тогда такие, двухцветные, с махристыми лепестками, не всякому по карману. Невозможно представить, что купив розу в таком дорогом месте, Фред пошел за шалью на базар.
Покружив по улицам, Дик, наконец, увидел крохотный магазин с шапками, шарфами и шалями на витрине. Подошел поближе – так и есть, та же вязка. Вон даже такая же шаль лежит, серая с темно-синей каймой. Ох ты ж, сколько за нее Фред отдал. На эти деньги в харчевне толстяка Сэма можно две недели столоваться, да не пустой похлебкой. Может даже, с золотым элем.
Дик присмотрелся и тихо присвистнул: на этикетке с ценой, что была привязана к шали, стояла печать маг-гистрата. Видимо, какие-никакие чары в вязку вплетались, то ли для тепла, то ли для сохранности. Дик почесал затылок, сдвинув шапку набекрень. Дела-а-а… Не покупают такие дорогие вещи для девиц, с которыми играются месяцок-другой. Что ж ты за фрукт такой, Фред?
Не на шутку загоревшись азартом, Дик решил во что бы то ни стало этого Фреда найти. В магазинчик ему входить не стоило, вон хозяйка как зыркает сквозь витрину – не для Дика в его потертом кожушке такие вещи. Главный вход наверняка запирается на засов. А может, и чары охранные стоят. Но ему непременно нужно глянуть в расходные книги. Он мог поклясться, что шаль купили совсем недавно, раз ее близняшка в витрине висит. Вещи с магией большими партиями не выпускают, а значит, и завезли эти шали прям накануне зимы. Летом, небось, что потоньше продавали.
Вдруг ему повезет, и Фред не забрал покупку сразу, а приказал доставить домой, как водится у тех, кто лишнюю монету имеет? Тогда в книге будет имя и адрес.
Пошатавшись по бульвару, Дик устроился таскать уголь для ресторации через два квартала. Только самые-рассамые богачи могли позволить себе ставить обогревалку на весь дом. Уж больно много маг-машинеры за них гребут. Если у кого есть деньги на один артефакт, то грели спальню. А обычно обходились углем.
Дик так рьяно взялся за дело, что угольщик предложил доработать с ним до конца дня. Эх, придется потом кожух чистить. Но, может, Дочь Снегов расщедрится на милости и правда поможет Катарине, подгонит угольщика сегодня к лавке с шалями. И если Дику удастся там что-нибудь разузнать, то он почистит кожух и не пикнет.
Повезло!
Хозяйка шапок и шалей слегка вздернула бровь, увидев недавнего зеваку с тачкой угля, но глянув на широкую улыбку Дика, успокоилась. Все ж ясно, чего тут неясного – искал парень, где подработать, и нашел. Дик решил закинуть удочку:
– А вам, госпожа, ничего поделать не надо? Я много чего могу, меня батя чуток плотничать научил, или тяжелое потаскать могу, крепкий я.
Хозяйка тут же вернулась к подозрительности:
– Молодой человек, мой магазин защищен магическими артефактами, а след от товара задержится достаточно, чтобы его взял самый слабый полицейский маг. Да-да, я видела, как вы рассматривали витрину.
– Дык я это, – Дику удалось изобразить вполне достоверное смущение пополам с возмущением, – я шаль такую у одной знакомой видел, ну эту… серую с синими… этими… по краю что идет. Даж не думал, что у нее такая дорогая вещь, удивился. Неужто у нее хахаль богатый завелся? А ведь такая невзрачная. Дела-а-а…
Покачивая головой, Дик ушел к повозке, да задержался там чуток, будто бы удобнее груз перекладывая. Когда он вернулся с новым мешком угля, хозяйка магазина успела взбаламутиться не на шутку. Чем человек злее, тем больше наговорит.
– Молите всех четверых Старцев, молодой человек, чтобы Фред Диллинджер не услышал ваших слов. Поверьте, он способен постоять за честь дамы. Высыпайте уголь, и вон отсюда!
В остальных домах Дик таскал мешки с самым неподдельным рвением. Видать, прочитала Дочь Снегов то письмо. Фред Диллинджер! И знают его в этих кварталах хорошо, раз хозяйка мигом припомнила.
А кто разговорчив побольше, чем лавочники? Служанки и разносчицы в тавернах. Хех, таверн здесь не водится, только ресторации да кафе. В такие места Дику хода нет, даже поломоем с улицы не возьмут. Служанок надо ловить по утрам, когда в лавки бегут да по поручениям. Появись он здесь завтра снова, будет совсем подозрительно. Что ж делать-то…
Уже порядком стемнело, и фонарщики споро таскали лестницы от одного столба к другому. А это мысль!
Он выбрал самого хилого из двух и тихо подошел.
– Слыш, хочешь лестницу потаскаю?
– Денег не дам.
– Да мне не деньги, мне кой-чего узнать надо.
– Не-не-не, я с вашей братией не связываюсь, тьфу на тебя, Кислому скажу, я ему справно плачу!
– Да не боись ты, я не из этих! Мне надо узнать, что с человеком одним случилось. Может и не случилось ничего, забыл просто, что одному знакомцу обещал. Фред Диллинджер. Знаешь такого?
Фонарщик нехорошо прищурился:
– Вали отсюда, паря. Да шефу своему передай: не по зубам им Фред Диллинджер. Закончить хотят? А не выйдет. Иди, иди, пока я полицию не свистнул.
Дела-а-а… Неужто Фред из этих, кого полиция все хочет прищучить, да вроде как не за что, а делишек за ними водится ого-го. Тогда понятно, почему он девице дорогую вещь купил. Такие люди, как им деньги в руки попадают, удержу не знают. Повезло Катарине, что расстались. От фартовых хорошего не жди.
Закончить хотят… Нет, не расстались они с Катариной! Видно, перешел Фред дорожку кому-то из таких же деловых, а тот его… что? Пырнул? Тёмным заклятием из запрещенки приложил? Если живой, значит, где-то в лечебнице валяется, да небось без памяти, потому и не появлялся у “дамы”.
