Меч, павший в глубины отчаяния (СИ) - "Shiroi Si"

Пройдя тяжкий путь, перед его взором начал показываться небольшой, но, на удивление, оживленный центр города, хотя и был поздний час. Вдоль простиралась небольшая улочка, освященная через каждый крохотный лоточек с пряностями ярко-красными шаровидными фонариками, что озаряли путь к развлечениям. Прерывала эту цепочку лишь небольшая забегаловка, что была пунктом назначения и встречи светильников. Та походила на храм, но святым духом от неё и не веяло. Сверху повисла нарисованная черным по белому надпись «Тацуми бар», которая явно познала за период своего существования больше, чем кто-либо внутри находящийся. На первый взгляд шинок ⌜²⌟ был свыше трех метров, не учитывая каркас, что также ярко, как и фонари, выделялся на фоне своих «соседей».

Мрачная фигура спустилась к улочке и направилась к бушующему трактиру. Проходя мимо ярких, наполненных радостью и улыбками огоньков, все лучше проявлялись очертания человека, несущего за собой забытые воспоминания. Глядя на фигуру, можно было предположить, что это женский образ. Со спины четко видно черное одеяние, состоящее из широки прямых штанов, что полностью скрывали исхудавшие лодыжки, невзрачного пояса, что удерживал ножны, и длинной накидки, а поверх неё, — наполовину скрывая лицо и волосы, — черно-белый шарф. На ногах надеты сандалии с высокой подошвой, что были сделаны из черной древесины и удерживались при помощи бледно белых ремешков, проходящих между большим и вторым пальцем.

Пройдя метров двести, особь уже оказалась перед самим входом в оживленный трактир. Легонько приоткрыв дверцу, прозвучала музыка ветра, и силуэт прильнул к барной стойке. Внутри отчетливо чувствовался запах алкоголя. Различные ароматы дешевой выпивки смешались воедино и воссоздали обыденный душок бара. Воздух распылял и словно окутывал в свои объятия бедных и пьяниц.

Само сооружение оказалось ещё уже, чем снаружи. Старый деревянный пол, на котором кое-где лежали выломанные доски, едва сдерживал людскую массу. Создавалось ощущение, что он вот-вот проломится и появится дыра. На потолке были видны трещины, через которые время от времени затекала вода. Здесь были украшенные различными росписями стены, что так и бросались в глаза. Стояла старая, но аккуратная барная стойка, а рядом находилось четыре бочонка с выпивкой. Алкоголя оставалось немного, но всем находящимся хватало. Отсыревшие деревянные стулья все ещё стояли также ровно, как и раньше, словно ждали кого-то, а за стойкой стоял лишь один человек.

Бармен протирал ополоснутые в прохладной воде посудины. Промыть их нормально не удалось, ведь количество жидкости было ограниченно. На вид ему лет шестьдесят, на голове виднелась небольшая седая залысина, прикрытая несколькими волосинками. Он был довольно бедным, хотя и выглядел дебелым. Рост был даже ниже, чем средний. Мужчина был облачен в старое потрепанное кимоно с приглушенным цветом хаки. Руки его грубые, все в ссадинах. Кажись, нередко здесь бывают бойни.

Запрятав катану в ножны, вошедшая фигура села перед барной стойкой. Потянув свою хрупкую бледную руку к шарфу, она приспустила его к подбородку. Раздался тихий, едва разборчивый женский голос:

— Да здравствует вечерняя заря…прошу Вас, сударь…не одарите ли Вы меня бокалом редкого питва, что несет в себе столь длинную историю?

Мужчина обернулся и увидел перед собою исхудавшую странную деву. У неё были белые, словно первый снег, шелковистые волосы средней длины, томный, но проницательный взгляд, как у лисицы, что вот-вот нападет на свою добычу. В этих изумрудных глазах крылась неведомая печаль, сокрытая под густыми белыми ресницами. На её вытянутом личике, да таком белом, что едва ли не сливалось с прядками волос, был тоненький, слегка приподнятый нос, на котором расцветал легкий румянец, идеально комбинирующий с иссохшими губами. Под ними расположилась небольшая карая родинка. Хоть девушка и выглядела нездешней, тяжело не оценить её необычайной красы.

— Ха-ха, добрый-добрый. Не о саке ⌜³⌟ ли Вы говорите? — с улыбкой на лице спросил трактирщик.

— Да, полагаю, это оно, — более оживленно ответила девица.

Пока мужчина наливал саке, девушка рассматривала различные плакаты и объявления, повешенные на доску, как вдруг её взор пал на странный постер, повествующий о невиданной ранее девушке в странной маске, то ли надломанной, то ли задуманной такой, наполовину скрывающей её лицо, и платке, что распростился по всей длине волос.

Бармен подал небольшую тару с напитком.

— Вот, прошу, — прекрасное и ароматное саке к Вашим услугам. Так как Вы тут впервые, первые три заказа обойдутся Вам совершенно бесплатно!

Девушка любезно поблагодарила мужчину, поднесла чашу к своим губам и сделала глоток. Запах, напоминающий яблочно-виноградный аромат, был таким же неотразимым как и вкус, хотя и чувствовалась некая дешовинка.

— Давно не ведала моя душа столь же прекрасного питва, — радостно отказала она после глотка. — Боюсь поспорить, что один стакан на порцию еды в подмены — извольте заказать ещё!

Мужчина был рад слышать такой отзыв от нового посетителя, потому с удовольствием подал следующую тару напитка. Но улыбка с его лица быстро спала, как только он заприметил рукоять меча, торчащего из темных ножен. Хотел был он спросить об этом, однако девушка опередила его вопросом:

— Скажите, господин, Вы ведь владелец данного трактира, чье имя… Тацуми?

— Да, это так, — настороженно ответил господин, — Вас что-то интересует?

Она подперла голову рукой и пробежалась взглядом по каждому находящемуся в трактире.

— Да вот окинула я взором весь Ваш бар, но как погляжу, ни одного самурая здесь нет, даже любителей. От чего же так, куда же все они пропали?

Этот вопрос застал владельца врасплох. На его теле появились едва заметные мурашки, а в глазах отобразился животный страх, а со лба потек холодный пот. Пронзительный взгляд мечницы заметил напряжение мужчины, но та ничего не сказала.

Вокруг все затихло. Казалось, что каждый посетитель таверны был встревожен. Они осуждающе и одновременно, словно опасаясь чего-то, глядели на девушку.

— Полагаю, что Вы не местная? — все же осмелился спросить бармен.

— Одним лишь небесам известно, но мне — ничуть, — легко, но с некой печалью ответила молодица.

Неясная озадаченность застала владельца: он не понимал происходящего.

— Да кто же Вы такая? — вопросил мужчина, все меньше понимая ситуацию.

Этот вопрос позабавил молодицу. На её лице появилась небольшая ухмылка.

— У меня нет имени, мне не ведомо, кто я и откуда, — прикрыв глаза да попивая алкоголь возразила безымянная девушка.

— Как это — нет имени? — мужчина произнес это так, словно встретился лицом к лицу со смертью, с палачом, что пришел по его душу.

— У меня нет воспоминаний, нет дома и истории. Я утеряла все сведения о собственной жизни и даже наименование свое. Единственное, что помнили хоть мои руки, так это владение мечом, — томным голосом произнесла девушка; в нем чувствовалась некая горечь, что не проявлялась на прямую.

На какое-то мгновение бар заснул мертвой тишиной. Отчетливо чувствовалось напряжение в воздухе, что поспособствовало приближению бури. Казалось, что сейчас начнется ярко выраженное негодование: глаза людей были переполнены готовностью к атаке. Вслед за непоколебимой тишиной прозвучала череда разъяренных, словно выстрелы, предъяв.

Первым заговорил один из посетителей, сидевший за столом почти что у самого входа по левую сторону. Мацу являлся знакомым бармена. С виду ему было лет на десять меньше, чем владельцу. Не худой, не толстый. Из-под его пышных темных бровей было едва заметно маленькие узкие глаза. На дряблом лице все внимание перенимали черные усы, такие же тонкие, длинные, как и волосы. Коварная гримаса отталкивала от себя.

— Тацуми, немедленно выгони эту девушку. Нам не нужны лишние проблемы, — окликнул он строгим голосом трактирщика.

Пьяным гласом молвил и его товарищ, спившийся, пухлый, да такой неприятный тип: