Роман Буревой - Колдун из Темногорска
“Что вы думаете о темногорских колдунах?” – спрашивала корреспондентка у Медоноса.
“Да ничего я о них не думаю, – отвечал тот. – Потому как настоящих колдунов в Темногорске нет”.
Роман скомкал газету и швырнул в корзину для мусора, потом принес из кухни пустую пластиковую бутылку из-под минералки и слил в нее воду из тарелки – всю, до последней капли. Тарелку досуха вытер вышитым полотенцем. Дом покинул через заднюю дверь. Две тетки, сторожившие этот выход, бросились к нему, простирая руки.
– Молчать! – цыкнул на них Вернон, как на дворовых псов.
Тетки отскочили в сторону и даже присели, будто собирались встать на четвереньки.
Через десять минут Роман вывел из гаража свой “жигуль”. Тина выскочила из дома, что-то крикнула ему вслед. Скорее всего, спрашивала – стоит ли ждать его к ужину.
“Не жди”, – мысленно отдал ей приказ Роман.
Осенью смеркается быстро, а Роман хотел засветло добраться до дома покойного Александра Стеновского. “Шестерка” на полной скорости въехала в огромную лужу и обдала фонтаном брызг пробиравшихся по сухой кромке пешеходов. Все, что успел сделать Роман, это очистить брызги до того, как они коснулись одежды людей. Вряд ли вода в городском водопроводе была чище этих капель. Но из принявших холодный душ никто не заметил оказанной милости, и вслед удалявшейся машине роем понеслись проклятия. Роман отбил их назад, как отбивают теннисной ракеткой мячи. Грохнулись ли они на голову пославших огромными градинами или пролились ядовитым дождем – колдуна не интересовало.
Заметим в скобках: осенью господин Вернон был особенно силен.
Однако по дороге он все же завернул на минутку к новенькому деревянному домику-теремку в старорусском стиле с резными наличниками, расписными ставенками и высоким крыльцом, на коньке которого махал крыльями деревянный петушок. Правда, крыша была не древняя, драночная, а современная, из стальной черепицы. Домик этот принадлежал главной темногорской ворожее Аглае Всевидящей. К дверям никого без приглашения не допускали – тесовые ворота с кирпичными столбиками и заборчик из обрезной доски выше человеческого роста без единого просвета оберегали Аглаины хоромы от любопытных глаз. Но зачем Роману Вернону подходить ближе? Остановив машину, зачерпнул он воды из ближайшей лужи, дунул на пригоршню, враз превратил водицу в ледышку, да и зашвырнул на крышу теремка. Через несколько минут в крыше непременно образуется течь, и ни один кровельщик на свете не сможет ее залатать – придется Аглае и черепицу свою железную менять, и крышу целиком перекрывать на зиму глядя, да все без толку – с первым дождем непременно послышится на чердаке дробное падение капель. Будешь знать, Всевидящая, как крыс заговоренных под дверь Роману Вернону подкладывать! К дому, где прежде жил убитый, Роман приехал уже в сумерках. Обычная коробка, построенная совсем недавно, но уже обросшая самодельными рамами лоджий по фасаду; тощие, только что посаженные березки на газонах. Прежде чем подойти, Роман прощупал сидящих на скамеечке подростков и о чем-то спорящих парней возле желавшей заводиться машины. Ни от кого не исходил тяжелый удушающий запах огнестрельного оружия. А вот низкорослый паренек, сидящий в скверике на детских качелях, явно имел при себе пушку. И слишком уж внимательно наблюдал за подъездом, где накануне было совершено убийство.
“Переодетый мент, – решил Роман. – Из начинающих. Старается”.
Вряд ли бандиты оставили бы здесь своего наблюдателя. Хотя наглость – качество беспредельное. Что ж, придется рискнуть. Колдун вошел в подъезд. Кровь на бетонном полу успели наскоро затереть, но прожилки трещин вместо обычного темно-серого цвета приобрели бурый оттенок. Роман присел и ковырнул ногтем засохшую кровь, растер между пальцами, а затем капнул на ладонь родниковой воды из фляги. Все, что он почувствовал, – это нестерпимый ужас умирающего. Своего убийцу Стеновский не знал. Роман распрямился, отряхнул ладони, и в эту минуту сзади к нему подскочил тот тощий паренек, которого он приметил в сквере.
– Ваш-ши документы! – потребовал он, налегая на буквочку “ш”.
И так рванул из рук Романа паспорт, будто надеялся увидеть там прописью имя заказчика убийства. Если бы захотел, колдун уже трижды три раза мог бы обездвижить незадачливого сыщика, но пока этого не требовалось.
– “Роман Васильевич Воробьев”, – прочел сыщик и листнул документик. – На улице Героев труда, значится, проживаете. Что-то имечко мне твое знакомо, парень… – хитро ухмыльнувшись, сообщил сыщик.
– Оно всем в городе знакомо, – отозвался Роман. – Только обычно меня называют “господин Вернон”.
– Колдун, что ли? – дошло наконец до паренька.
Роман молча кивнул. Сыщик повертел в руках паспорт уже без прежнего пренебрежения, а даже как будто с опаской и протянул колдуну.
– Так это вы тело лейтенанта Марченко на прошлой неделе в омуте нашли? – Голос его из начальственно-пренебрежительного сделался почти заискивающим.
– Я, – подтвердил Роман.
Сыщик сделал попытку ухмыльнуться, но не получилось.
– Убийцу ищете?
– Именно.
– А-а… Ну что ж, флаг вам в руки. Что-нибудь интересненькое обнаружите, нам сообщите.
– Непременно, – пообещал Роман.
В подъезде никаких следов больше не было, и колдун вышел на улицу вслед за сыщиком. Перед самым входом в подъезд на разбитом машинами асфальте образовалась огромная лужа, от одного поребрика до другого. Ясно, что эта водная туша разлеглась здесь отнюдь не сегодня: и вчера, и позавчера та же самая вода плескалась в черной ямине, подстерегая незадачливых пешеходов. Трудно было подобраться к подъезду и не наступить хотя бы на краешек водной глади. Сам Роман, подходя, и то вступил в нее. Почему бы не предположить, что и убийца должен был въехать в лужу ботинком? Роман присел на корточки и положил ладонь на поверхность воды. Лужа помнила многих и многих – прежде всего протекторы машин, давящих ее плоть каждое утро и каждый вечер. Машины Романа не интересовали – убийца не стал бы оставлять тачку так близко от места преступления. Его интересовали люди. Вот ребенок играл здесь вчера вечером, водил прутиком по грязной воде, и лужа услужливо запечатлела его круглую мордашку, отразившуюся в глубине. Вот какой-то пацан, подвыпив, брел прямиком, черпал воду ботинками и смачно плевал на черную поверхность. А вот и сам господин Стеновский неспешно делает свои последние шаги по земле и дважды ступает в лужу – Роман не мог ошибиться: частица крови убитого только что была на его ладони. Охранник ступил в лужу трижды. Неуклюжий – стоило ли нанимать такого? А вот убийца ловкач. Нет его следов. Ни разу не соскользнул в воду, пока шел по следам своей жертвы. Другое дело – после. Теперь, не желая быть кем-то замеченным, он торопился и оступился один раз, но так, что при этом сохранились лишь отражение руки по локоть да след кроссовки сорок пятого размера, пошитой на местной фабрике и украшенной поддельным клеймом на английском. Можно было еще предположить по отражению штанины, что на парне были надеты джинсы. Не слишком много, но и не так мало, как может показаться сначала. Роман выпрямился и аккуратно стряхнул воду с ладони, стараясь не выказывать брезгливости. Колдуну его квалификации не пристало обижать стихию, даже если она так унижена и убога. Всем порой приходится надевать рубище.
– Ну как… Портрет убийцы готов? – поинтересовался сыщик, наблюдавший за действиями господина Вернона. – Фоторобот будем составлять?
– Убийца носит кроссовки сорок пятого размера, выпускаемые в Темногорске. Довольно осторожен. В своем деле профессионал. Уверен в себе. Ходит в черной кожаной куртке и джинсах. Руки в рыжих веснушках. Волосы, возможно, рыжие. На среднем пальце наколка.
– Какие важные сведения! – с преувеличенным восторгом воскликнул мент – не ясно было, издевается он или пытается подольститься.
– Они могут пригодиться, – сухо отвечал колдун. Роман уже выезжал на улицу, когда наперерез ему, будто не по асфальту, а по воздуху, промчалась желтая иномарка. На дымчатых стеклах “вольво” алели блики неведомо где горящего костра. Иномарка свернула за угол. И Роман из любопытства повернул следом. Два или три квартала промелькнули за стеклами. Около недостроенного особняка с круглыми куполами в византийском стиле новенькое авто остановилось. Стальные ворота раздвинулись, пропуская “вольво”. За воротами Роман ничего разглядеть не сумел – лишь пляску оранжевых языков призрачного пламени.
Сомнений не было – на своем пути водяной колдун повстречал Миколу Медоноса.
Глава 4
НЕЗНАКОМЕЦ С ОЖЕРЕЛЬЕМ
О чем думал Александр Стеновский, входя в тот вечер в последний раз в подъезд собственного дома? О ждущей наверху в новой квартире красавице-жене с манерами несостоявшейся кинозвезды? О бывшей жене, которая так постарела и подурнела за какие-нибудь пару-тройку лет, что утратила всякий намек на женское очарование? О сыне, живущем от него за три квартала, то есть почти на краю земли? О том, что они с Юлом так схожи, что, глядя на мальчишку, он вспоминает забытые подробности собственного детства, свои давние пристрастия и желания того времени, когда слово “желание” еще не приобрело эротического оттенка?
