Сергей Морозов - Приключения Красной Беретки
— Да. Именно сознательное, именно просвещенное невежество.
— Нет, — сказала Келли, — невежество не может быть просвещенным. Сознательное невежество. Да, кстати, я пока не могу понять, как так выходит, что цивилизация умирает, а ее техническая сторона почему‑то в этот момент достигает своей вершины. Коллайдер… Пирамиды… да еще много всего. У меня возникает вопрос: как эти древние могли добиться таких технологических достижений, если у них даже логики не было?
— Это и я тебе отвечу, — сказала Беретка, — просто все люди разные. И все. Основная масса хотела есть и пить в тепле и при свете. Только поэтому эта масса на уничтожила тех, кто создавал и поддерживал технологическую составляющую этой ущербной цивилизации.
— Действительно, политкорректность политкорректностью, а как есть–пить захочется – вся она сразу куда‑то улетучивается, — улыбнулся Профессор.
— А если человек привыкнет не называть белое белым, а черное – черным, рано или поздно он перепутает землю и фазу, — сурово сказала Беретка, — а корпорациям этого определенно не надо. Почему форма переживает содержание? Я поняла. Почему технический аспект остается совершенным, лишаясь всякой сути? Потому что люди техники не могут быть людьми никчемными. Да, люди техники – люди ограниченные, цивилизация, культура – деградируют, закатываются, но способности людей техники живут дольше, чем творческие способности цивилизации. Техника – это последний форпост мертвой цивилизации. Вот и получаются совершенные формы типа коллайдера безо всякого содержания. Да, совершенство формы действительно означает деградацию содержания. Как минимум, здесь и сейчас. Но я не понимаю, откуда подобные знания появились у меня.
— А вы умеете шить? Сшить, например, платье? – спросил Профессор.
— Нет, не умею. А что в этом такого?
— Все девочки обучаются шить платья. А вы умеете что‑то другое.
Беретка подумала. А потом спросила:
— Откуда берутся знания? Например, откуда берется знание, как починить электростанцию?
— Это корпоративные знания. Понимаете, корпорации тайно отбирают красивых здоровых детей, и обучают их реальным знаниям.
— А почему тайно?
— Потому что большинство людей не сможет этих знаний понять. Или, поняв, они случайно обнаружат смежные знания, которые могут нанести им вред… И не просто вред, а разрушить их психику.
— Как интересно…
— Откройте ваш паспорт.
Беретка открыла паспорт и протянула профессору.
— Видите, в уголке стоит маленькая буква «Э». Это Энергокорпорация.
— Ой, а у меня, — спросила Келли и протянула свой паспорт.
— Вот она, буква. «А». Я не знаю, что это.
— Я работаю с атомными бомбами, с радиоактивными материалами, изотопами… – сказала Келли.
— Я не понял ни одного из ваших слов. Я не знаю, что это и для чего. Наверно, знание этого может сильно травмировать психику.
— И много есть людей с такими значками?
— Очень мало. Мне лично встречались единицы. В университете я таких не встречал.
— А почему же я этого не помню? Как я училась?
— Просто этим детям говорили, что если они расскажут другим, чем они занимаются, над ними будут смеяться. Дети не рассказывали. А потом это само стиралось из памяти. Вы слышали что‑нибудь про ложную память?
— Мы даже ею занимались… Но зачем?
— Чтобы не травмировать психику других детей, у которых не было способностей освоить эти знания. Помните, все, абсолютно все намерения были добрыми.
— Действительно… А что осталось от Европы, кроме технических достижений? Несколько книг, вроде «Заката Европы», которые уже только специалист может прочитать, и которые уже никто не может объяснить. Изменился язык, но более того – изменился сам человек. Как и было написано в этом «Закате Европы». Потому книга и стала нечитабельной.
— Книги вряд ли при чем. – Беретка осмотрелась с показным удивлением, — Скорее всего, что идея состояла в техническом прогрессе. В достижении нужного уровня. А после того, как уровень был достигнут, у богов появилась другая идея. И, можно предположить — создать тех людей, для которых этот технический уровень достигался. Такое чувство, что богам нужен был технический прогресс любой ценой. И ради него они отправили в топку истории тысячи народов и миллиарды людей. Возможно, боги подозревали, что после утраты к этому прогрессу придется очень долго и сложно возвращаться. А может, им нужна была какая‑то техническая вещь, которую они очень хотели получить. А Европа, выполнив божественную миссию, идет в утиль. За Европу, — она поднял бокал.
— За европейский путь, – подняла бокал Келли.
Все подняли бокалы, улыбнулись и выпили.
— А в чем смысл орков? – спросила Келли.
— Может, подгонять Европу? – предложил Профессор.
— Был. – добавил Историк.
— Келли
— Знаешь, я думаю о красоте. Почему?.. Наверно, потому что я просто часто о ней думаю. А почему часто? Потому что люблю о ней думать. Ведь когда они запретили красоту, им же нужно было что‑то назвать красотой? Что они поставили на место красоты? И как они сумели определить эту псевдокрасоту? – начала Беретка.
— Я думаю, что точно так же, как красивые люди определяют красоту, люди некрасивые определяют псевдокрасоту.
— Что значит определять псевдокрасоту? Ее можно определять только как красоту с изъяном. Больше никак.
— Красота с изъяном? Тогда давай еще раз разберемся с красотой.
— Я читала, что первым делом люди… здоровые люди, увидев нового человека, сразу по внешнему виду определяют его интеллектуальные способности. И эти интеллектуальные способности тут же встраиваются в систему, нравится – не нравится. Так что эти скрытые способности – неотъемлемая часть красоты.
— Тогда можно вывести, что псевдокрасота не должна быть целостной. В ней должен быть какой‑то изъян, который видят такие красивые люди как мы и которого не видят люди другие. Похоже на правду?
— Не целостной. Скорее тогда не гармоничной. Люди бывают гармоничные и люди бывают специализированные. Так получается. Представь: ноги божественные, а остальное нет. Но ноги же отдельно не ходят.
— Я начинаю понимать. Картина начинает выстраиваться. У людей некрасивых на место целостной красоты заступает одно качество… или несколько качеств. Те же божественные ноги. Эти люди, которые оценивают, сами тоже наверняка обладают каким‑либо свойством, хотя не обязательно. Но они в любом случае не гармоничны.
— Проверяем. Кого они любят? Спортсменов. Актеров. Кого еще?.. Не, не политиков – императоров.
— А тебе не кажется, что их любовь – чисто выработанный рефлекс? Кого им больше показывают – того они и любят.
