Дэвид Гаймер - Эра Зигмара: Омнибус
— Кхорн забрал его голос. Здесь и говорить не о чем, — сказал Череп. — Кхорн уважает храбрость. Мир — храбрец, а не дурак. Кхорн услаждается неповиновением, а не раболепным преклонением, а ты только на это и способен.
— Кхорн забрал у него голос, чтобы защитить свою игрушку, дабы никто не мог слышать его богохульства. Я — не игрушка. Я — достойный, а он — нет! — заорал Матрор. — Я поведу племя! — он воздел щит и меч, большинство Рабов Крови начали выкрикивать его имя.
Матрор удовлетворённо осклабился на соперника.
— Тишина! — заорал Орто, голосом, похожим на удар хлыста самого Кхорна. Выкрикивания имени Матрора тут же смолкли.
— Мир — достойный, — изрёк жрец бойни. — Это ты богохульствуешь. Мир пожинает черепа и жизни. Они идут к Кхорну, как пойдёт и сам Мир, его череп ляжет к Трону Черепов. Ты тоже бьёшься за самого себя. Твоё стремление вести — очевидно. Истинный слуга бьётся не за свою собственную славу, но за славу Кхорна.
— Я за Мира, — сказал Данаван Вуул. Выйдя вперед, он встал рядом с Черепом и Миром. Откормленное мясистое тело кровавого загонщика колыхалось на каждом шагу. — Кхорн извлекает пользу из любого убийства, независимо от причины или образа смерти. Такова наша вера. Мир более великий смертоносец, чем ты, Матрор.
— Ты — трус, который прячется за своим хлыстом, заставляя других убивать за тебя!
— Мой хлыст и мой клинок вгрызаются глубоко, — прошипел Вуул сквозь кривые жёлтые зубы. — С их помощью я убил даже больше, чем ты, могучий Матрор. Кхорн не волнуется ни о чем, пока льётся кровь.
— Мир — это испытание! — проревел Матрор. — Многие из нас пали в битве с хейранцами. Кхорн испытывает нас этим богохульником, наблюдая за нашими метаниями, когда мы, вновь и вновь, приближаемся к неудаче. Он недоволен — вот почему Калаз пал. Это же очевидно!
Возбуждение толпы росло. Толпа кхорнитов начала разделяться. Люди начали косо смотреть друг на друга. Разумы вновь заволакивало красным видением Кхорна, и разница между друзьями и врагами становилась размытой, незначительной.
— Кхорн — не слабый божок, — произнёс Череп. — Разве мы не следуем за ним туда, куда он ведёт нас? Разве мы не радуемся его ярости? У него нет времени на жалкие хитрости. Черепа и кровь — вот, что он требует, и Мир доставляет их ему, невзирая на собственные стремления. Вот почему он вознаграждён.
— Вот оно — доказательство моих доводов, — изрёк Матрор, указывая на Черепа. — Язык хорька во рту змеи.
Ушкар вновь зарычал.
— Почтенный дробитель черепов Корд, — вопросил Череп. — Чью сторону ты примешь: Мира или Матрора?
Воин-кузнец не ответил и не пошевелился, его окованная цепями горящая наковальня опаляла примятую красную траву, а лицо, скрытое под маской, ничего не выражало. Череп пожал плечами. Дробитель черепов Корд служил Кхорну в одиночестве. Он не повиновался никому из людей, и ему нечего было им сказать. — А что скажет жрец бойни? Ты говоришь за Кхорна, так донеси же до нас его суждение!
Глаза Орто заметались туда-сюда между смертоносцами, оценивая стоящих друг против друга. Он медлил, чёрный язык червём извивался меж оцарапанных губ.
— Кхорн не говорит. Кхорн недоволен тем, что мы не бьёмся, но разговариваем как слабаки. Есть только один способ разрешить это. Череп воззвал к Суду Клинков, так пусть же всё решит испытание оружием.
— Ты не назовёшь фаворита? Ты не уверен, кто победит, — сказал Матрор. — Не хочешь принимать чью-то сторону. Кто может уважать такую трусость? Сегодня ты явил свою слабость, Орто.
Жрец бойни выпятил грудь и оскалился. В словах Матрора была правда.
— Разве что-то из этого имеет значение? — произнёс Череп. — Мир — лучший воин. Никто не сравнится с ним в мощи. Никто не собрал столько черепов, не пролил столько крови. Пожинает Мир черепа для Кхорна, или для мести, это не имеет значения. Любая смерть — это поклонение, неважно, как она дарована. Кхорна не беспокоит, чья льётся кровь.
Матрор злобно улыбнулся.
— Сейчас ты отлично поймёшь, о чём я, — с этим он выхватил меч и бросился на Мира.
Орда разделилась, подобно тому, как волнующееся море разбивается о рифы. Сдерживаемая на протяжении многих недель вражда разделила орду на две части — одна была за Мира, другая за Матрора. Сторонники Матрора превосходили числом сторонников Мира на треть.
Мир не мог говорить, но Мир мог слышать. Мир выглядел как безумное чудовище, но Мир мог думать.
И вот что он думал, обнажая Кровавую Злобу и Вора Черепов: “Матрор прав. У меня нет веры. Для Кхорна у меня есть только ненависть.”
Кхорн не беспокоился. Кхорн забавлялся, Матрор и в этом был прав.
Кровавая Злоба и Вор Черепов вопили от радости освобождения.
— Кровь для Кровавого Бога! — визжала Кровавая Злоба, красный топор.
— Черепа для Трона Черепов! — вторил ей Вор Черепов, чёрный топор.
— Я пролью больше крови, чем ты, — заявила Кровавая Злоба.
— А я соберу больше черепов! — фыркнул другой.
Топоры смеялись металлическим смехом, когда Мир взмахивал ими. Несколько созданий, достаточно целеустремлённых, чтобы рискнуть своими жизнями против Ушкара Мира, встали между ним и Матрором. Никто из них не был ему ровней, и все умерли быстро. Вор Черепов и Кровавая Злоба в своей вечной жажде выпили их жизненную влагу. Сверкающие поверхности топоров теперь были заляпаны принесённой ими смертью.
Две части орды громили друг друга, кровожадно завывая. Лязг сталкивающегося оружия полностью заглушил пение кровоцвета. Никого не удивляло, что их собственные товарищи напали на них; то были воины Кхорна, всегда готовые к кровопролитию и красной жатве черепов. Люди, которые ещё вчера вместе сражались и делились друг с другом плотью убитых хейранцев, сидя вокруг костров, сегодня с великим удовольствием погружали друг другу мечи в животы. Топоры сносили головы с плеч. Кровь брызгала из перерезанных артерий, когда конечности отсекались от тел.
— Кхорн! Кхорн! Кхорн! — ревели они. — Кровь для Кровавого Бога! Черепа для Трона Черепов! Пускай исполнится красный обет!
Спустя минуты, битва, начавшаяся, как столкновение двух сторон, переросла в беспорядочную свалку. Цветы безумно пели свою песню, а черепа на холме безучастно глядели на то, как воины Кровавого Бога убивают друг друга. Подобные зрелища были обычным делом в те мрачные времена.
Корд стоял неподвижно посреди этого урагана, ожидая какого-то знака, ведомого ему одному. Орто ревел молитвы Кхорну и сражался, но был осторожен, стараясь не помогать ни Миру, ни Матрору.
