Юлиана Суренова - Потерянные души
"Стантин… — проповедник поморщился, недовольный, что не в силах вспомнить всех мельчайших фрагментов их разговора. — Стантин умен… Ему известно очень многое… Заговоры — его стихия… Его слова… Это была речь не разума, а страха. Что более всего взвол-новало Стантина? Возможность того, что Сол прибегнет к помощи По-терянных душ, направив их гнев против своих врагов…" — Влад сжал губы, его глаза сощурились, будто он начал различать в окружавшей его полутьме что-то едва заметное, туманное. И снова он ощутил холод в груди — подтверждение тому, что на правильном пути.
"Потерянные души… Что говорили о них колдуны, принявшие покаяние…? Их боятся больше смерти, ибо эти твари спо-собны не просто уничтожить тело, но и убить душу… Вряд ли в мире найдется существо, рискнувшее помянуть их всуе… Нет, они — не то оружие, которым пугают, не в силах вытащить меч из ножен. Слишком маловероятно, что поверят на слово, считая их всего лишь старыми как мир легендами. И только увидев собственными глазами… Что-то здесь не так… Чего-то не хва-тает… А кое-то явно лишнее… Но что? Почему должен был умереть пресвитер? Что это было на самом деле: убийство или… Почему секретарь конклава не стал никого обвинять в его смерти? Что бы ему дало обвинение? Вывело бы меня…или кого-то другого из игры… И поз-волило бы собраться с силами, потянуть время… Но ему это было не нужно! Либо он уже получил нечто, позволяющее не сомневаться в своей победе, либо это должно произойти вот-вот… Потерянные души…»
Сколько он ни думал, больше ничего не приходило ему в голову…
"Неужели Сол нашел способ подчинить их себе, сделать то, что казалось не по силам даже первосвященникам? — проповедник вскочил с кресла. От близости разгадки его обдало жаром, щеки за-пылали, голова закружилась. — Ну же, ну! — приказал он своему разу-му. — Сол должен был узнать что-то такое о Потерянных душах, что не знает более никто, или, зная, не предает значение… Что?"
Влад вспомнил разговор с Гро-мом, как тот, словно безумец, рассказывал о встрече с давно умер-шим колдуном, предупреждавшим об опасности Потерянных душ. В па-мяти всплыл образ того, кого все считали безумцем…
"Он постоянно что-то говорил о них. Но что? Что? Великий Бог, да кто же вслуши-вался в его бред! Если бы знать, что это понадобится…! Да и не мог Сола остановить страх перед неведомой опасностью, Сола, кото-рый не боится даже Бога…»
Он сжал пальцы и сильно, намеренно при-чиняя боль, стукнул кулаком себе по бедру, словно это могло по-мочь мыслям собраться, помочь вспомнить… И тут Влад остановился, глаза его сверкнули решимостью:
"Архив первосвященников! Вот где я найду ответ!"
Влад решительно направился к двери. Он отмахнулся словно от надоедливых мух от телохранителей и слуг, неизменно находившихся поблизости от своего господина, ожидая его приказаний. Оставив их, не понимавших, что происходит, с недоумением глядеть вос-лед, он, с удивительной для своего возраста и сана быстротой пере-сек огромную залу приемов и уже вышел в галерею, ведшую к главным вратам, как вдруг замер, словно налетев на стену.
В его сощурившихся глазах проснулось удивление, когда он увидел одиноко стоявшего возле покрытой гобеленами стены командующего.
— Гром! — окликнул его предводитель проповедников, стараясь, чтобы голос звучал как можно решительнее, в то время как разум Влада лихорадочно пытался дать хоть какое-то объяснение присутс-твию воина там, где ему было в этот миг совсем не место.
Мысли с удивительным постоянством кружились вокруг одного и того же: неужели Гром, на-ивный в делах церкви, неискушенный в охватившей ее борьбе за власть, показывавший всем своим видом ненависть к монахам, на самом деле играл все это время на сто-роне Сола и пришел во дворец, выполняя какой-то приказ секретаря конклава?
"Уж не по мою ли душу он явился? И что он станет делать? Убьет меня сразу или…" — он плотно сжал губы, заставляя себя успокоит-ся. Потом, смеясь над своими страхами, которые, в сущности, были ничем в сравнении с леденящей душу угрозой, исходившей от Потерянных душ, спросил:
— Что ты здесь делаешь?
— Прости меня, великий магистр, — сорвавшись с места, воин быстро приблизился к нему, почтительно склонил голову. — Прос-то… — было видно, что он испытывал некоторую растерянность, даже смущение, как человек, который сознавал странность своих действий, но был не в силах поступать иначе. — Просто я подумал… Возможно, тебе понадобится моя помощь.
Проповедник не смог сдержать усмешки, представив на миг себя поднимавшим армию против Сола, словно тот какой-то колдун.
Против Сола и Потерянных душ… При воспоминании о последних усмешка сош-ла с его губ, лицо помрачнело, в глаза вернулась тревожная насто-роженность.
— Господин? — воин нахмурился, словно и ему передалось охватив-шее Влада чувство опасности и ожидание беды.
Поборов в себе желание побыстрее добраться до цели, не тратя драгоценного времени на разговоры с командующим, проповедник оки-нул воина быстрым цепким взглядом.
"Да, его помощь понадобит-ся", — решила та часть его разума, которая более всего сохранила способность трезво рассуждать, не поддаваясь необъяснимым трево-гам.
— Зачем тебе это, Гром? — глядя прямо в глаза воину, спросил он. — Какое тебе дело до борьбы церковников друг с другом? Ведь ты никогда не жаловал никого из нас, — голос проповедника звучал рез-ко, решительно, и, в то же время, в нем не было угрозы — лишь жела-ние понять, что движет тем, кто в миг страшной опасности решился предложить помощь.
Командующий не отвел взгляд. Он смотрел на предводителя проповедников спокойно, как человек, принявший самое главное в своей жизни решение.
— Я не скрываю своего отношения к церковникам, — и, все же, он никогда раньше не решился бы сказать такое священнослужителю прямо в глаза. — И будь дело только в вас, бог свидетель, я и не подумал бы о том, чтобы кому-то помогать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Но то, что происходит, что вот-вот произойдет, касается всех. Я могу себе позволить жить или умереть с клеймом вероотступника, но не безучастного свидетеля конца мира.
— О чем ты говоришь?
— О чем? — воин криво усмехнулся. — Как будто ты не знаешь, — его больше не заботила необходимость соблюдать тысячу и одну услов-ность в разговоре с одним из правителей. — Над городом сгустились тучи. Жители в страхе забились в углы, попрятались, словно крысы, в норы, чувствуя близость урагана. И только безумцы бродят по пустынным черным улицам, вознося хвалу Концу света. Разве не это чувство гонит тебя из дворца, чьи стены готовы рухнуть?
