Дмитрий Литвиненко - Квархелион (СИ)
Идти без обоза оказалось ошибкой. Запасы провизии воин планировал пополнить сразу после сражения, но фэры смогли не только уйти, но и почти всю еду с собой забрать.
И зачем вам столько жратвы?! Вас же там жалкие три сотни!
Остатки провизии таяли, и пришлось забирать все запасы из ближайших сел, что репутацию клана не поднимало. Все бы оправдала высшая цель похода или парочка побед, но побед не было, а цель себя не оправдывала. Люди не видели здесь ни одного чужака.
Вождь был в бешенстве. Подчиненные предпочитали держаться от него подальше, у большинства получалось, но глава разведки — Кир, не имел такой возможности. Его жизнь висела на волоске, и с каждым встреченным селом волосок становился все тоньше.
Тамурлин первый въехал в очередное село, староста почувствовал приближение начальства лучше любого мага и уже давно ждал гостей. Он первый подлетел к седому воину, бухнулся на колени и заглянул в глаза, ожидая слов вождя.
— Чужаков видели? — В лоб спросил Тамурлин.
— Десятицы четыре, как мы тути никого не видели! К нам гости не ходят. — Немного расстроился староста.
— Кира ко мне!!! — Вождь сильно расстроился.
Вопреки ожиданиям воина разведчик пришел в окружении трех десятков сотников и без ожидаемого обречения на лице.
— Вызов! — Потребовал Кир.
Ах, ты ж сопляк!
Тамурлин стал вождем именно благодаря этой традиции, существовавшей до разделения на Кланы. Чего стоило, тогда не совсем седому воину, доказать существование традиции. Конечно, он мог бы не принять вызов во время похода, но злость затмила разум.
Лидер спрыгнул с коня, рванул из ножен меч... и обреченно взвыл. За своим оружием он доверял ухаживать только одному человеку, и этот человек сейчас спокойным шагом с узким длинным клинком идет к нему. Кир всегда был великолепным бойцом, а с затупленным оружием сражаться с ним вообще бесполезно.
Тело Тамурлина оставили в деревеньке, а новый вождь повел свой клан за чужаками. Кир всегда знал, что поход фэров на Жемчужину степи — обман, как и знал, куда они действительно направились. Ведь он был главой разведки, и хорошим главой.
Старик даже не представлял, насколько сильны эти чужаки. Да, один только перерожденный всех нас раскидал бы! Хотя откуда Тамурлин мог про него знать? Я же не сказал.
Новый вождь прекрасно знал все лучшие тропы через, казалось бы, везде одинаковую степь. На обратную дорогу много времени потрачено не было.
И вот он, лагерь остроухих. Ревут горны, земля дрожит под копытами тысяч лошадей. Лавина воинов катится на лагерь чужаков, подлетает к строю штыков и резко останавливается. Кир, с помощью мата и пинков, проталкивается через столпотворение в первые ряды.
От фэров Орду отделяет сплошная стена голубого пламени.
***
Я собрал волю в кулак, подключил несколько десятков лучей Силы к воде и выплеснул под копыта лошадей кочевников энергию воды. Чистая мощь Стихии, исполняя желание хорошего друга, преобразилась в стену жидкого пламени, испепеляя неудачников не успевших остановиться.
Армия кочевников в ужасе остановилась. Магию не любят, магии боятся, даже, в мире, где она дело привычное. И это очень хорошо! Рвани вся эта толпа вперед — я не выдержу напряжения, и стена рухнет.
Вперед вышел новый вождь. Откуда я узнал, что именно этот человек стал вождем — не знаю. Вероятно, это один из побочных эффектов перерождения.
Я пошел к нему прямо через огонь, чем «слегка» удивил всадников. Спокойно подошел к совершенно расслабленному лидеру.
— Здрасьте! Хранитель жизни Толлин, а вы?... — Смеясь спросил я.
— Киррихан, вождь клана Воинов.
— Тамурлин умер? Ну, бывает. — Я махнул рукой. — Предлагаю обсудить положение дел.
Кир был в замешательстве, но умело это скрывал. Он рассчитывал на эффект неожиданности, пытался деморализовать чужаков, но встречаться лично с перерожденным он не собирался. Но есть ли выбор?
Я повел человека через огонь, который лишь ласково ласкал кожу, ожидаю приказа «убить!». В какой-то момент, умело поставленная, маска безразличия слетела с его лица. Рядом со мной шел до безумия испуганный кочевник. Но огонь закончился и страх исчез с его лица. Я провел его в свою палатку.
Я усадил его за стол и начал:
— У тебя есть выбор. Первый вариант: мы возвращаемся к твоей Орде и я объявляю о вызове.
Кир снова не смог удержать маску безразличия. Наверное, подсчитал свои шансы на победу.
— Второй вариант: ты идешь к своим сам и объявляешь о том, что запугал нас до смерти, и мы все уплывем в течение суток. Что тебе больше нравится?
Выбора у него, по сути, и не было. Человек быстро подсчитал свою выгоду и согласился на второй вариант.
Кочевники, радостно крича, отправились праздновать победу над чужаками. А я отправился собирать немногочисленные пожитки. Через несколько часов зеленоватые остроносые корабли пристанут недалеко от берега. Крот сумел добраться до цели раньше времени. Наконец-то можно проститься со степью. Король вернется на родную землю невредимым, войны не будет!
Крот, вызвавшийся плыть за нами на одном из баркасов, был жутко рад меня видеть. Боец заслужил множество похвал, но я наказал его должностью главы моей личной гвардии. Впрочем, он был очень доволен, а после знакомства с Мили — просто счастлив. При их встрече в магическом спектре что-то слегка сверкнуло. Наверное, так и выглядит знаменитая «искра». Ну, значит, теперь забота о девушке ложится на его плечи. Я, конечно, немного расстроился, но все же я человек только на половину, да и эта половина давно утратила свою «человечность», так что данное событие вполне можно было пережить.
Я, с королем и своими бойцами, решил плыть на трофейной галере. Опасался встречи с пиратами. Как оказалось, опасался не зря.
***
Сутулый человек в потертом балахоне сидел на земле в своей маленькой палатке. Минуту назад он медитировал, но вошедший рыцарь в сверкающих латах прервал отдых Главного. Именно так его здесь все называли. Настоящего имени не знал никто, как и его лица, всегда скрытого под капюшоном. Этот могучий маг никогда не выходил из своей крохотной палатки, скрывшись за десятками щитов и тонкой тканью от посторонних взглядов и вечных глупых покушений. А их было очень много: люди не горели желанием идти на войну с фэрами, но против воли императора идти нельзя, а сам император слова поперек не может сказать этому магу.
Человек поднялся с колен и взглянул на Безликого извечной тьмой своих глаз.
