Наталья Якобсон - Император-дракон
-- Вы говорите об этом незнакомцу.
-- Вы обо всем уже знаете. Во всяком случаем мне так почему-то кажется, - она слегка передернула обнаженными плечами. - Мне кажется, что нет ни в Ларах, ни в мире ничего такого, о чем бы вы не знали или не могли узнать.
-- Откровенность за откровенность. Скажите о своем желании директору театра, и он предоставит вам бессрочный контракт.
-- Бессрочный контракт кончиться тогда, когда на сцене меня увидит кто-то из знакомых. В этом случае пострадаю не я одна, а также все, кто работают здесь и даже посетители. Жизнь жестока, - заключила Роза тоном капризного ребенка. Час от часу она казалась мне все более привлекательной и необычной. С кем-то можно прожить рядом много лет и даже не проникнуться симпатией, а к кому-то страстно привязаться всего за две минуты. Роза была из тех, кого хочется навсегда оставить с собой и уже не отпускать.
В гримерной раздались какие-то шорохи. Это мотыльки протиснулись сквозь переплет окна и теперь кружили над масляной лампой. Я прикрутил фитиль, чтобы пламя стало чуть слабее. Маленькие крылышки, шелестящие за ширмой и у окна, как будто напоминали, что мне пора уходить. Оранжевые отблески фонарей манили на опустевшую после закрытия театра улицу. Даже Винсент успел куда-то уйти. На миг меня поразила странная догадка, что он заглянул в окно и увидел здесь меня.
-- До встречи, дорогая, - довольно фамильярно попрощался я и, взявшись за ручку двери, уже более серьезно добавил. - Надеюсь, что следующая встреча состоится.
На самом деле я не собирался уходить насовсем. Полчаса спустя я все еще стоял возле театра и наблюдал, как отъезжает экипаж принцессы. Какое-то необычное предчувствие заставило меня обернуться в темный тупик квартала. Там облокотившись о цоколь какого-то здания, стоял Винсент. Он не провожал взглядом карету, он пристально смотрел на меня. Я почувствовал себя странно, будто кончики иголок вонзились в кожу.
Винсент выпрямился и двинулся ко мне через мостовую. Движения были гибкими и грациозными, как у хищника. Лицо чистым пятном белело в полутьме. Благообразный вид еще ничего не значил. Винсент мог вцепиться в горло любому прохожему, мог пырнуть ножом из-за угла и исчезнуть быстро, как тень. Ему не стоило доверять. Я скрестил руки на груди и в упор посмотрел на него, пытаясь мысленно предупредить "я жду, действуй быстрее, Винсент".
В ответ не раздалось ни звука. Винсент приблизился в плотную, молча сунул мне в руки какой-то сверток и помчался прочь, так быстро, будто черти гнались за ним по пятам.
Сверток был тяжелым и угловатым. Я развернул заляпанный кровью кусок тафты и увидел ...золоченую скрипку Деборы.
Гнаться за Винсентом было уже бессмысленно. Его уже и след простыл. Лакированный корпус скрипки был в нескольких местах оцарапан. Позолота местами осыпалась. Мне показалось, что из царапин сочатся кровавые капельки, похожие на слезы. Какой-то голос шептал надо мной в ночи, но я не мог, да и не хотел разобрать слов.
Рок? Предупреждение? О чем Винсент хотел меня предупредить? О том, что девушка только, что уехавшая из театра может повторить судьбу несчастной скрипачки. Столько лет я не мог найти реликвию Деборы, а она была у Винсента. Совсем рядом, можно сказать всего в метре от меня, когда я договаривался о покупке поместья, а неимущий аристократ промчался мимо, унося скрипку с собой.
Винсент вернулся домой только под утро. Всю ночь он бродил где-то и судя по его состоянию пил. Под глазами залегли темные круги от бессонницы и излишка вина.
-- Твой знакомый Анри нашел в бедняцком квартале какого-то ученого доктора. Надеется, что тот излечит его от неизлечимого недуга, - холодным бесцветным тоном сообщил Винсент и попытался рассмеяться. - Я встретил их в кабаке.
-- Ты кутил в их компании?
-- Нет. Зачем? Меня никогда не тянуло в компанию к обреченным. От Анри несет затхлостью могилы, а от доктора зловонием микстур. Что общего может быть у меня с ними?
Он скрестил руки на груди и уставился в окно. Скрипка лежавшая на столе передо мной его, как будто совсем не интересовала. А мне до сих пор казалось, что мелкие трещины в полированном корпусе кровоточат.
-- Зачем? - спросил я у Винсента и пораженный неожиданной догадкой предположил. - Из мести? Ты хотел расквитаться с ней за то, что она изуродовала твое горло?
Винсент надменно изогнул бровь. Он как будто был изумлен тем, что я еще всего не знаю.
-- Нет. Не за это, - все-таки ответил он и усмехнулся. - За это я рассчитался с ней еще тогда, когда оттащил в суд. Я опалил ей крыло - мы квиты. Скрипку я оставил у себя, чтобы понять, что так привлекало тебя в ее музыке. Интересно, если бы я играл так же, прогнал ли бы ты меня от своих дверей, когда я впервые предложил тебе союз и дружбу, причем должен заметить не из корыстных побуждений, а от чистого сердца. Ведь в те времена никто в здравом уме и трезвой памяти не дал бы за твою жизнь ломаного гроша. Ты был заключен в стране своего отца, как в мышеловке, а я предложил тебе бегство, поддержку, спасение.
-- И я должен быть тебе за это благодарен?
-- Я вернул тебе реликвию Деборы. Почему же ты не несешь ее скрипачке?
-- Она вся исцарапана, - я провел пальцами по поверхности инструмента и ощутил шероховатость, там, где раньше корпус был тщательно отполирован. Одна струна лопнула и чуть не порезала мне палец.
-- Дело не в скрипке, - нагло констатировал Винсент. - Тебе теперь наплевать на свои манускрипты и на затворницу. Ты нашел нечто более ценное.
Струны жалобно звякнули, хотя я не прикасался к ним.
-- Что ты имеешь в виду? Тебе тоже понравилась девушка?
-- Ты ее погубишь, - Винсент прислонился лбом к холодному стеклу. - Как Сильвию, как скрипачку, как эту безрассудную Франческу.
После долгой ночи жители Лар начали неохотно просыпаться. В утреннем тумане на площади началось оживление. Прогромыхала по мостовой телега, полная ящиками с цветами. Я уловил запах свежесрезанных роз.
Винсент закрыл шторы, чтобы свет зари не проникал в наше жилище. Он протрезвел и заговорил ровным, чуть обиженным голосом.
-- Зачем она тебе, Эдвин? Разве мало в твоей империи красивых злодеек под стать тебе самому?
-- Ты считаешь, что даже император ее недостоин? - изумленно поинтересовался я. Мне хотелось услышать его мнение.
-- Этот земной ангел слишком хорош для тебя, - без лести признался Винсент. Вне сомнений, это был первый честный ответ в его жизни.
Я накрыл скрипку все тем же грязным куском тафты, чтобы вид исцарапанного корпуса больше не смущал меня, чтобы воображение не рисовало больше картину того, как кто-то невидимый перебирает пальцами уцелевшие струны.
