Александр Прозоров - Алтарь
– Раз… – Воздух над стулом, где только что сидел колдун, дрогнул, потемнел, и мгновением спустя в нем появилась точная копия Пустынника – бледная от волнения, тяжело дышащая и смотрящая на колдунью заискивающими глазами.
– Два… – Внутри шара, в самой его сердцевине, образовалось крохотное туманное облачко.
– Три! – Маг хлопнул в ладоши и чуть отступил.
– … седьмого цикла, – продолжила Виктория оборванную на полуслове речь. – Не беспокойтесь, сейчас мы его осадим.
Она наклонилась вперед, раскладывая свои писульки вокруг шара, заметила внутри непонятную красную точку – и тут Пустынник резко напрягся, выбрасывая ей навстречу продуманный во всех деталях зловещий образ. Грохнули, распахиваясь, окна, по комнате прокатилась волна холода.
– А-а-а!!! – Опрокинув стул, ведьма отскочила назад, глядя на кроваво-красную рожу, упирающуюся изнутри в выпуклую поверхность шара.
– Вы видите его? Видите?! – Морок поднялся со своего места, немного отошел.
– Иди сюда, дочь моя, – услышала девица вкрадчивый голос запертого в стекле демона. – Иди ко мне.
– Нет! – попыталась перекреститься ведьма, но Пустынник вовремя поймал ее за руку, не дав закончить знамение. Виктория была так потрясена, что не обратила никакого внимания на столь странное неподчинение руки. – Кто ты?
– Тиш-ше-э… – в самое ухо прошептал ей колдун, в то время как образ в шаре всего лишь шевелил губами. – Я дам тебе награду… Любую награду…
– Ч-что?! – хрипло переспросила ведьма.
– Любую награду… – шепнул в ответ демон. – Сядь ко мне ближе, пусть он ничего не подозревает.
Морок в это время топтался у двери, испуганно закрывая лицо руками.
– Скажи, пусть встанет на колени и молится в угол. Пусть отвернется…
– Вы, – судорожно сглотнув, вытянула руку Виктория. – Вы должны отвернуться, встать на колени и молиться. Тогда демон не кинется на вас снова.
Морок послушно грохнулся на колени, ткнулся носом в дверь. Правда, стук колен Пустынник изобразить забыл – но ведьме было не до подобных мелочей. Она медленно придвинулась к столу.
– Я сделаю тебя владычицей мира. – Лик демона плавился, словно в тумане, и прорисовывался снова. – Я сделаю тебя самой могучей колдуньей и величайшей из женщин. Я дам тебе бессмертие и силу. Я осыплю тебя золотом и драгоценностями. Только не отправляй меня назад! Не отправляй… – Образ в шаре перекувырнулся и широко раскрыл глаза. – Меня уничтожат! Оставь меня здесь, и я стану твоим верным рабом.
– Это… – Виктория потрясла головой, ущипнула себя за руку. – Это глюк какой-то.
– Я докажу, госпожа, – заколебался в шаре алый туман. – Я докажу… Я дам тебе подношение… Справа, за стеклом…
Виктория повернула голову и вздрогнула, увидев россыпь огоньков на камнях незнакомых украшений. Она открыла стеклянную дверцу, взяла кольца в ладонь, несколько раз сжала, пытаясь убедиться, что ощущение от твердого холодного золота настоящее.
– Сзади… – прошептал в самое Пустынник, – сзади, верхний ящик…
Девица подошла к письменному столу, рванула ручку и нервно охнула. Запустила руки в ящик, зашелестела купюрами:
– Они настоящие?
– Да, госпожа.
– Настоящие?
– Да!
– Все?!
– Ты получишь весь мир, госпожа, – продолжал шептать колдун то в одно, то в другое ухо. – Короли и президенты будут лизать тебе туфли, патриархи станут ползать перед тобой на брюхе, а ростовщики – сами приносить тебе свои сокровища. Я сделаю все, госпожа. Только не изгоняй меня! Я дам тебе клятву. Самую страшную клятву. Но только оставь меня. Ты получишь этот мир, а я – жизнь.
– Так оставайся, – легко разрешила Виктория.
– Мне нужен договор! И ты должна скрепить его кровью…
– Вот как? – впервые заколебалась девица. – А что я получу взамен?
– Все-е-е!!!
Ведьма посмотрела на золотые кольца в одной руке, пошарила другой в ящике с купюрами. Потом наклонилась, выдвинула нижний ящик и вытащила из него длинный кухонный нож. Повернула руку, примериваясь.
– Ну и куда нужно капать кровью?
– Не твоей… – вкрадчиво сообщил Пустынник. – Его кровью… Я привязан к нему заклятием. Он должен умереть – или я стану вечно волочиться за ним. Ты скрепишь договор его кровью и получишь этот мир в плату за мою свободу.
– Убить? – растерялась Виктория. – Но это…
– Или я исчезну вместе с ним, – немедленно напомнил колдун. – И заберу все! Все свои подарки. А на тебе оставлю свое проклятие… Ну же, ты хочешь лишиться всего? Иди и убей его!
Девица отрицательно покачала головой, однако к мороку подошла, остановившись за его спиной. Пустынник выдернул с книжной полки какую-то брошюру, двинулся следом. Ведьма колебалась.
– Ты хочешь стать знаменитой и богатой? Хочешь быть могучей и независимой? – горячо зашептал колдун. – Ты хочешь получить мир или остаться дохлым стручком? – И гаркнул в ухо: – Бей!!
Ведьма размахнулась и несколько раз ударила морок ножом в спину – Пустынник еле успевал подставлять брошюру, чтобы девица ощущала в руке сопротивление. Морок застонал, словно попавшая под каблук клизма, взмахнул руками и завалился вдоль шкафа.
– А-а! – откинула от себя нож девица и попятилась к стене. – Я… Я убила его!
– Вы поступили правильно, госпожа, – перевел дух Пустынник. – Но теперь нужно избавиться от трупа. У вас есть соль и перец? Я научу вас одному древнему заклинанию.
Хозяйка выскочила за дверь, а колдун облегченно отер пот со лба, отошел к окну и выбросил изрезанную книжонку во двор. Теперь для полноты картины, чтобы ведьма окончательно уверовала в свои новые возможности, оставалось сотворить некое чародейство – и Виктория окончательно станет верной рабыней «демона из шара».
– Вот… – вернулась назад девица, неся солонку и пакет черного перца. Она осторожно протиснулась мимо морока, под которым растекалась кровавая лужа, положила все на стол.
– У меня нет рук. – Пустынник устал таинственно шептать и говорил почти нормальным голосом. – Ты сделаешь зелье сама. Высыпай все на стол. Теперь смешивай, ухватывая щепотки того и другого одновременно обеими руками и ссыпая в одно место. Еще, еще, еще… Теперь произноси заклинание. Повторяй его за мной вслух: «Етевс молеб ан вокаруд огонм!!!».
– Етевс молеб ан вокаруд огонм! – послушно произнесла ведьма.
– Теперь посыпь этим порошком труп.
Виктория сгребла едкую смесь на ладонь, отошла к двери и, зажмурясь, развеяла над мороком. От того вверх поползли струйки дыма, «труп» стал уменьшаться, уменьшаться, пока не исчез совсем.
