Оксана Шарапановская - Бархат (СИ)
Мчавшаяся черная машина, словно стрела, летела по шоссе, на скорости сбивая мелкий моросящий дождь. Чувство свободы, теперь более ощутимое, чем раньше, бодрило и навевало множество разных мыслей, новых планов и воспоминаний. Расслабление, прокатившееся огромным комом по всему телу, вызывало самые мучительные и одновременно, светлые переживания и воспоминания. Это было впервые для него. Что — то внутри радовалось и Джеймс не присекал этого ощущения. Зная, что души не существует, что ее отняли когда — то, спасая ему жизнь, он не до конца понимал, что именно внутри его вдруг ожило. Ошеломляющее чувство придавало больше сил и впечатлений.
Выжимая из новенькой машины все, что она могла дать, вампир с необъяснимой улыбкой глянул на себя в зеркало.
Неужели я могу таким быть? Все изменилось. Мой мир, полон однообразности, смертей, боли и тоски пропал! А на его место взошел другой: светлый и многогранный, радостный и почти человеческий. Я думал, что она будет моя, все поменяется и только. Но, все не так просто. Она стала моя, но я потерял себя. Ее светлые лучи проникли в меня, изменяя меня изнутри, добираясь до самого твердого, давно мертвого, одинокого сердца. Возможно, оно не такое твердое и мертвое, если я чувствую все настолько ярко, если бы я был человеком. Я почти стал человеком, достиг той черты, за которую уже не смогу никогда перейти. Но, эта черта, грань, дает мне все, о чем я даже и не мечтал. Кристина изменила меня и я думаю, что и сама она изменилась, получая немалую долю моих качеств и моей силы. Она знает о моем мире и принимает его вместе со мной. Кристина стремится в него, проникая в самую глубь до полного поглощения. Сама того не понимая, отнимая в темноты самое плохое. И даже если она еще не знает об этом, это произойдет. Это уже происходит. Хотя, никаких изменений еще не видно. Я не должен позволять ей это. Но, самое плохое, что она просто знает и участвует в этом. Со временем, я помогу ей. Моя задача, вырвать ее из этого мира и вернуть ее человечность. А, может быть, и лишить этой человечности, если будет слишком поздно. В любом случае, я буду всегда рядом. И только со мной она будет принимать решения.
Остановившись возле самого университета, Джеймс осмотрев территорию, которая с момента, когда он сжег пергамент в собственном камине перед глазами гостя, впервые оказалась пустой, уверенно зашел внутрь здания, направляясь прямиком на кафедру профессора Гранда.
— Вы рано! Я ждал вас немного позже, — вставая из-за стола при внезапном появлении Джеймса, Себастьян озадаченно смотрел на вошедшего.
— Я как раз вовремя, профессор, — подойдя и присевши на стул, напротив его стола, вампир выпрямившись рассматривал человека.
— Я не успел все перевести до конца. Это незаконченная работа, вы понимаете? — Себастьян так же присел, открывая дверцу в столе и вынимая папку с бумагами.
— Это уже не важно. Я заберу его сейчас, профессор, — снисходительно смотря на разочарованного человека, Джеймс мог поклясться, что Себастьян грустил и волновался по поводу того, что не смог вовремя закончить самую захватывающую в его жизни работу.
— Но, как же? Зачем?
— Манускрипт! — вставая и протягивая руку к профессору, Джеймс серйозно, даже немного с агрессией, не сводил глаз с человека, внушая ему повиновение.
Забрав папку из рук Себастьяна, он понимал, что не должен сохранять жизнь этому смертному. Но, учитывая последние обстоятельства, теперь он не мог убить профессора. Поэтому оставалось единственное правильное решение.
— Запомните, профессор, вы никогда не получали от меня никаких бумаг. Вы ничего не изучали и не переводили. Вы никогда не видели никакого пергамента, — остановившись, Джеймс больше ничего не хотел добавлять, кроме одного, — с Кристиной все в порядке, она в безопасности. Ты не должен волноваться за нее.
Закончив внушение и подождав еще пару минут, вампир с улыбкой кивнул Себастьяну, выходя из кабинета.
— Спасибо за помощь, профессор. До следующей встречи!
Плотно закрыв за собой дверь, с силой прижимая к себе папку с переводом, зная, что это самая дорогая вещь, которая когда — либо была у него, и которая по сути своей, была бесценна, Джеймс добрался до машины, и сев за руль, аккуратно положил ее на сидение рядом.
Ну, вот. Отлично! Она у меня. Осталось перевести самому до конца и прочитать. А дальше, подождать желаемого результата. Я стану…Кем? Получив огромную силу, и власть, и дар. Быть, как человек. Это даст мне возможность все время, и даже в яркие, теплые и солнечные дни быть с Кристиной, вместе ощущать теплое прикосновение лучей солнца. Она заслуживает этого.
Развернув машину и надавив на газ, он, как и его мысли, помчались вперед к своей цели, ожидающей его в доме.
Раньше, когда поиски манускрипта были прекращены, и позже, когда он все же нашел его, не было ни единой мысли о том, чтобы не посвящать в это лучшего друга Ричарда. А после спектакля о сжигании пергамента в собственном доме, он уже не мог рассказать ему. А даже, если и мог, не было смысла. Теперь, все знали о том, что данные священные письмена найденные Джеймсом Реенсоном были сожжены им же. Погони прекратились, вместе со слежками и прослушиваниями.
Почти доехав до собственного дома, им было решено, не посвящать никого в настоящее, не говорить о том, что манускрипт цел и невредим. Так будет спокойнее для всех.
* * *В животе заурчало, напоминая о том, что пора было поесть. Повинуясь велению голоса, мне пришлось спуститься вниз в поисках кухни. В таком большом доме найти кухню особого труда не составило. Последний раз, когда я там была, Джеймс был в отключке и я приносила ему настоящую человеческую кровь.
Я поискала холодильник, в котором он хранил донорскую кровь. Поиски увенчались успехом почти сразу, и Джеймс быстро излечился и пришел в себя, изрядно меня при этом напугав.
Теперь я сама должна была найти еду для себя, если вообще таковая была в вампирском доме.
Кухня совсем не отличалась от ранее виденных мною других кухонь. Кроме странной атмосферы пустоты, тишины и одиночества. Ее нельзя было назвать кухней холостяка. Скорее даже тем местом, в которое не так часто заходят, в которое не стремятся. Впервые побывав здесь, я этого не заметила. А сейчас, стоя возле длинного гладкого гранитного стола, я всем своим естеством ощутила нахлынувшие на меня эмоции, гнетущую атмосферу пустоты.
Желудок снова напомнил о себе, не смотря не на переживания, ни на ощущения тела. И ноги, словно по приказу, направились точно и верно к двухкамерному черному холодильнику. С того раза я все еще помнила, где именно Джеймс хранил кровь в пакетиках. Мгновенные мурашки снова покрыли всю мою спину и шею. Запретив себе лезть к левой дверце холодильника, я решительно открыла правую, заглядывая внутрь в поисках вкусного.
