Диванный Маленький - Род Ллевелин
Поступки Дамблдора стали вызывать много вопросов, а поскольку он не только потерял часть власти, но и как-то резко «сдал», то он начал пропускать удары противников. Например — всё чаще поднимался вопрос — когда же откроется Замок и начнётся нормальный учебный процесс. Почему Альбуса перестал пускать Замок? Он свободно пропускал всех преподавателей и детей, но без законного директора это было слишком опасное место даже для взрослых магов.
Такой вялотекущий конфликт мог бы продолжаться ещё достаточно долго: партии знати банально не хватало сил, а партии Света — лидера. Дамблдор откровенно «сдавал», а поскольку он всё «завязал» на себе, то его сторонники просто не знали — что им делать, да и с инициативой у них было неважно…
В начале весны ко мне зашёл Снейп — невероятно торжественный и сказал ликующим голосом:
— Альбус Дамблдор окончательно умер!
Глава четырнадцатая
Вскоре после смерти Дамблодора собралась комиссия, решающая вопрос с Хогвартсом. Собралась она скорее на общественных началах, поскольку власть всё ещё висела в воздухе — даже министр не был выбран. Малфой попал в неё, как один из членов Попечительского Совета, да и то — исключительно потому, что он по сути, был одним из главных спонсоров. Думаю, что Люциусу пришлось постараться как следует, поскольку фракция Света смотрела на него как на главного врага.
Тем забавней было, когда Замок приветствовал именно его, игнорируя попытки членов комиссии вступить с ним в контакт. Посещение было прервано и начались судорожные попытки понять — что же такое произошло. Эксперимент следовал за экспериментом, но Хогвартс упорно (ещё бы!) признавал только Малфоя. Сторонники Света были в растерянности: получалось, что директором должен стать идеологический противник. Другой вариант — учить детей где-то ещё.
Пошли разговоры, что Малфой, наверное, очень хороший человек, пусть и запутавшийся. Если уж Замок выбрал (ну так люди думали) его… Начали вспоминать колоссальные вклады Малфоя в дело образования, его научные достижения и решили — Люциус хороший человек, пусть и выбравший «неправильную» сторону. Про действие Метки народ уже прекрасно знал, как и про свидетельства Поттера в его защиту.
Силы Света выли волками, но они опирались на мнение обывателей и почти безграничные возможности Дамблдора. Сейчас ситуация складывалась не настолько хорошо, как им хотелось. Дело осложнялось тем, что ранее всё замыкалось на Альбусе и члены Ордена отвыкли проявлять инициативу.
Началась торговля за власть — отчаянная и безобразная. Орденцы решили, что раз уж пост директора за Малфоем, то один из них должен был стать министром. Аристократы торговались отчаянно, за каждую позицию, однако сам Малфой сообщил мне, что это их более чем устраивает. Всё верно — сейчас начинается переходный период и недовольных действиями властей будет предостаточно — в любом случае. Лучше уж «козлом отпущения» окажется кто-то из противников.
Члены Ордена отличились — министром они решили поставить Артура Уизли. Общественное мнение воспринимало его не слишком хорошо — как Предателя Крови и магглолюбца. Однако орденцы ориентировались не на сильнейших магов, а на банальное большинство, которое их же стараниями отличалось малограмотностью. Главное для них было то, что Уизли являлся фанатичным сторонником Света…
Я (как и аристократы Англов) прекрасно понимал, что Орден Феникса буквально «выпал из реальности», живя в каком-то своём мирке. К примеру, кандидатура МакГонагал была бы принята благосклонно даже чистокровными. Нет:
— «Она слишком склонна к соглашательству», — по мнению орденцев.
Пост председателя Визенгамота занял нейтральный (а значит — ещё и сильный) лорд Гринграсс. Светлые хотели бы протолкнуть на это место кого-нибудь из своих, но здесь требовался титул лорда, причём не формальный, как у Августы Лонгботтом, а настоящий, признанный самой магией. Других же кандидатур у Ордена просто не было.
В один из дней ко мне прилетела белоснежная Хедвиг — сова Поттера. Запомнить такую красавицу было не сложно, так что я предложил ей цыплячьей печёнки. Она недоверчиво-восторженно ухнула, а когда брауни принёс ей миску, начала благодарно кланяться. Пока сова ела, я развернул свиток и несколько удивился:
«Прошу принять меня. Гарольд Поттер».
Поттер сидел в кресле с мрачным видом. Против него началась какая-то невнятная компания в Англии, причём судя по косвенным данным — инициирована была ещё Дамблдором каким-то хитрым способом и сейчас она работала без его участия. Ну, вариантов такой игры может быть очень много, так что конкретные действия даже угадывать не хочу.
— Ну что сказать, — задумчиво протянул я.
— Судя по всему, ты должен был стать верным последователем Дамблдора либо следующим кандидатом в Тёмные Лорды. Ты начал свою игру, так что остался вариант только с Тёмным Лордом.
— Да понимаю я, — глухо сказал парень. — Компания уже началась и нормальной жизни мне не дадут. Вот и хотел бы спросить вашего совета — как быть.
— Твоего, — поправил я Гарри. — Ты уже взрослый, а я давно не твой профессор.
Тот неловко повёл головой, но согласно кивнул.
— На твоём месте… — Тут я задумался. — Пожалуй, пошёл бы в Гринготс и упаковал бы свои Родовые книги, артефакты и золото в безразмерные сумки. Потом вышел бы из банка как ни в чём не бывало, отошёл бы подальше и аппарировал куда-нибудь, где нет гоблинов. Там бы попросил гражданство и послал бы уведомление, что отказываюсь от места в Визенгамоте и титула лорда.
Поттер втянул в себя воздух.
— Ну, про эмиграцию я и сам подумываю, но при чём тут гоблины и титул?
— Тебе ничего не говорит тот факт, что именно гоблины поддерживали Дамблдора? — неверяще посмотрел я на него.
Гарри неловко пожал плечами:
— Ну, он боролся за их права, за равноправие для всех.
От подобного идиотизма у меня аж потемнело в глазах.
— Гарри, он не мог бороться за равноправие для них — тогда бы они его уничтожили.
Парень дико уставился на меня.
Понятно, что ему ничего не понятно…
— Гарри, — начал я спокойным тоном. — ты открывал хоть один учебник истории, кроме Хогвартской версии.
Отрицательно мотает головой.
— Хм, ну ладно. Тебя никогда не удивлял тот факт, что гоблины считаются проигравшей стороной, на которую победители взвалили обязанность заботится о своём благосостоянии, доверили Родовые артефакты и право проводить определённые ритуалы. То есть отдали проигравшим контроль над собой.
