Холли Лайл - Месть Драконов
— Я убью их, — пробормотал Ян. — Если только они посмеют прикоснуться к ней, я убью и этих троих, и всех остальных Сабиров.
— Не обещай того, что не в силах сделать, — ответил Ри. — Тебе не хватит умения и сил уничтожить даже одного из этих типов. Они же колдуны.
— Я все равно убью их, — пообещал Ян.
Разум Дугхалла метался в поисках чего-нибудь — чего угодно — для спасения племянницы. Если ему удастся сотворить миниатюрное обратное Зеркало Душ, он сумеет захватить душу Дракона, освободив место для души настоящего Домагара — набожного молодого фермера — в его собственном теле. Дугхалл задумался. У него не было уверенности в том, что лишившееся души Дракона тело не погибнет. Поможет ли это Кейт? Мертвое тело им ни к чему, оно бесполезно… хуже того, оно выдаст Сабирам присутствие наблюдателей и заставит их держаться настороже. Однако благочестивый молодой фермер способен прийти на помощь бедной испуганной девушке.
Но удастся ли ему сотворить Зеркало достаточно быстро?
Дугхалл взглянул на кольца на своих пальцах. При создании Зеркала форма кольца значила очень много. Он уже понял это и сумел определить, что имеет значение и чистота металла, из которого изготовлено кольцо. Его собственные кольца вполне годились для намеченного дела. Однако были необходимы еще три проволоки.
— Кто-нибудь! — велел он. — Принесите мне проволоки… Три короткие проволоки. Живо.
Наступила короткая пауза. Янф щелкнул пальцами.
— Кинжал…
Трев сразу угадал направление его мыслей.
— Да. Только потребуются два кинжала.
Оба лейтенанта бросились к двери и спустя мгновение вернулись, выковыривая серебряную проволоку из рукояти одного кинжала лезвием другого.
— Какой длины? — спросил Трев.
В далекой башне Эндрю Сабир подступал к Кейт от одной стороны стола, а Анвин со своим пыточным прибором приближался к ней от противоположной стены.
Дугхалл не стал тратить время, чтобы вслушиваться в их слова. Он отчаянно тащил с пальца лучшее из своих колец, сделанное из чистого электра. За последние месяцы ему удалось избавиться от лишнего веса, и кольцо теперь болталось на пальце, однако костяшки пальцев не сделались меньше.
— Все три длиной в твой указательный палец, — ответил он Треву.
К тому времени, когда Трев и Янф приготовили проволоки, он уже снял кольцо с пальца. Дугхалл быстро прикрутил серебряные нити к кольцу и загнул их концы, соорудив подобие треножника. Поставив его на пол, он содрал кусок кожицы с нижней губы. Грубое устройство. Чрезвычайно грубое.
Согнувшись над этим миниатюрным треножником, сконцентрировав всю волю и внимание на крохотном электроном обруче, Дугхалл заговорил:
Следуй за моим духом, о Водор Имриш,
Следуй к Дракону, к душе, именуемой Меллайни,
Неправдой овладевшей телом Домагара,
Верного чада иберанских богов.
Из этого тела изгони пришельца,
Но не чини зла захватчику,
Не повреди Дракону Меллайни.
Дай душе его приют безопасный
В круге электра, что предо мною.
Чтобы сохранило кольцо
Бессмертье Меллайни,
Защити жизнь и разум.
Плоть предлагаю — дар пустяковый.
Прими же безгневно и благосклонно,
Ибо не зло я вершу,
А злое деяние отвращаю.
Словно огонь пробежал по волоску, связывающему его душу с разумом Домагара. Дугхаллу хотелось кричать от боли, однако он сдержал себя. А в мыслях Домагара пробудилось сперва удивление, перешедшее затем в откровенный ужас. Белое пламя испепелило якоря, которыми Дракон Меллайни держался за захваченное им тело; раскаленный добела жар погнал эту черную душу вдоль нити, связывающей Домагара с Дугхаллом. И когда дух Дракона продвигался сквозь Дугхалла, пытаясь отыскать любую щель, любую дыру, в которую можно было бы забиться, гневный огонь наконец охватил сущность Меллайни, поглотил ее и изверг из груди Дугхалла пылающим ручьем, хлынувшим прямо в кольцо. Пламя закружило по нему, и комната на мгновение наполнилась туманом, запахом жимолости и гнетущим бессловесным воплем.
Когда воздух очистился и вернулось безмолвие, свет поднялся со дна миниатюрного Зеркала и разлился внутри кольца, образовав крошечную заводь в его центре. Идеальная модель Зеркала Душ. Зеркало Меллайни , подумал Дугхалл.
— О боги, — прошептал Ри. — То же самое делало и Зеркало Кейт.
— Действительно, — согласился Дугхалл, поглядев в зрительное стекло. Тело Домагара не рухнуло замертво на пол. Домагар — настоящий Домагар — оглядывался по сторонам, взор его метался между Сабирами и Кейт, пыточными принадлежностями и снова Кейт.
— Душа парня вернулась в свое тело. А душа Дракона заточена в кольце. Посмотрим, что будет дальше, — сказал Дугхалл, и все приникли к зрительному стеклу.
Кейт стояла спиной к балкону и разверстой под ним черной пропасти. Анвин и Эндрю подступали неторопливо, наслаждаясь игрой. Домагар стоял позади их обоих. В каждую руку он взял по ножу.
— Остановитесь, — сказал он, и Анвин укоризненно вздохнул.
— Она не станет вредить себе самой… она слишком умна для этого. И поймет, что мы можем сохранить ей жизнь, а падение с такой высоты наверняка убьет ее.
— Я сказал: остановитесь! — крикнул Домагар. Взявшись за нож, он прицелился в спину Эндрю, уже начинавшего превращаться в Четвероногий кошмар.
Впрочем, Кейт не поняла, что обзавелась союзником. Вцепившись обеими руками в поручни балюстрады, она крикнула:
— Я не остановлюсь . — И прыгнула вниз.
Ри и Ян в один голос вскрикнули:
— Нет!
К ним присоединился и Хасмаль:
— Ты не можешь умереть!
А Дугхалл опустился на колени, вперив взор в крохотное Зеркало, поглотившее Дракона. Губы его шептали:
— Ах, Кейт. Милая маленькая Кейт-ча. Прости меня.
Глава 30
Даня запеленала новорожденного младенца, укутав его понадежнее, чтобы скрыть от глаз жителей деревни. Низкое солнце уже не спускалось как прежде за горизонт, разделяя два края тьмы… тусклое, кровавое и вездесущее, оно казалось теперь настырным оком любопытного соседа. Зимой она думала, что вот-вот сойдет с ума от вечной тьмы, однако холодный мрак по крайней мере даровал ей уединение. Теперь, под незаходящим солнцем ей казалось, что за ней постоянно следят — соседи-карганы, далекие чародеи, шпионящие за ней и ее ребенком, и даже беззаботные боги, оставлявшие без ответа все ее молитвы.
Ребенок шевельнулся возле ее чешуйчатой груди, припал к ней. А потом тихо и нежно пискнул, погружаясь в сон, и она прикоснулась к его мягкой щечке — жестким, чешуйчатым пальцем. Красное, морщинистое, хрупкое, покрытое редким пушком дитя казалось ей самым беспомощным из всех существ на свете. Она никогда не интересовалась младенцами своих кузин, казавшимися ей слишком шумными и неопрятными… они то срыгивали, то кричали, то писались, их вечно нужно было то кормить, то переодевать. Сама она тогда не собиралась иметь детей; она видела себя в будущем только среди Волков и считала, что власти и занятий чародейской наукой хватит, чтобы наполнить всю ее жизнь.
