Леонард Карпентер - Гроза Кровавого побережья
Впереди ближайший из двух легких кораблей туранцев уже приготовился к встрече с пиратами. Это была длинная низкая галера с палубой, закрытой навесом. На ней находилась всего дюжина моряков и офицеров, включая команду катапульты, собравшуюся на верхней палубе. У галеры был только один ряд весел, двигавшихся со сверхъестественной скоростью и слаженностью. Выполняя следующий маневр, пиратский флот растянулся в линию, и флагман Конана очутился почти в центре построения, прямо напротив туранца. Враги же собирались то ли таранить, то ли метать огонь в пиратский флагман.
— Я и раньше видел суда такого рода, — сказал Конан приятелю-рулевому, ткнув пальцем в сторону туранской галеры. Позвав командира гребцов, чтобы тот занял его место у руля, Конан пошел на нос к военным машинам, приготовленным, как только первый вражеский корабль показался на горизонте. Одну из них — гигантский арбалет — сконструировали специально по приказу Конана. Стрелы со стальным наконечником были выше человеческого роста, а их древки — толщиной с запястье. Они стояли в стойках из медных пластин, уставленных в ряд перед мачтой.
— Руфиас, помоги мне навести. — Развернув арбалет вокруг оси, Конан вместе с офицером-пиратом установил направляющие и приподнял арбалет при помощи клиньев. С туранской галеры не доносилось раскатистых криков гребцов, только скрипели весла и свистел ветер — покровитель пиратов. Конан навел арбалет пониже. — Готово, не двигайся! — Потянув за вытяжной шнур, Конан увидел, как с треском распрямился деревянный лук, и услышал, как зазвенела тетива из конского волоса.
— Отличный выстрел, капитан, — отважился заметить Руфиас.
— Нет, высоко, — возразил Конан, оценив траекторию стрелы. — Опусти на три или четыре дюйма пониже.
Едва не сделав Конана лгуном, стрела ударила в закрытую палубу… однако слишком высоко. Она лишь разметала щепки колотого дерева и выскользнула с другой стороны, не причинив видимого вреда, потому что весла, как и раньше, двигались слаженно. Люди на верхней палубе туранского судна на мгновение замерли, пораженные дальнобойностью пиратского арбалета, а потом вернулись к своим боевым машинам.
— Смотрите, капитан, — пожаловался Руфиас. — Похоже, стрела лишь заставила их поторапливаться! Она не сможет пробить корпус так, чтобы дать хорошую течь. Для этого вы должны попасть в подводную часть судна. В лучшем случае стрела убьет двух-трех гребцов…
Но, несмотря на жалобы, Руфиас исполнил приказ Конана и чуть-чуть опустил арбалет. Дюжина пиратов, вскочив со скамеек гребцов, уже тянула за веревки, прицепленные к могучей тетиве. Когда курок встал на место, Конан и Руфиас подняли и вставили в прорезь арбалета следующую тяжелую стрелу.
— Готово! Отойди! — Конан подождал, пока корпус его галеры чуть повернется, проследив точку, где курс зловещего судна пересечется с курсом его корабля. Капитану пиратов было ясно, что при рывках от движения весел судно то чуть-чуть опускается, то чуть-чуть приподнимается… И вот он, неожиданно вздрогнув, спустил курок.
При втором выстреле Конан взял слишком низко. Стрела разметала брызги на полпути к цели. Но (хвала Крому!), ударившись о воду, она понеслась дальше. Проскользнув под веслами, она пробила дыру в борту императорского корабля, возле самой ватерлинии.
Эффект оказался потрясающим. Все весла галеры замолотили и зашлепали по воде. Корабль сбился с курса и накренился, а люди на его палубе попадали на колени. Потом раздались отчетливо слышные звуки яростных ударов и послышался ужасный треск. На глазах у команды Конана деревянная палуба туранского корабля разлетелась вдребезги, подброшенная вверх тварью, сидевшей на нижней палубе. На носу туранской галеры из обломков высунулся демон. Насекомоподобная тварь со жвалами, множеством лапок и сочлененным телом крутилась и извивалась, словно уж на сковородке. В ярости от боли гигантская сороконожка перестала грести и принялась уничтожать собственный корабль, разламывая надстройки на носу и корме. Гирканийцам некуда было бежать, и, попрыгав за борт, они стали цепляться за разбросанные по воде весла.
— Гляди, Руфиас! — Конан похлопал удивленного пирата по плечу. — Один гребец, одно попадание! — Когда же измочаленные обломки галеры остались за кормой, он добавил: — Следи, чтобы арбалет был заряжен и всегда наготове. Без сомнения, Кроталус создал для туранцев не одну такую тварь.
Стоя на носу «Бесстрашного», вождь Анталла и его свита наблюдали за опустошением, которое нанесли рядам противников Амра и его пираты. Гирканийцы видели, как три вражеских корабля оказались беспомощными во время битвы, и заметили, что четвертое судно осталось в стороне и, подпустив флотилию империи поближе, открыло огонь из катапульты в надежде потопить одну из гирканийских галер, что поменьше. Дело в том, что основная масса гирканийских судов задержалась, совершая разворот. Поврежденные пиратами корабли сносило течением, и гирканийцы не стали торопиться, выполняя маневр, а между делом разграбили четыре беспомощные туранские галеры. Но это стоило им одного из кораблей, который подпалил удачно выпущенный туранцами огненный шар.
— Подлецы пираты действуют намного лучше нас, — пожаловался Анталла. — Хотелось бы, чтоб они и дальше оставались по правую руку от нас и выполнили бы за нас всю работу.
— Пока все идет отлично, — проговорил Ади Балбал. — Мы потеряли один корабль, а наши противники — пять. — Он посмотрел назад на столб дыма, отмечавший местоположение оставшейся позади пылающей гирканийской галеры, скрытой за лесом мачт и парусов. — И еще полдюжины кораблей задержались, грабя тех, кого протаранили пираты. Кстати, один из туранских офицеров сложил оружие, и гребцы этого судна поклялись в верности Гиркании. Мы можем закончить путешествие с большим количеством кораблей и людей, чем начали.
— Я бы предпочел, чтобы флот держал строй, — заметил полководец. — Но такая тактика, маневры кораблей в тылу и на флангах и воздушные шары Кроталуса заставят врага держаться от нас подальше. — Он махнул в сторону корабля колдуна, который переместился за корму флагмана. — Однако мы нарушили строй. Боевой порядок превратился в беспорядочное скопление кораблей. Не закончив поворота, мы потеряли скорость, в то время как все больше вражеских галер подплывают с юга. — Яростно шагая из стороны в сторону, он вытащил нагайку и стал хлестать по перилам. — Эрлик! — пробормотал он. — Я чувствовал бы себя сейчас намного легче, если бы был верхом на сильном, быстром коне и мог бы помчаться прямо на врага! Это ожидание, эти вечные размышления и сомнения — именно они делают войну на море такой тяжелой!
