Наталия Яковенко - Обречённые
— Привет! — Том, улыбаясь, поприветствовал нас. — Не помешаем?
— Нет. — Они присели за наш столик.
— Уже слышали новость?
— Какую новость? — Стен с любопытством смотрел на своего друга.
— Некто, чьё имя не было выставлено на всеобщее обозрение, выделил за обустройство школы кругленькую денежную сумму.
— И кто это? — В моей голове всплыло имя Ричарда.
— Стен, тебе же говорят, что имя не называют! — повторил Том.
— Да. Но Кейси может без труда узнать.
— Я не буду этого делать, — спокойно ответила Кейси.
— Да, брось. Что тебе стоит спросить у отца. Ведь это отличная тема для статьи. — Она резко побледнела. Стен заметив это, сразу притих.
— Ты только о своих статьях и думаешь, — обиделся Том.
Ребята сделали заказ. Никто ничего долго не говорил, и лишь Том первый осмелился нарушить молчание. Он начал рассказывать о том, как планирует обустроить актовый зал к празднованию дня города и мероприятию, где будут награждаться учащиеся за заслуги перед школой. Стен подхватил тему и между ними возник долгий диалог. Я и Кейси скучали, слушая их.
— Ты готов к лабораторной работе? — монотонным голосом спросила Кейси, прерывая беседу наших друзей.
— Да. Конечно. Я всегда готов, — ответил Том.
— Особенно тогда, когда я делала всю работу за двоих? — спокойно произнесла она, вставая с места. — Я жду тебе на улице. Всем, пока. — Она мимолётно посмотрела на нас и пошла к выходу.
— Всё в порядке? — Стен проводил подругу взглядом.
— Да. Как обычно, — успокоил его Том. — Ты же знаешь, как отец влияет на неё. Отсюда постоянное испорченное настроение. Ну, всё ребята, пойду. Завтра в школе увидимся. — Он встал из-за стола. Направился к двери.
— А что с её отцом не так? — решил поинтересоваться я, чувствуя любопытство.
— Наш директор и есть её папочка.
— Вот как? — я был немного удивлён, что раньше об этом не услышал.
— Он постоянно ставит Кейси высокую планку, которую порой она не может преодолеть. Тем самым она всё глубже и глубже погружается в депрессию.
— А зачем его слушает?
— Он же её отец. — Стен развёл руками. Я ничего не сказал. — Мы обычные люди, не такие как ты. Мы не идеальные. Наверняка, ты никогда и никого не слушаешься. — Я подумал о Ричарде. Мне стало безумно интересно, смогу ли я когда-нибудь забыть о нём? Постоянные угрызения совести не преследуют меня по ночам. Но вот он словно моя тень всегда и всюду следует за мной. Безмолвное участие в формировании каждого дня моего существования. Я сойду с ума, если буду так много думать о влиянии Ричарда на мою жизнь. — Ведь так? — сквозь поток мыслей услышал я.
— Да. Так, — ответил я, не желая объяснять кому-либо свою зависимость от других.
Ребекки не было дома. Она предупредила, что уедет вместе с Джиной. Прошедшая неделя, казалось, длилась вечность. Долгая скучная она навеяла на меня меланхоличное настроение. Мне не хотелось никуда выходить. Единственное, о чём думал, так это о том, что Кларк и Джейн на все выходные уехали к её матери. Вероятно, это и был первый шаг его коварного плана — устранить меня. Ревность убивала меня, как только представлял, что он рядом с ней. Мне в действительности хотелось лишь одного, чтобы он исчез из её жизни. Пусть не навсегда, но хотя бы на время. Невольно в голову начали приходить идеи, как этого добиться. Порой мои мысли заносили меня далеко в дебри. Но в основном помыслы сводились к одному и тому же варианту — просто убить его. Будучи бесхитростным, мне было трудно придумать изощрённый способ, как отомстить этому парню.
Я вышел во двор, чтобы забрать утреннюю газету. Во дворе Смитов как обычно бегал их младший сын Тёрк. Он был замкнутым и странным ребёнком. Никогда не слышал, не видел, чтобы он с кем-то общался, даже в школе. Мой взгляд застыл на нём. Мальчик не обращал на меня никакого внимания, продолжая подбрасывать мяч. Неожиданно футбольный мяч вылетел за пределы двора и покатился через дорогу на противоположную сторону улицы. Я огляделся вокруг, так как почувствовал мощную вибрацию земли. Вдруг заметил в конце дороги грузовик. Он мчался на огромной скорости. Я бросил взгляд на мальчика, который бежал в сторону дороги. Метр за метром грузовик приближался к нему. Ещё несколько секунд и автомобиль собьёт ребёнка. Всё вокруг меня замерло. Недолго думая, я пулей вылетел со двора. Схватив на руки мальчика, отнёс на безопасное расстояние. Грузовик промчался мимо. Водитель даже не понял, что могло произойти, потому что был крайне невнимательным и не смотрел по сторонам.
Через мгновение я осознал, что продолжаю стоять рядом с ребёнком. Я опустил голову и поймал на себе напуганный взгляд.
— Спасибо, — тихим голосом произнёс мальчик. Я не знал, как себя вести. Что он обо мне подумает? И будет ли говорить кому-нибудь об этом? Разум продолжал находиться в недоумении, зачем я сделал это? Каждый мой поступок приводил к какой-либо неприятности. К чему приведёт такой расклад, я не мог пока предположить. Ничего не говоря, я направился обратно к себе в дом. — Можно с тобой?! — прокричал Тёрк мне вслед. Я обернулся. Вопросительно на него посмотрел. Решил, что мне показалось или я недопонял его просьбы. Но ребёнок вновь повторил. — Можно приду к тебе в гости, пожалуйста? — Чувство вины возникало всякий раз, когда видел мальчика в городе. Ведь именно я был виновен в смерти его отца. Может быть, именно поэтому я автоматически кивнул головой. На лице мальчика возникла улыбка. Детское лицо засияло от счастья. Я пошёл в дом. Он шёл рядом. Мы приблизились к двери. Я пригласил его войти.
— Как у вас здорово! — мальчик поднял голову на потолок. Он был разрисован сценами с полотен картин разных художников прошлого века. Ребёнок восторженно одаривал комплиментами обстановку нашего дома. — Словно ты попадаешь в сказку. — Он бегло осматривал все вещи. После быстро подбежал к столику, на котором стоял ряд статуэток. — Это ваше? — спросил он, взглянув на меня своими наивными детскими глазами.
— Да, — я до сих пор не знал, как реагировать на его внезапное дружелюбие.
— Моя мама не разрешает, чтобы в нашем доме были маленькие вещички, — разочарованно произнёс он.
— Почему? — спросил я.
— Она говорит, что они создают беспорядок, потому что я вечно их раскидываю.
— Тебе нельзя играть в доме?
— Да. — Ребёнок прошёл мимо меня и направился в библиотеку. — Мама говорит, что я бесполезный, маленький людоед.
— Зачем она так говорит? — Я проследовал за ним. Ребёнок остановился у двери. Посмотрел на меня и пожал плечами.
— Не знаю. Ещё она говорит, что лучше бы я не родился… — При этих словах я онемел. Слова разом куда-то испарились. Тишина заложила мои уши. Губы мальчика по-прежнему шевелились, но я ничего не слышал, погружаясь в свои воспоминания. Как должно было быть больно ребёнку слышать такое от своей родной матери?
