Мэри Герберт - Темная лошадь
— Мы ни к чему не пришли. Совет окончен. — Малех прошествовал из шатра, стараясь не спешить, за ним последовали его вер-тэйн и советники.
Оставшиеся вожди уныло смотрели друг на друга. Брант важной поступью направился к выходу.
— Если кто-нибудь из вас желает поговорить со мной, я буду в своем шатре. Все знают, где он находится. — И он тоже вышел со своими людьми.
Кошин вздохнул и накинул на голову капюшон.
— Мало смысла в том, чтобы оставаться здесь и спорить с ветром, Сэврик. Кланы никогда не объединятся.
— Но он хочет, чтобы мы разбежались по своим норам, так что он сможет взять нас по одному. Мы должны попытаться действовать вместе, — убеждал Сэврик.
— Может быть. А может быть, нет. До свидания, Корин. Береги свою хуннули. — Кошин и его воины гуськом потянулись к выходу.
Не сказав больше друг другу ни слова, оставшиеся покинули Совет, гонимые стыдом и потрясением. Они еще не пришли в себя от того, что были свидетелями вопиющего и еретического использования волшебства в святилище шатра Совета. После двухсот лет укоренивших предубеждения и ненависти они видели перед собой воскресший объект их презрения. Впервые они были свидетелями жестокого недомыслия своих предков. Люди также испытывали отвращение от правды об уничтожении Корина и потрясшего всех заявления Медба о его намерении управлять кланами в качестве верховного правителя. Ужасающие возможности колдовства и логика аргументов Сэврика были утеряны от страха вождей за свои кланы.
Шатер мгновенно опустел. В нем остались только Нарушившие клятву и Хулинин. Сэврик уставился на вход, как будто стараясь вернуть остальных назад. Его глаза были холодны, а худое тело согнулось от страха. Габрия с Этлоном осторожно подняли тело Пазрика и вынесли наружу, где Нэра согласилась отвезти его назад в поселение. Сэврик и четыре представителя культа последовали за ними и ступили под жаркое солнце полудня.
Сет поднял свой хлыст, тщательно свернув его в руках:
— Наше путешествие было ни к чему. Было слишком поздно, чтобы предостерегать Совет.
— Благодарю тебя за попытку, — ответил Сэврик. — Ваша Цитадель сможет устоять перед атакой Медба?
— Какое-то время. Некоторые из старых камер еще действуют, но наша численность сокращается. В конце концов нас постигнет та же участь, что и вас, и Медб получит свободный доступ в архив.
— Вы могли бы сжечь книги.
Сет тряхнул головой:
— Тома волшебников трудно уничтожить, и мы бы не стали этого делать. В один прекрасный день они могут понадобиться еще кому-нибудь.
— Тогда хорошо их защищайте.
Сэврик наблюдал, как в лагере двигались люди. Некоторые сведения о событиях этого полудня уже распространились, так как никого из женщин не было видно, а мужчины двигались с нервной поспешностью.
Сет коротко переговорил со своими спутниками и обернулся к брату:
— Береги Корина. И себя.
Братья обменялись рукопожатием, затем Нарушившие клятву собрали свои хлысты и исчезли среди шатров.
Хулинин и хуннули молча несли Пазрика обратно в лагерь.
Глава 12
Время подтвердило худшие опасения Сэврика, так как собрание не пережило ночи. Этим вечером он отчаянно спорил с каждым из вождей, за исключением Бранта, стараясь объединить их против лорда Медба. К сожалению, в каждом из людей кланов слишком укоренились традиции поколений и упрямый индивидуализм. Большинство вождей были глухи к доводам Сэврика. Лорды всю ночь колебались, в то время как их кланы взволнованно бурлили. Правда о резне в Корине и волшебстве Медба обсуждалась вновь и вновь, при каждом повторении история обрастала новыми подробностями, пока факты и домыслы не сплелись в запутанный узел. Страх неудержимо распространялся по лагерям. К восходу лорд Джол спустил пурпурное знамя с шатра Совета и повел клан Мурджик к северу, в сторону дома.
Лорд Медб довольно наблюдал, как они уходят. Он был недоволен собой за то, что потерял выдержку и так рано раскрыл свою силу. Он планировал прежде всего взять под контроль Совет, а затем не спешить открывать свое волшебство, пока рукописи из Цитадели Крат не будут в его руках. Все это на самом деле не имело значения. Сейчас не было человека, который смог бы, независимо от его происхождения, быть верховным правителем, и если кланы решили вернуться в свои владения, а не сражаться вместе, так тому и быть. Это займет у него больше времени, чтобы сокрушить их, но в долговременном плане это будет означать более полную победу. Каждый клан будет поставлен им на колени в его собственном лагере, и каждый вождь будет вынужден капитулировать поодиночке.
Из двенадцати кланов только семь представляли проблему для Медба. Он мысленно перечислял: Медб захватил контроль над Вилфлайингом шесть месяцев назад, после своего несчастного случая, с помощью объединенного оружия колдовства и страха; Корин был истреблен; Гелдринг был обязаны ему, благодаря предательству Бранта; Квамар сдал ему Ферганан сегодня днем, а скоро и Феррон приползет со своим Эмноком. Таким образом остаются только Шэйдедрон, Мурджик, Рейдгар, Дангари, Джеханан, Багедин и, конечно, Хулинин. Если все пройдет гладко, Нарушившие клятву скоро будут уничтожены, и к весне Совет вождей прекратит свое существование.
Конечно, некоторые из вождей были чрезмерно упрямы. Лорд Каурус, вождь Рейдгара, был темпераментной горячей головой, к тому же еще и свирепым бойцом и человеком, всецело преданным своему клану. И пока Кошин, вождь Дангари, молод, с ним нельзя обращаться беззаботно. Нет, что необходимо, так это демонстрация, которая сломит их дух и бросит вождей к его ногам, демонстрация, которая вознаградит гордость Медба и даст ему глубокое удовлетворение: уничтожение Хулинина. Со смертью Сэврика и ослаблением могучего Хулинина до численности, которой легко управлять, остальные вожди быстро поймут свою смертельную ошибку.
Разгром Хулинина позволит также Медбу завершить уничтожение Корина. Этот мальчишка, Габрэн, был досадой и представлял собой неспрятанный конец. Медб не любил неспрятанных концов. Он собирался говорить об этом с вожаком изгнанников, как только они появятся. Такая небрежность непростительна.
* * *На следующее утро торговцы, прочитав признаки войны на лицах людей, упаковали свои товары и быстро исчезли. К полудню Шэйдедрон собрал свои стада, чтобы отбыть.
Плечи лорда Малеха поникли, когда он спустил свое черное знамя, и он виновато взглянул на Сэврика. Не сказав ни слова и не сделав ни одного прощального жеста, он оседлал свою лошадь и повел Шэйдедрон на юг. Лорд Феррон, едва дождавшись темноты, проскользнул, исполненный страха, в лагерь Вилфлайинга и преклонил колени перед Медбом, принеся ему клятву верности от имени клана Эмнок.
