Савелий Свиридов - Академия магов. Не всё подвластно чародеям.
-Здорово! А то мы второй год в удивлении пребываем, как в столь почтенное заведение проникли те, кого во внешнем мире не приняли бы даже в колледж ассенизаторских наук. Спросить напрямую ни у кого из наших желания нет, да и маловероятно услышать правду в ответ.
-Постараюсь не забыть просьбу твою. А Мастеру Вильштумеру напишу сегодня же. Пусть поподробнее расскажет о свойствах минерала, из которого изготовлен твой подарок.
Глава 25.
'…В лето 1745е от Рождества Христова повелел Тарион прибыть в Штарндаль Мастерам со всех земель. И когда собрались, сказал им:
-Время всякой вещи приходить в мир и время покидать его. Я много лет возглавлял Гильдию; хорошо или плохо – пусть судят те, кто будет после.
Ибо настал черёд моей душе отправляться в астральные миры, устала она и жаждет отдыха от суеты земной.
Не плачьте о том, соратники и други: пока помните обо мне, я жив в сердцах ваших.
Не отговаривайте от принятого решения, бесповоротно оно. Изберите новым Архимагом самого достойного, это лучшее, что можете сделать.
Сказав так, удалился он, и великая печаль повисла над собранием, и не расходился никто: так любили и уважали его. Пока не сообщено было им: Тарион лёг и не встанет больше.
Тогда, выразив величайшую скорбь, решили колдуны между собой: пусть его вечным пристанищем станет самая высокая оконечность острова, на вершине которой мы поставим памятник.
И перенесли они почившего в склеп, вырезанный внутри скалы, вершину которой украсил обелиск из белого мрамора. Ильварн, согласившийся взвалить на себя нелёгкое бремя забот о процветании Гильдии, золотом написал на нём эпитафию'.
В такой поэтической форме повествовалось о кончине третьего Архимага в 'Хрониках Штарндаля' – книге, которую Эрик потихоньку почитывал в перерывах между набойкой текстов втайне от всех. Однако не стоит поспешно осуждать его, на то имелась причина.
Упомянутое книжное издание относилось к категории 'В', то бишь не рекомендовалось к выдаче лицам, не имеющим статуса Мастера. Разумеется, Эрику ничего не стоило уговорить доброго старика дать почитать 'Хроники', но если о том узнает руководство, нагоняй библиотекарю гарантирован – в прошлом нередко случались прецеденты, когда 'не те книги' попадали 'не в те руки', и результат оказывался плачевным. Поэтому ещё пару столетий назад верховные маги решили классифицировать весь библиотечный фонд, ограничив доступ к той его части, которая, по их мнению, несла знания, опасные для неготовых их принять и воспользоваться должным образом.
Заодно и его выгнали бы с тёплого местечка оператора – почти наверняка Мастер Халид получил негласное указание следить, не проявляет ли Эрик повышенный интерес к неподобающей литературе. И хотя тот сильно сомневался, что 'аксакал' станет докладывать наверх о его мелких прегрешениях, осторожность в любом случае не помешает. А вдруг в том и состоял умысел великого и ужасного дона Фердинанда-Энрике – посмотреть, как поведёт себя наш герой, очутившись в книгохранилище. И если подозрения в злонамеренности подтвердятся, сразу же на отчисление. Смущало, правда, что столь крутой чародей решил действовать слишком хитроумным путём, куда проще просветить ауру – и вывод однозначен. Однако у Великих свои резоны, и кто из простых смертных в состоянии правильно их понять?
Ещё весной, начав отрабатывать трудовую повинность, Эрик столкнулся с упомянутой системой. Большинство книг библиотечного зала имело категорию 'А' – разрешены к просмотру всем членам Гильдии, включая учеников и посвящённых не-магов. Оставшаяся часть книг открытого доступа, клеймёная литерой 'В', располагалась преимущественно на дальних стеллажах; рассмотреть их корешки со стороны стойки посетитель при всём желании не смогли бы.
Однако отнюдь не всё книжное богатство располагалось в зале; тот, кому посчастливилось очутиться в противоположном от входа углу, заметил бы небольшую винтовую лестницу, ведущую вниз, в подвальное помещение библиотеки, вход в которое преграждает решётчатая дверь, запертая на два замка. На любопытство Эрика Мастер Халид отговаривался – нет, мол, там ничего интересного: обрывки манускриптов, нечитабельные рукописи, старые газеты, одним словом хлам, который жалко выкинуть. Бумажный мусор действительно присутствовал в том закутке в немалых количествах, но кроме него – ещё и книги категории 'С', доступные лишь Великим Мастерам. Об их существовании Эрик узнал случайно, когда возникла необходимость снести вниз увесистый баул, присланный откуда-то из Европы. Мастер Халид не любил пользоваться услугами големов, а его собственной магии оказалось недостаточно для телепортации поклажи вниз, на что старик лишь горестно заметил – совсем немощный стал, уже и вещи не слушаются, и Эрику не оставалось ничего иного, как предложить свою помощь. Увидев стеллажи, содержимое которых явно не подходило под определение макулатуры, наш герой не удержался от соответствующего вопроса, и библиотекарю не оставалось ничего иного, как открыть тайну существования источников знаний повышенной степени секретности. Расспрашивать, какие именно сведения в них содержатся, Эрик не отваживался, опасаясь ещё раз – и наверняка последний! – предстать под грозны очи мэтра Саграно.
Страх – ужасная вещь, особенно если въелся намертво; даже когда исчезает его причина и разумом прекрасно осознаёшь, что бояться больше нечего, всё равно – он не оставит тебя, заставив оглядываться по сторонам, а в тяжёлых случаях шарахаться от собственной тени. Ещё в школе Эрику довелось прочесть 'Квинтэссенцию бытия', где живо описывалось подобное состояние. Но больше всего поразил его тогда сделанный из прочитанного вывод. Голод, страх и любовь правят миром. Всё остальное вторично.
Под первым пунктом можно подписаться, даже не раздумывая – когда тебя терзает страшный голод, никакие другие мысли в голову не лезут. Он – настоящее чудовище, первобытный Молох, сводящий с ума, толкающий на безумия, вплоть до поедания живой плоти. Именно он – истинный основной инстинкт, и только когда удовлетворён, позволит рассчитывать на что-либо иное.
Со вторым сложнее – страх редко берёт за горло, обычно позволяет гулять на длинном поводке, но и забыть о себе не даст. От рождения, когда малыш неосознанно пугается беспредельности открывшегося перед ним мира, и до самой смерти, боязнь которой сильнее других своей неотвратимостью, он сопровождает нас, принимая тысячи обличий. Страх потерять близких, лишиться престижного поста, высокооплачиваемой работы, средств к существованию, оказаться на дне жизни, нарваться на маньяка в тёмной подворотне, погибнуть в результате несчастного случая, заболеть опасной болезнью или, получив тяжёлые травмы, стать обузой для близких – и ещё прорва ужастиков более мелкого калибра. Ну и, конечно же, Его Высочество Персональный Кошмар, имеющий особое значение для отдельно взятой личности. Кто-то до истерик боится безобидных по сути домашних паучков, другой – что на него рухнет балкон, третий – случайно задохнуться во сне, четвёртый – визита людей в чёрном. Окружающим их страшилки представляются пустыми и никчёмными – неядовитые пауки средних широт опасны разве что для мух, вероятность смерти под обломками балкона куда меньше, чем в результате авиакатастрофы, а уж если и 'повезёт' помереть от удушья в сонном состоянии, то и бояться после свершившегося уже нечего. Да и люди в чёрном к кому попало в гости не заглядывают, такую честь ещё заслужить надо. Но не спешите иронизировать над чудиками, приходящими в ужас при виде белой вороны – если считаете, что выше подобных глупостей, значит просто не успели еще обзавестись собственным хоррор-фетишем.
