Татьяна Зингер - Соль и пламя. Леди теней
«С — сольд!» — вдруг донеслось до меня отчетливое.
Что?! Я повернулась. Звук такой близкий, точно кто-то нашептывал в самое ухо. И голос до безумия знакомый, бьющий по затылку. В отличие от остальных звуков, населяющих пустоту, он доносился откуда-то изнутри, взрывался в моей голове искрами. Живот свело.
«Иди с — сюда, С — сольд», — змеиным шипением.
Я шагнула левее, следуя за алой нитью, начертанной голосом. Предводитель что- то сказал или спросил, но я не обратила внимания.
«Я здес — сь…» — шелестом палой листвы.
Второй шаг. Третий. Мужская рука крепко обхватила моё запястье. Я дернула рукой, и, на удивление, пальцы разжались. Кто же ты, обладатель голоса? Почему я помню тебя?.. Ты — человек или тень?
Наваждение, щекочущее затылок, вело меня через беспросветную темень, и умершие расступались, едва я приближалась к ним.
Свернешь с сумеречной тропы и сгинешь — уверял меня Трауш, но сейчас я сама протаптывала тропу. Она, незримая, но настоящая, рождалась под ногами и исчезала за спиной. Когда я обернулась в поисках предводителя загонщика, то не застала его; но не испугалась одиночества. Со мной был голос. Полный яростного умиротворения.
Он отдалялся. Пришлось бежать, спотыкаясь о собственные ноги, вмиг ставшие тряпичными, неуклюжими. Дыхание застыло в груди льдинкой, перед глазами плыли белесые призраки. Алая нить появлялась и терялась, словно играясь в кошки — мышки.
Секунды сплелись в вечность. Тьма стала моим продолжением. И наконец — свет! Иссушающий, резкий.
«Я здес — сь».
Я кинулась вперед и, не тормозя, вылетела из сумеречного туннеля.
— Как понять, ушла?! — возмутился Трауш, скомкав записку. — Куда?! Зачем?!
В холле столпились все обитатели дома, включая прислугу и плутоватого дружка Сольд. Мари выхватила бесполезную бумажку из рук лорда, разгладила края.
— Не тревожься. Скоро буду, — зачитала она с трагичной интонацией. — Замечательное такое послание, а главное — красноречивое.
Трауш сомкнул веки, позволяя ищейкам — туманам нащупать его невесту, но вот загвоздка: щупать было некого. Сольд словно испарилась. Не умерла (руна вновь наливалась цветом, что означало — девушка жива), но исчезла.
И пускай всерьез паниковать пока не стоило, но дурное предчувствие вовсю холодило позвоночник. Лорд вдумчиво осмотрел каждого присутствующего, задержавшись неприязненным взглядом на Дарго. С этим типчиком он не имел «чести» познакомиться, но доверия вороватая морда того не внушала. Беловолосый наемник в ответ оскалился.
— Сольд известила кого-нибудь о своем уходе? — бесновался Трауш.
Присутствующие дружно помотали головами. Поразительное единение душ. Нет, ну что за напасть: только очухался, а жена сбежала. Опять сбежала! Да ещё и туманы её стерлись. Так где же она? Разве что в сумеречном туннеле?
— Тогда не толпитесь, — Трауш гаркнул на слуг, и те разбежались по коридорам как мыши. — Ты! — Ткнул на было собравшегося уйти Дарго. — Останься.
— Какие-то претензии, а, высокий лорд? — В голосе звучало фальшивое повиновение.
Мари перекосило от одного взгляда на беловолосого.
— Предлагаю изгнать его вон. Он порочит дом Вир — дэ своим присутствием.
— Меня приглашала не ты, а Сольд, — безмятежно ответил Дарго, переступив с пятки на носок. — И уйду я по её просьбе. Лорд, ну на кой ляд нам враждовать? Я беспокоюсь не меньше твоего. Что последним тебе сказала Сольд? Возможно, она куда-то спешила?
Прошедший день выветрился из памяти точно нестойкий аромат духов. Что-то вертелось на языке — послевкусие прощального разговора, — но размытое, слабое.
— Последнее… — Трауш вошел в неосвещенную парадную залу. — Не помню.
Он действительно забыл. Вместо четких воспоминаний — обрывчатые образы, не складывающие в осмысленную картинку как битое стекло. Вот Сольд падает в кресло напротив дивана, теребит салфетку и невозможно пахнет подснежниками. Её гложет что-то неладное, а во взгляде тоска. Но что последнее она ему сказала? А он — ей?
— Да ты герой, — Дарго поднял крышку фортепиано, но — к своему счастью — не тронул клавиш. — Сольд вешалась от безнадеги, а ты очнуться не успел — побежал к своей грудастой ведьмочке.
Энергия, закрученная в вихрь, сбила наемника с ног и обрушила на пол, не задев ни единого стороннего предмета. «Грудастая ведьмочка» в лице взбешенной Мари нависла над поверженным противником, наступила ему на грудь сапогом. Вдавила каблучок и провернула пятку.
— Ещё слово, и ты отправишься кормить трупных червей.
Беловолосый в долгу не остался. Извернувшись, он обхватил обеими руками Мари за голень и потянул на себя. Ведьма упала на Дарго, и они, сплетенные в клубок, покатились по паркету, рыча и ругаясь.
— Прекратите. — Приказ лорда прозвучал сухо, но парочка мигом оторвалась друг от друга. — Наемник, я не намерен выслушивать твои обвинения. Мари, умерь свой пыл. Мне плевать, убьетесь вы или нет, но сначала отыщите Сольд. Дарго, — он подошел к камину и взялся за спички, но дрожащие пальцы никак не могли высечь искру, — вспомни, что она говорила тебе.
На лице беловолосого отразилась столь усиленная работа мысли, что на лбу вздулась жилка. В это время Мари повела рукой, и в камине разгорелось рыжее пламя.
— Да мы с ней с вечера не общались, — очнулся наемник. — Слушайте, а вдруг она удумала разобраться с жертвоприношениями?
— Жертвоприношениями? — в голос спросили Трауш с Мари.
Огонь отогрел парадную залу, осветил сосредоточенную троицу красноватым. Поленья шипели и потрескивали, обжигающие язычки бились о стенки, лезли через заслонку.
Дарго говорил недолго, исключительно по фактам, начиная опасениями Сольд и заканчивая книгой сказок, прочитанной ими в библиотеке лорда. Сказки! Долгие месяцы Трауша мучил вопрос, где же он встречал знак трилистника, если не в исторических описаниях. И точно: в сказках, услышанных от матушки. Леди Марисса садилась у изголовья его кровати, открывала толстенную книгу в синей обложке и читала медленно, с выражением, что-то додумывала (как понял он позже, научившись читать самостоятельно), где-то привирала. Каждая её история звучала как легенда, где в конце побеждало добро, ну а зло, как и полагается, было умерщвлено.
То, над чем ломал голову теневой правитель, с легкостью разгадала его невеста, но не успела сообщить выводов. Он попросту её не выслушал. Озарение ударило по затылку обухом топора. Именно о жертвоприношениях она и вела речь! А он отказал ей в беседе, не пригласил с собой, отвлекшись на Мари.
Во входную дверь забарабанили. Трауш ринулся в холл в надежде застать там Сольд, но вместо неё на пороге возвышался предводитель загонщиков, растерявший былую степенность и нерушимость. Он волновался, да так сильно, что желваки играли на скулах, а кадык дергался.
