Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз
– Сдавайся, – крикнул я. – Хотя на хрена мне пленные?.. И вообще на диверсантов женевскость не распространяется…
Я ловил молот и тут же швырял с удвоенной силой. Стены вздрагивают от грохота, с шумом срываются картины: одна упала на пол, еще две повисли, раскачиваясь на одном гвозде.
Сустав плеча заныл, весь пол усыпан блестящими на сколах каменными обломками, но последний удар сотряс голема, и его скальная грудь раскололась. Пол вздрогнул от тяжелого удара, половинки дергались и шевелились, я безжалостно швырял молот уже с близкого расстояния, мелкие осколки свистели по комнате, несколько раз ударили по мне, прорывая одежду.
Я с трудом поймал измученной рукой молот, задержал над головой для броска. Блаженная тишина, и только теперь я ощутил, какой грохот разносился раньше по всему дворцу.
Сердце вылезает через горло, я жадно хватал пастью воздух, но когда в коридоре появился первый человек, дрожащий и пытающийся спрятаться даже за висящие на стене картины, я махнул ему и произнес почти нормальным голосом:
– Давай другую бригаду. Еще одного выносить надо.
Человек прошептал испуганно:
– Вы его…
– Ага, – сказал я. – Вот именно.
– А что с ним?
– Загляни, – предложил я. – Снова вам работа. И тоже… по частям.
Он заглянул, его затрясло, в ужасе отпрянул.
– Великий Самаэль!.. Что вы с ним сделали?
– Душу искал, – сообщил я. – Вот всю жизнь мучился вопросом, есть ли у голема душа?
– И… как?
– Не нашел, – ответил я со вздохом. – Правда, может быть, совсем мелкая? И в каком-то из обломков?
Его трясло, а в коридоре как будто кто-то пробежал на большой скорости, но не слышно ни привычного топанья, ни звона металла. Я сказал подбадривающе:
– Ты ведь самый храбрый, верно?
– Ну да, – ответил он, бодрясь. – Другие там внизу прячутся. А кто-то и вовсе сбежал.
– А ты герой, – сказал я. – Иди и скажи, что все закончилось. Пусть захватят носилки.
Он возразил все еще дрожащим голосом:
– Такое… ни одни носилки не выдержат!
– Тогда пусть захватят молоты, – рассудил я, – и прочее дробящее оружие. Можно из каменоломен специалистов привезти. За помилование эту гору в щебень перетрут! Впрочем, это уже не мое дело. Я пошел, пошел, пошел…
Он остался осматривать каменную гору, а я вышел в пустой коридор, даже королевских стражей как выдуло сквозняком, спустился по лестнице, и только внизу из одной комнаты выглянула голова, оглянулась и прокричала кому-то:
– Вы не поверите!
– Не поверят, – согласился я. – Правда, я сам не очень-то верю…
Из той же комнаты опасливо выглянул Эльрих, ахнул, всплеснул руками.
– Сэр Ричард!
– Вы как будто не рады, – сказал я с укором.
Он покачал головой, в глазах изумление и затаенный страх.
– Я изумлен, это другое. Я видел, как вас уже совсем почти… Я вообще-то рад за вас. Но демон мог разнести весь дворец в щебень!
– Уже не разломает, – заверил я.
Он сказал просительно:
– Маркиз, покиньте дворец как можно быстрее! Пусть следующая схватка, если она состоится, будет отсюда подальше. И желательно на открытом месте. Землю сломать не так просто.
– Да, – согласился я. – Об этом еще Диоген говорил.
– А это кто?
– В другой раз объясню, – ответил я. – А сейчас не останавливаюсь, иду дальше. И не уговаривайте!
Еще одна дверь распахнулась, король появился в окружении телохранителей, с ним герцог Людвиг и высокая статная женщина, королева Адельгейда фон Брауншвейг-Люнебург.
В глазах короля я увидел страх и восторг одновременно. Он сказал торопливо до того, как я успел склониться в почтительном поклоне:
– Маркиз Ричард, вы мне понравились сразу… Но что я могу сказать… Власть магов в моем королевстве, как и во всех, которые я знаю, не оспаривается. Ни один король не может сказать даже слова против. Маг просто сотрет его в порошок. Может стереть даже с королевством.
– Ого, – воскликнул я невольно. – Черт, какая я сволочь, что подставил и вас под удар!
– Вы же не знали, – пояснил мне король, словно мне это надо пояснять. – У вас, говорите, даже багеры не ходят?
– Да, такой у нас заброшенный мирок, Ваше Величество.
– Трудно себе такое представить, – произнес он.
Я развел руками.
– Ваше Величество, я устал всем повторять, что я из глухого медвежьего угла. Мне стыдно, я слишком многого не знаю. Но я уже узнал и научился за последний месяц больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Королева сказала сухо:
– Думаю, много узнать вам не придется, если задержитесь здесь. Демоны не теряют след. Рано или поздно чьи-то пальцы сомкнутся на вашем горле, сэр Ричард. Я бы вам советовала вскочить на коня и мчаться во весь опор. В любую сторону.
– Разумно, – согласился я. – Ваше Величество, вы, должно быть, счастливы, у вас такая заботливая супруга. При всей симпатии ко мне она готова сама удавить меня голыми руками, только бы демоны случайно не задели вас.
Король криво улыбнулся.
– Короли не принадлежат себе.
– Я понимаю, Ваше Величество, – ответил я с поклоном. – И потому покидаю вас немедля.
За спиной я услышал вздох, то ли облегчения от королевы, то ли сожаления со стороны короля. В коридоре я ускорил шаг, здесь я без Зайчика, на котором мог бы опередить противника хоть на неделю пути, однако не сделал и пяти шагов, как услышал за спиной:
– Сэр Ричард!
Король сам подошел, сделав знак остальным не приближаться, спросил негромко:
– Но почему? Почему, сэр Ричард, вы не захотели богатый и благополучный город Блэйн, а предпочли разоренный и очень опасный маркизат? Мне, как королю, это важно. Что я упустил? Заверяю, что бы вы ни сказали, маркизат все равно ваш.
Он смотрел пытливо, умный монарх, очень непрост, я заколебался с ответом, любую ложь ощутит сразу, но и открываться же не станешь только потому, что спрашивает вообще-то хороший человек.
Я покряхтел и сказал осторожно:
– Ваше Величество, а вам никогда не хочется… бросить все эти государственные дела хоть ненадолго, выйти из дворца неузнанным и… то ли в кабак, то ли к гулящим девкам?
Он воскликнул шокированно:
– Сэр Ричард, как можно?
Но я ощутил некоторую заминку в его ответе, да и в глазах на миг промелькнуло нечто такое-эдакое, что я отступил лишь на шажок и повторил:
– Хоть ненадолго?.. Когда все благополучно?
Он нахмурился, зыркнул по сторонам, я видел, как государственность борется с жаждой хоть раз поделиться накипевшим с человеком, который поймет, наконец ответил со вздохом:
– Сэр Ричард, я понимаю вас. Человек слаб. Он почти всегда стремится избежать работы, только воля и осознание долга заставляют его трудиться и трудиться. Так что… как бы мне чего ни хотелось… увы, я – король, а это значит – должен работать круглые сутки. А быть королем – это в первую очередь сочинять указы, предписания, законы, подписывать, исправлять, изменять, судить и рядить, помнить только о благе королевства, а не о том, что жаждется самому…
