Виталий Зыков - Наемник Его Величества
— … к сожалению, наш король еще слишком неопытен, — продолжая какую-то фразу, напыщенно восклицал грасс Орвус, выделывая рукой с бокалом вина замысловатые коленца. — Хотя и наследство досталось ему беспокойное. После смерти Гур'Арраша или, правильней сказать, казни, в армии стало неспокойно, и половину легионов расформировали — ветераны привыкли верить своему обожаемому ублюдку генералу, а не венценосному монарху. Вот и расхлебываем теперь результаты нерешенных старых проблем. Отступаем, да нет — драпаем от каких-то дрянных баронов! Разве достойно это великого Зелода и великих потомков ратоборцев Эпохи Войн?
Неожиданно опасная и крамольная речь! Теперь Лакриста совершенно другими глазами посмотрела на окружавших ее людей. Герцог Барлонгский, чьи предки слыли вечными претендентами на престол Зелода, рядом отпрыск графов Гудкаров, восстание которых в 1371 году от П. С. вошло в историю как самый кровавый мятеж после Эпохи Войн и затем пять столетий прозябавших на задворках большой политики, молодой граф Льюсак, отец и дед которого казнены двадцать лет назад еще в предыдущую войну… Очень настораживающая компания, наводящая на определенные мысли.
— А эта пресловутая великая магия рода Рансов?! Да, Зелод был велик, его мощь сотрясала горы и стирала с лика Торна целые города, но где он? Да и сколько правды в тех легендах?! — все больше распаляясь, свирепо шептал Орвус. Давно уже были забыты карты, и теперь рассевшиеся на низких диванчиках молодые люди напряженно внимали будущему герцогу. — Могучий Молот Зелода пропал, а сам король давно рассыпался в прах в фамильном склепе Рансов. Кровь героя оскудела, ведь в роду появляются пьяные тупицы! — Сказав последнюю фразу, Орвус осекся и тут же сбавил тон. Прямые оскорбления предков монарха тянули на преступление против короны!
— Ну да что это мы все о политике? Дамы, наверное, уже заскучали! — с какой-то исступленной жаждой ощупывая взглядом лицо Лакристы, выдохнул Орвус Барлонгский. — Вокруг уже стали забывать, что дворянин — это прежде всего кровь мага, и в некоторых Дар не уснул безвозвратно! Потому…
— Ну, Орвус, ведь Его Величество Гелид еще слишком молод. Ты к нему слишком строг! Не стоит ожидать от столь молодого короля великих свершений, да и Дар у него все же есть, — внезапно вступил в разговор Тсилен Льюсак.
— Дар-то есть, но только мало отличный от жалких искр какого-нибудь крестьянина. Поневоле усомнишься в чистоте крови, особенно если матушка не отличалась разборчивостью…
— Орвус!! — зло рыкнул отпрыск Гудкаров, и грасс Орвус замолчал. Это выглядело так, словно спящий хищник стряхнул свою апатию и рыкнул на расшалившегося щенка, роль которого досталась будущему герцогу.
— Прошу прощения, меня опять слишком увлекла эта тема! Давайте лучше развлеку прекрасное общество занятными фокусами, — натянуто улыбнувшись, воскликнул Орвус и, схватив стоявший рядом кувшин вина, выплеснул его содержимое на приземистый, под стать диванам, столик. Красные тягучие ручейки побежали по мореному дереву, распространяя вокруг пряный аромат. Случайно или нет, но большая часть разлитого вина устремилась в сторону Лакристы, и ей стоило больших трудов сохранить невозмутимость и не вскочить на ноги, спасая платье.
Как оказалось, это тоже было элементом представления. Крепкая рука воина атакующей коброй прыгнула к луже и… пальцы ухватились за ее край, словно бы это был неровный кусок кумача, крепко уцепились и вздернули его вверх. Запахло свежестью и мелкой водяной пылью, осевшей вниз невесомыми каплями. На поверхности стола выросла маленькая розовая крепость со рвом, с подъемным мостом и защитниками на стенах, перед входом же замерла фигурка карлика с чем-то, напоминающим молот в руке. Две накрашенные куклы, чьи имена Лакриста так и не запомнила, восторженно захлопали в ладоши, но вот Гудкар раздраженно вздохнул. Только после этого госпожа Регнар обратила внимание на развивающийся над крепостью штандарт с грифоном. Уроки геральдики были едва ли не самыми сложными в Университете, но не прошли даром — девушка узнала графский герб.
В этот момент карлик взмахнул молотом, и над ним сгустилось некое извивающееся облако или даже мгла. Миг — и вот уже словно таран пронесся над столом и врезался в стены волшебного замка. Стало хорошо видно, как стремительно побежали мелкие трещины, потек оплавленный камень и полетели во все стороны брызги жидкого огня… и грянул взрыв, разметавший половину стены и испепеливший защитников. Столбы пара или дыма устремились к небесам, а карлик торжествующе потряс кулаками. Победа!
Вдруг изображение мигнуло и стремительно свернулось в гигантскую каплю, которая, повинуясь ленивому жесту Орвуса, вылетела прочь из зала.
— Вот так вот приблизительно и выглядели битвы Зелода. Удар Молотом, и родового замка как не бывало! — с деланой веселостью произнес наследник герцогов Барлонгских.
— Кстати, та же судьба постигла и родовые замоки некоторых других родов. Были там и герцоги! — мерзко ухмыльнулся старший сын графа Гудкара, за что удостоился злобного взгляда сына хозяйки салона.
Возникшее было напряжение исчезло столь же внезапно, как и появилось. По залу неожиданно прокатилась волна аплодисментов, и внимание людей переключилось на вновь появившегося человека. Среднего роста, он смотрел на окружающих так, словно был на голову выше всех. Важно шествуя к центру зала, он то и дело склонял голову, опытным взглядом выхватывая из окружающих его людей наиболее знатных и богатых. Особенно пристального внимания удостаивались присутствующие дамы. Певец буквально ощупывал их, изучал и сравнивал испытующим взором. В Лакристе начало нарастать возмущение: да как он смеет?!
Пение этого нахала госпожу Регнар также не впечатлило. Нет, голос, конечно, неплохой, да и сами песни приятные, но вот чего-то не хватает, нет в них глубины и настоящей страсти. Но дамы вокруг едва ли не визжали в восторге, открытые груди вздымались в наигранной страсти, мельтешение вееров походило на работу ветряных мельниц, томные взгляды расстреливали сладкоголосого кумира. Лакриста искоса пoсмoтpeлa на компаньонку, тихой скромницей замершей в своем углу дивана. На лице ее замерло простодушное удивление, лишь в глазах вновь играли веселые бесенята. Селента вовсю развлекалась, наблюдая за царившей вокруг суматохой.
Домой девушки возвращались уже в полной темноте, почти не разговаривая. Лакриста лишь спросила у Селенты, как, ей понравился вечер, на что та неопределенно пожала плечами. В мягком свете светильника кареты ее лицо казалось задумчивым. Погрузилась в размышления и сама Лакриста. Посещение модного салона вызвало странное ощущение, будто это был театр одного зрителя, и этим зрителем была именно она. Уж больно вечер походил на ширму для собрания клики заговорщиков, не столько воодушевляющих друг друга пламенными речами об ущербности власти, сколько вербующих новых сторонников. В духе современной морали дворянина раскрывалась вся пагубность правления короля, заставляя слушателей делать выводы о необходимости смены власти. Но почему именно она? Зачем влиятельным дворянам, чьи рода отличались влиянием и могуществом, несмотря на многовековые репрессии, зачем им понадобилась какая-то там чужеземка — вовсе не могущественная чародейка и даже не негоциантка? Зачем?!
