Ловец Душ - Ефиминюк Марина Владимировна
– Вегнись, Наташа!
Вернуться? С тобой что-то не так, Давидыв! Лучше я постою в безопасности и послежу, попытаюсь понять, отчего ты так изменился!
– Держи ее! – последнее, что услышала я, когда пересекла полог.
Неожиданно всего в трех саженях от меня заметались люди. Они кричали, носились по тракту, суетились. Их было не меньше сотни, они выскочили как будто из-под снега. Им нужна была я. Внутри все сжалось от дурного предчувствия. Судьбу не обманешь, я хотела убежать, пока еще не принесла бед людям, спасшим мне жизнь, но не успела. Я чувствовала себя абсолютно растерянной и как будто растерзанной, не понимая, как поступить дальше.
Давидыв медленно приближался к границе полога. Это был он – перепутать невозможно. Это были его ясные всепонимающие глаза. Сердце сжалось и рассыпалось тысячей мелких кусочков. Отделенные магической стеной, мы смотрели фактически друг на друга, только я видела его, а он пустоту. Между нами лежал всего один шаг, один аршин и огромная бесконечная пропасть, пересечь которую нам не было дано. Его взгляд, такой знакомый и такой чужой, обращенный в сторону пустоши, какой ему представлялась скрытая деревня, как будто выжигал на мне клеймо. Странно, но как-то незаметно за короткое время Денис смог проникнуть туда, куда я никого никогда не пускала, – в мое одиночество. И сделал меня слабой. Перед глазами вдруг все поплыло, я грубо вытерла рукавом тонкую соленую дорожку на щеке.
– Тебя, кажется, предали? – вдруг услышала я ироничный голос Степана.
Я резко обернулась. Мужчина стоял совсем близко, под ним танцевал, выпуская из ноздрей тонкие струйки пара, разгоряченный черный мерин. Лицо Тусанина без обычного презрительного выражения превратилось в сосредоточенную маску: губы сжаты, на щеках – лихорадочный румянец. Степан не отрывал взгляда от пришельцев, суетящихся рядом с занавесом.
– Почему ты так решил? – ответила я вопросом на вопрос.
– Это ведь он? Из-за него в тебя стреляли? – Он кивнул на Дениса, уже развернувшего лошадь и что-то объяснявшего наемникам.
– В меня стреляли из-за моей глупости, – пожала я плечами.
– Ты считала его другом?
Я криво усмехнулась:
– Не знаю… Считала, – призналась я, отчего мне стало еще горше.
В это время на тракте появились две богатые кареты, к ним кинулось несколько солдат открыть дверцы и подать руку высокопоставленным господам. Сначала на свет божий появился Роман Менщиков в шикарной соболиной шубе, превращающей его в огромную меховую тушу с крохотной змеиной головкой. Из другой кареты вывалился Арсений. К моей вящей обиде, за пологом, наполненным жасминовыми ароматами, я так и не смогла почувствовать, увлекается ли он магическими подтяжками лица. Вслед им прибыло еще несколько черных закрытых карет с решетками вместо окон, из них выскочили с десяток бейджанцев, некоторые лица мне были знакомы по последней встрече в таверне. Микаила с ними не было.
– Кто это? – тихо спросил Степан.
– Вон тех двух, в шикарных шубах, я тоже когда-то считала друзьями. – Я постаралась скрыть нотки горечи.
– Умеешь ты выбирать друзей, – осклабился он, – но вот их шубы мне нравятся.
– Не смешно.
Тем временем Арсений в расстегнутой душегрейке, проваливаясь по колено в снег, несся к Денису. Тут случилось неслыханное событие: Давидыв величественно кивнул, протянул руку, и колдун, вытянув трубочкой мокрые губы, приложился к его запястью. От удивления я даже открыла рот. Потом Денис ткнул пальцем в нашу сторону и, подъехав поближе, стал раскланиваться с Романом.
Арсений же что-то кричал наемникам, размахивал руками, а потом вдруг обдал нас пронзительным взглядом, как будто видел через магическую занавесь. Полог неожиданно качнулся. На нас налетел резкий порыв ветра, сугробы взлохматились снегом, елки пригнулись к земле. По зеленоватому кокону пронеслась мелкая рябь. Я судорожно схватилась за поводья, чтобы не вылететь из седла.
– Что они делают? – заорала я через завывание ветра и обернулась к побледневшему Степану.
– Пытаются разрушить полог! – отрезал он, развернул коня и кинулся к деревне. До меня донесся его далекий крик: – Скорее, надо их остановить!
Деревня, разбуженная странными колебаниями зеленого купола, взбудораженно высыпала на морозные снежные улицы. Мужчины в кое-как накинутых душегрейках, похмельные после вчерашних гуляний, спешно седлали коней и торопились к храму. Испуганные женщины мялись у ворот, старались удержать рвущихся на площадь ребятишек. Полог колыхался, ветер усиливался.
Откуда ж у Арсения такая силища, что он может посягнуть на магию Хранителей драконов? Каким же талисманом он пользуется, что его колдовской потенциал так возрос?
Степан кричал через метель и снежные порывы:
– Они нашли Иансу! В бой с неверными!
В один миг на площади перед храмом не осталось людей. На меня смотрели странные существа – полудемоны с горящими ненавистью змеиными глазами и черными раздвоенными жалами.
Под магическим куполом уже кружились драконы, готовые защищать своих хозяев. Рядом с ними мелькала черная точка с тонкими крыльями летучей мыши. Страх Божий вдруг сделал большой круг, спикировал камнем ко мне, пронесся над головой и снова затерялся между длинными чешуйчатыми телами.
Хранители кинулись к пологу одновременно, в землю разом ударили подкованные копыта коней. Драконы устремились вверх, через занавес, к голубому настоящему небу. Я только почувствовала невыносимый жар, пронесшийся надо мной, над каменным драконом, венчающим купол храма, и исчезнувший почти у края полога. Я спешила следом за разозленными уродцами, задыхаясь от снега, налипающего на лицо, и резкой боли во всем израненном теле. Хранители налетели на нападавших, словно стая воронья, подминая под себя всех, кто не успел спрятаться. Первым в снег втоптали Арсения, тот не смог понять, откуда нагрянула опасность. В небе бесчинствовали драконы, вырвавшиеся из многолетнего заточения Иансы и почувствовавшие вкус свободы. Лес вокруг вспыхнул, будто сухие прутики, снег темнел и плавился, обнажая черную землю, а лужи начинали закипать.
Все смешалось: кони, люди, Хранители с обнаженными мечами. Время замедлилось и стало тягучим, как патока, и через страшную кровавую резню, беззвучную за магическим пологом, на меня смотрели ясные мудрые глаза. Я сделала единственный шаг, чтобы почувствовать запах льющейся крови, услышать металлические удары мечей, болезненные крики раненых, – чтобы задать один-единственный вопрос: «Почему?»
Лес горел, черный столб дыма поднимался к небу. От запаха гари слезились глаза и свербело в носу. Практически рядом с моим лицом промелькнул арбалетный болт, я кособоко пригнулась, приходя в себя. Другой болт сбил шапку с бритой головы. Я метнула взгляд в стрелка, укрывшегося в молодом ельнике. Через секунду он растворился в огромном огненном шаре, а сверху зло и визгливо залаял Страх.
На месте нельзя стоять, движение – жизнь. Я впилась каблуками в бока сопротивляющейся испуганной лошади, заставив ее с неуверенного шага перейти в галоп, и направилась туда, куда спешил Степан. Его широкая спина мелькала между борющимися, как будто танцующими парами.
Людские крики перекрыл яростный драконий вопль. Одно чудовище сложило крылья и рухнуло вниз, куда-то за темнеющую полосу леса. Прямо под копыта моей лошади, окончательно перепугавшейся и вставшей на дыбы, упало бездыханное тело с перекошенным лицом и широко открытыми змеиными глазами. Я не удержалась в седле, рухнула в пропитанный кровью снег, нырнула по самую макушку. Тут же вскочила на ноги, чудом, хрустнув всеми позвонками, уклонилась от рубящего удара уже окровавленного бейджанца и устремилась туда, где скрылся Степан. Я знала, за кем он охотится, и предвидела, что из этого получится. Страх кружил над головой, пресекая любые попытки ранить меня, вгрызаясь острыми клыками в руки, сжимающие мечи.
Задыхаясь, с трудом передвигая ноющую ногу, я выбралась-таки на пригорок. Шум и крики боя отдалялись, оставаясь далеко позади. Я следовала по конским следам, четко отпечатанным в снежной корке. Споткнувшись, я упала, перекувырнулась через голову, больным плечом наткнулась на укрытую снегом корягу, вскочила на ноги и совершенно случайно увидела их, скрытых густой еловой порослью. Степан и Денис бестолково махали мечами, словно хотели скорее друг друга напугать, нежели ранить. Они кричали, матерились. Один, похожий на чудовище со змеиными глазами, другой с пеной у рта, покрасневший от молниеносных атак.
