Ашу Сирай (СИ) - Зикевская Елена

— Ами права, отун, — спокойно сказал Шут. — Любое неосторожное слово может погубить всех нас. Не забывай об этом.

— Хорошо, — тихо ответила я на языке маджан. — Прошу тебя, продолжай… ахун.

Джастер протянул руку и нашёл мою.

— Я в тебя верю, Яния, — с мягкой улыбкой сказал он, легко сжав пальцы на моём плече. — Ты с этим справишься.

Ну, вот как он так опять⁈ У меня щёки под парном полыхают так, что жарко стало.

Он в меня верит… И он назвал меня Яния…

Великие боги, да я за одно это имя для него всё сделаю!

— Сурт всё знает, он не только бог, но и сын Датри, не забывай. Но я не хочу, чтобы это стало достоянием людей. Слухи легко пустить и сложно пресечь. И такие слухи мне сейчас точно не нужны. — Джастер убрал руку с моего плеча.

— Но как Взывающие узнают, кто ты?

— Они умеют видеть одарённых. Сколько мужчин, рождённых в Сурайе с тёмным даром, по-твоему, не служат Сурту, притом, что это не просто честь, а обязанность для любого одарённого?

— Хочешь сказать…

— Я не рассказывал, как становятся Взываюшими? — Джастер не нуждался в моём ответе, а я приготовилась внимательно слушать. — До Великой Войны дар был обычным явлением среди людей, и каждый человек выбирал себе бога или богиню, или демона, которому хочет служить. Взывающих было не много по сравнению с другими темными магами, и они жили, в основном, в Онферине. Сурт изначально сделал этот город своим, хотя тогда страны были другие. Обучение было довольно сложным, а испытание ещё сложнее. Мало уметь приносить жертвы и петь гимны. Чтобы стать Взывающим, ученик должен был сам стать жертвой своему богу на алтаре. И тогда Сурт решал, чего достоин ученик: смерти или служения. Прошедший ритуал получал доступ к тайным знаниям и мог просить силу и поддержку своего бога для проведения ритуалов поднятия мёртвых или становления личем. Знаком Взывающих был след от его копыта в форме полумесяца на груди. Ёзеф последний, кто носит такой знак и последний, кто прикасался к истинной силе своего бога. Став Говорящим с Суртом, он смог отомстить за предательство и восстановить город заново, подняв целую армию мертвецов. После появления Завесы Сурту пришлось отказаться от этого испытания, чтобы сохранить и приумножить число своих преданных, и не дать погаснуть искре ослабевшего тёмного дара. Тоже случилось с целителями. Этелле не могла больше помогать им своей силой, но это частично смог сделать Сурт через искусство Взывающих. Взывающие, как никто другой знают и умеют работать с телом человека. С болезнями и повреждениями тела они умеют справляться очень хорошо. Взывающие передали часть своих знаний бывшим преданным Этелле, а Сурт прислушивается к светлым молитвам об исцелении. Конечно, это не те целители, что были раньше, но лучше такие, чем никаких вообще. Поэтому в этой стране любой мужчина с даром служит Сурту.

Вот оно что… Теперь понятно, почему он советовал книжнику отправиться в Сурайю и найти целителя. И понятно, почему все Взывающие носят полумесяц. Но умереть на алтаре, чтобы бог решил достоин ли человек ему служить? Сурт, конечно, очень грозный и тёмный бог, но неужели это правда? Хотя… если взамен можно обрести силу, чтобы поднять целую армию мертвецов…

«Вы очень тихо и богато живёте… Сурайе пока не до вашей милой страны, они с другими соседями воюют… ваш король и дня бы не продержался…»

И тут я вздрогнула от ужасного озарения.

В Сурайе наверняка не меньше нескольких сотен Взывающих! А значит… Значит…

— Они могут напасть на нас с армией мертвецов⁈ — испуганно выпалила я, ухватив Джастера за рукав.

— А разве на вас мертвецы нападали хоть раз, ведьма? — хмуро ответил он, покосившись на мои пальцы, судорожно сжавшие его руку. Я торопливо отвела взгляд и с трудом разжала пальцы под едва заметное укоризненное качание головы Бахиры.

— Нет, но…

— Взывающие служат Сурту, а не султану, ведьма. А Сурт — повелитель жизни и смерти людей. Ему не нужны войны, он сам мог карать, кого хотел. Хоть мор нашлёт, хоть болезнь или ещё что придумает. Кроме того, раньше каждый человек служил кому-то из богов или демонов и после смерти его душа отправлялась к ним. А чтобы поднять мертвеца, душу нужно задержать в мёртвом теле. И, как понимаешь, другим богам или демонам это не очень нравилось, потому что душа при этом теряет свои силы. Сурт бы не стал ссориться из-за такой ерунды, как армия мертвецов, с другими богами.

— А как же тогда Ёзеф…

— Взывающих предали жители Онферина, решившие служить не Сурту, а богу, которого придумали другие люди. Но такого бога не было на самом деле и душам после смерти некуда было уйти. Поэтому Ёзеф получил над ними полную власть, а затем Сурт забрал эти души себе. Думаю, он потом вернул их на перерождение в Сурайю и они не посмели снова предать его. Но это было до того, как Завеса окончательно окрепла. Сейчас даже Ёзефу придётся очень постараться, чтобы поднять хоть одного мертвеца. Остальным это не по силам.

Я с недоверием посмотрела на Джастера, но, судя по всему, он не шутил. Но ведь в Чернецах я сама видела как он вызывал души убитых. И то, что он сделал с Сафаром… и это его «мертвого допросим»…

— А тебе?

— А я не всё, Янига. Мне не нужна сила Сурта.

Опять отговорился. Как же он не хочет ничего рассказывать о себе…

— Тогда почему ты снова не скроешь свой дар? Ты же умеешь это делать!

— У дара много граней, — спокойно сказал он. — И одна из них теперь мне понадобиться. Поэтому я не буду его скрывать. Зато могу скрыть лицо по обычаю маджан и, как они, служить Великой Матери.

В подтверждение своих слов, он, в самом деле, закрыл лицо свисающим концом тал-лисама, оставляя лишь глаза. Я только вздохнула, подумав, что этим он не только не скрыл своей красоты, а стал ещё загадочней и привлекательней. Серые удивительные глаза с лунными зрачками не смотрели на меня, но, казалось, всё равно проникали в самую душу.

— Какие законы мы можем нарушить по незнанию, Джасир? — Бахира, внимательно выслушав наш разговор, не забыла о главном.

— Это против обычаев маджан, ами, но прошу: ни с кем из мужчин не разговаривайте без меня и закрывайте лица, пока мы не покинем пределы Сурайи. — Без тени улыбки сказал Джастер. — Никуда в городе не ходите без меня, чтобы вас не похитили и не сделали джихайен. Я пока не знаю, где мы найдём комнату для ночлега, но если вам выделят женскую половину, держитесь вместе и помните, что я вам сказал. Это приграничный город, и стража, а также местный эмбе могут закрывать глаза на нарушения закона и порядка. Деньги для них намного важнее, чем обычаи пришлых маджан.

— Неужели по законам этой страны мать не имеет права голоса, Джасир?

— Имеет, но только внутри своего дома, ами. За его пределами всё разговоры с другими мужчинами ведут только мужчины. Только если они сами обратятся к вам — вы можете ответить. Но, прошу вас, не забывайте добавлять «господин».

— Ужасные законы, — тихо пробурчала я под нос, но Шут услышал.

— Это законы Сурта и если никто из нас не хочет попасть в зин-зан, их лучше соблюдать. К тому же, это совсем ненадолго. Ко мне вы можете обращаться в любое время, но не когда я с кем-то говорю. Если нужно что-то сказать — троньте меня выше локтя. Ами, я прошу тебя быть справа от меня. Хоть это и противоречит здешним правилам приличия, но в моём положении допустимо. Яния, тебя я попрошу быть по левую руку. И держитесь не дальше шага. Ближе можно, дальше — не желательно.

— Хорошо. — Мы с Бахирой ответили почти одновременно.

Шут кивнул и поднял лицо к солнцу.

— На сколько локтей опустил Отец свой золотой щит, ами?

— На один локоть, мой сын.

— Тогда нам нужно поспешить. Ворота в город запирают на закате.

Бахира вместо ответа звонко прищёлкнула языком, и её Пламя снова перешла на ходкую рысь. Джастер спокойно держал руки на луке седла Огонька, а я с Ласточкой и мулом замыкала наш небольшой караван.

К тракту мы выехали довольно скоро. Как и говорил Джастер, это была широкая и утоптанная дорога среди просторного поля, и по ней на север брёл большой караван из мулов и тех самых горбатых животных, которых я приняла за безрогих лосей. Я не успела ничего сказать, как Бахира натянула поводья, останавливая свою лошадь и не спеша покидать рощицу.