Два шага назад (СИ) - Булаев Вадим

… Уничтожение квадрокоптера дало нам фору, но очень маленькую. Пока прилетят новые, пока копы обработают звонки свидетелей и подключатся к камерам паркинга — мы успеем оторваться. На всё про всё у нас две — две с половиной минуты. По глубокому убеждению товарища — достаточно, чтобы выбраться на магистраль, ведущую из спального района к городскому центру.

А дальше нам не надо ехать.

Новый щелчок пальцев.

Понятливо кивнув, я подхватил рюкзак и взял припрятанный под ним баллон с сантехническим спреем на основе концентрированной соляной кислоты. Полезная вещь, везде продаётся. Побрызгал в унитаз, и вся гадость от стенок не то, что отстаёт — в ужасе отпрыгивает! Это Псих присоветовал, для уничтожения возможных следов ДНК.

Пнул кулаком спинку водительского сиденья, давая понять, что готов к новому этапу наших приключений.

***

Автомобиль, под непрекращающиеся нажатие клаксона, выехал на городскую дорожную артерию в нарушение всех возможных правил, чем немедленно спровоцировал визг тормозов, водительское недовольство и раздражение на физиономиях пассажиров.

Аварии не произошло. Избегая полноценных «поцелуев» с другими участниками движения, закономерным итогом которых стало бы срабатывание подушек безопасности и прочих активных систем защиты, мой первый номер намеренно сбросил скорость, нахраписто перекрывая полторы полосы дорожного потока.

Для чего? Ради пробки. Банальнейшего скопления автомобилей в нужной точке.

Очередной щелчок был лишним. После полной остановки я выскочил из салона, попутно орошая аэрозолем всё, что мог. Химия завоняла, обнадёживая качеством. Едкая, зараза… Товарищ делал то же самое со своей стороны, прихватив похожий рюкзак. На нас смотрели как на придурков.

Из ближайшей машины донеслось:

— Ты куда?! А тачка?

— В больницу! — рявкнул в ответ сослуживец. — Захочешь — отгонишь!

Бил он точно. Ни один законопослушный гражданин никогда добровольно не сядет за руль чужого автомобиля, здраво опасаясь нарваться на обвинение в краже, в попытке завладеть чужим имуществом или схлопотать подозрение в причастности к чему-нибудь совсем нехорошему.

Препятствование в получении медицинской помощи иначе, как подарком адвокатскому племени, и не назвать.

Многочисленные судебные процессы, основанные на прецедентах и казусах, научили держаться подальше от всего непонятного. Народ в наши дни грамотный. Разборки с дискуссиями устраивать не станет — быстрее ветра в суд побежит, чтобы раздеть обидчика до трусов. Ещё и доблестью выигранный процесс почтёт, детям в пример приводить будет, с достоинством повторяя: «Заработал — значит, добродетелен».

Меня недовольный водитель проигнорировал.

… Революционные новации, — авторитетно вещала строгая дама в белом халате усатому дядьке из криминальных передач, — позволяют передавать тревожные извещения и сигналы управления сотрудникам групп быстрого реагирования при окружных полицейских участках параллельно с базовым окончанием обработки первичной информации.

Слова собеседницы, решившей блеснуть эрудицией на экране визора, вызвало понимание у ведущего, однако он предпочёл уточнить для необременённых интеллектом зрителей:

— Вы хотите сказать, что используемое программное обеспечение самостоятельно принимает решение о привлечении тех или иных сотрудников?

— В очень примитивном понимании — да, — снисходительно согласилась дама. — Когда установленная на объекте камера распознает лицо человека, угодившего в «черный список», полицейским патрулям, находящимся ближе всех к месту события, приходит тревожное сообщение с указанием места обнаружения подозреваемого, условного кода опасности и прогнозируемым маршрутом перемещений.

— Чем дольше преступник находится в поле зрения камер, тем плотнее сжимается кольцо из привлечённых правоохранителей? — вновь перевёл усатый женскую заумь на понятный язык. — И вы, как заведующая отделом разработки и внедрения, организовываете оптимальное сотрудничество техники и человека?

— Именно. Беспилотные средства наблюдения, взаимодействуя с муниципальной системой контроля, чётко очерчивают круг местонахождения преступника, в режиме реального времени передавая соответствующие сигналы на оперативный пульт управления и помогая защитникам закона в нейтрализации искомой личности…

Пробка образовалась быстрее, чем можно было предполагать. Мы ещё не успели отбежать и на десяток шагов, а из скапливающихся автомобилей начали доноситься возгласы недовольства. За лобовыми стёклами замелькали скучные, разнокалиберные рожи привычных к дорожным заторам водителей.

Столица. Приходится терпеть и такое.

— Половину патрулек отрезали, — на ходу бросил Псих, стягивая балаклаву. — Теперь им по встречке придётся за нами гоняться. Прав ты, Маяк. Технологии переиграли человека. Все слишком надеются на компьютеры с электроникой, упуская элементарнейшие критерии: время и то, что надо и самому что-то делать, а не из мягкого кресла командовать.

Я более чем разделял его сентенции. Для серьёзной авиатехники мы скрыты под линией растущих вдоль широкого тротуара деревьев, прерываемых теневыми навесами всевозможных магазинов и магазинчиков, выстроившихся за зелёными кронами. А от мелкой — ей ещё сюда добраться надо.

Вот и она, легка на помине…

В вышине над машинами, вращая оптикой, пронеслись два крылатых наблюдателя из разряда полноценных полицейских беспилотников с антеннами сканеров на брюхе. Торопятся, ищут, не зная, чего. Их задача — в авральном порядке зафиксировать всех, кого засекут. Собрать личные номера, передать их в умный компьютер оперативно-тактического центра. Там разберутся, кто есть кто.

Такой поворот событий тоже просчитан. У нас осталось полторы минуты.

Сирены вдалеке запели свою однообразную песню, однако пробка вынудит копов искать объезды, что только на пользу.

Дышать носом… По сторонам не глазеть… На бег не срываться…

***

Что Псих, что я выглядим крайне обыденно, тем более первый номер, стянув балаклаву, оказался в надетой под ней санитарной маске из тех, что обожают поборники здорового образа жизни и всякие экологические скандалисты.

Но отличие есть — принт в виде суровой мужской бороды. Вчера он сам нарисовал, после очередной подкраски моей поистёршейся за сутки рожи. Старался… Получилось, как с портретом Цаха — вполне реалистично.

Я предлагал не мучиться с художествами и просто приобрести с десяток разных принтов, однако товарищ заупрямился, разумно объявив, что в магазинах приколов таких масок, конечно, полно, однако расплата пройдёт через его кошелёк, а это чревато последствиями. Проявит какой-нибудь коп излишнее рвение, проверит покупки похожих «намордников», а потом… Мне только и оставалось, что заткнуться.

… Дополнил он свой образ модными очками-«авиаторами» и извлечённой из рюкзака бейсболкой. Череп бритый, особых примет, кроме худобы, не имеет.

Не идёт — парит над тротуаром. Плечи расправлены, как на строевом смотре.

Главное, старые приёмы работают на все сто. Первый этап — оторвались от свидетелей, переместившись в иную локацию, где о нас ни слухом, ни духом. Второй — проводим отвлекающую комбинацию для большей шумихи вокруг, после смешиваемся с толпой и ведём себя как все, никого не провоцируем и не бежим. Третий — вновь меняем локацию.

Основной упор изначально делался на человеческое равнодушие ко всему заурядному. Отошли от брошенной тачки метров на тридцать, в скандал не ввязались — и никто на нас не смотрит. Все спешат, всем не до окружающих.

Я двигаюсь легко, перекатываясь с пятки на носок. Про походку — помню. Рюкзак на плече, руки в кармане худи, голова опущена. Для полноты образа коммуникатора не хватает, в который положено уткнуться любому уважающему себя юнцу.

Постройневший товарищ впереди, в паре метров. Ни разу не обернулся.

Однако у всего есть предел, и у ходьбы по улице — тоже.