Елена Хаецкая - Новобранец
Запертые в неизбежности Апокалипсиса, люди совершают мириады ошибок. Хорошо еще, что они не знают о своей изначальной обреченности. И все же кое-кто из них достигает цели.
Не своей, понятное дело, а морановой.
Последний клиент, этот Денисик, казался мальчиком абсолютно бесперспективным. Менестрельчик, тонкие ножки. И мамаша напористая. Моран поморщился и запихнул остатки бутерброда в рот. С трудом двинул челюстью.
Интересно, как там у него дела? Какой Апокалипсис ожидает мальчишку — и вырвется ли Дениска на волю или сгинет вместе с приютившим его миром?
Моран растопырил пальцы и положил руку на подоконник. Задумчиво пересчитал пальцы. Пять.
Пять преступно опасных артефактов создал Моран Джурич, сообщили ему те, кто осудил его на изгнание. Когда Моран работал над этими предметами, его переполняла творческая радость, он упивался созиданием, и цели его были благими.
Люди — вот кто вечно все портит. Люди, завладевшие чудесными вещами и обратившие их на злые дела.
Конечно, не составило бы большого труда отыскать все заброшенные Мораном в мир волшебные предметы и попросту уничтожить их. Но в Калимегдане Морана Джурича отказались слушать.
— Я найду их! — кричал он, когда его выталкивали в шею. — Клянусь, я отыщу их!
— Ты ни минуты лишней не останешься в Истинном Мире, — так ему сказали, отправляя в небытие.
Морана Джурича душили слезы. Джурич Моран рыдал, и его слезы прожигали вселенную до самой ее сердцевины, но в Калимегдане оставались слепы и глухи, весь Калимегдан отвернулся, лишь бы не видеть этих слез.
— Я найду и уничтожу эти вещи, клянусь! — восклицал Моран, и каждая слеза, напоенная этим обещанием, уходила в почву и, растворяясь, отравляла ее солончаками.
С каждой минутой голос Морана становился все слабее, а слезы — все более жидкими.
А потом он очнулся здесь, на Екатерининском канале, неподалеку от мусорного бака, где нашел много объедков и встретил рыжую кошку, существо забавное и бессмысленное… И только несколько лет спустя…
Мда.
Интересно все-таки, мир уничтожает клиентов или клиенты уничтожают мир? Как бы встретиться с ними после всего и расспросить хорошенько?
Никогда еще у Морана это не получалось.
* * *Волны тумана захлестывали рощу. Денис остановился, чтобы оглядеться. Поначалу ему казалось, что это самый обычный туман, погодное явление, для Петербурга дело обычное — ну и здесь, вероятно, тоже не сверхъестественное.
Но с каждой минутой туман становился все гуще, а черных воинов все прибавлялось. Они набрасывались со всех сторон, и мгла не была им помехой: в отличие от солдат из замка, они отлично видели своих врагов.
Денис несколько раз отбился по чистой случайности — он действовал почти наугад, полуослепший и смертельно уставший.
Гевис куда-то пропал. Денис отошел, чтобы спрятаться за камнем. Он чувствовал себя брошенным, растерянным и, главное, совершенно не понимал, что ему теперь делать.
Под ногами хлюпнуло. Денис присел на корточки, потрогал землю и вдруг понял, что ступает по крови.
Кровь текла отовсюду, ее источала почва, она исходила из деревьев, собиралась в воздухе. Багровые капли постепенно тяжелели и оседали на земле, на одежде, на коже. Туман, заволакивающий равнину, рощу, замок, делался все гуще и все краснее. Тяжелые кровавые капли росли снизу, наваливались сверху, и Денису трудно стало дышать. Он отплевывался, обтирал липкое лицо, тряс головой и думал, что вот-вот обезумеет.
«Речка!» — вспомнил Денис. Здесь неподалеку течет речка — в ней спасение. С трудом волоча ноги, он двинулся сквозь туман туда, где слышал еле различимое журчание воды.
Он упал на колени.
И тут тьма расступилась, съежилась, расползлась, как живое существо, которое обожгло внезапным огнем.
Посреди битвы явилась золотая великанша. Существо это было поистине огромным, в два с половиной человеческих роста, закованное в сверкающий доспех. Алмазный меч сверкал в ее руке, белые волосы волной падали на плечи, их сияние ослепляло. Чудесная воительница наносила врагам смертельные удары, неуязвимая для их стрел и мечей.
Эльфы кинулись к ней, сплотились возле нее и с новой силой ударили на врага, и Денис из последних сил пополз в ту же сторону, чтобы оказаться как можно ближе к чудесной золотой великанше. Он не знал, кто она, но от нее исходила такая добрая и жаркая мощь, что, казалось, одно только прикосновение к ней способно исцелить и влить в жилы новую силу.
Она отбросила атакующих и, подняв к губам рог, затрубила так громко, что облака на небесах вздрогнули и разбежались, разнося призыв о помощи по всему миру, от горизонта до горизонта.
Отряд всадников показался на равнине, и знамена Геранна видны были впереди.
Денис поднялся на ноги. Он не сводил глаз с воительницы. Теперь вся черная орда атаковала ее одну. Денис видел искаженные гневом лица троллей, их глаза сверкали желтым и красным, разрисованные щеки пошли рябью от яростных гримас.
Она разила их мечом, стряхивала с себя ударами ладони, топтала ногами, но меньше их не становилось. Туман колыхался теперь у троллей за спиной, в опасной близости от замка, но все же не перетекая к самим стенам.
Что-то кричали командиры в рядах противника, и вдруг из самой гущи тумана начали вылетать зажженные стрелы. Пучки огня прорезали тьму и врывались в самую сердцевину яркого дня, такого светлого, что пламя делалось в воздухе невидимым.
Несколько солдат пали, пронзенные этими стрелами. Теперь вокруг нестерпимо воняло гарью — горела одежда. Одна из стрел попала воительнице в руку. Она выдернула стрелу, даже не поморщившись.
Денис увидел, как тролль встает ногами на седло, выпрямляется во весь рост и подпрыгивает вверх. Юноша хотел крикнуть, предупреждая великаншу, но его голос потерялся в общем грохоте битвы.
Тролль ухватился за короткий плащ воительницы, повис на нем, извиваясь, — и рухнул на землю, так и не выпустив из скорченных пальцев плащ.
В тот же миг огромная воительница пропала. Перед врагами стояла Гонэл, смертельно уставшая, в иссеченных доспехах, с лицом, залитым кровью.
Денис еще успел заметить, как десяток троллей набросились на нее разом. Пригибаясь, он побежал к тому месту, где лежал плащ. Гонэл все-таки воспользовалась даром Морана Джурича — себе на погибель.
Юноша схватил плащ в тот самый миг, когда к волшебному предмету тянулась еще одна рука. Темная, с длинными синими ногтями. Денис с силой пнул эту руку и выдернул плащ из-под троллиной ладони. Мгновение он тискал ветхую ткань в мучительном раздумье: не стоит ли надеть его и превратиться в… в кого?
В великого воина?
Или в себя-истинного?
Но где гарантия, что Денис-истинный — это именно великий воин, а не развеселый парнишка с гитарой, душа компании? Или, того хуже, очкарик-отличник, сумевший-таки поступить в институт на радость заботливой маме?
Почти не соображая, что делает, Денис наклонился к одному из убитых солдат и поднес плащ к пламени, которое все еще ползало по одежде и волосам тела.
Туман снова двинулся вперед, захлестывая поле битвы, и снова капли крови созревали внутри влажной тьмы и проливались наружу. Следовало торопиться.
То, что было платьем Ингильвар, — дар Морана Джурича, — вспыхнуло. Проступили яркие золотые буквы на синем фоне: прорицание или чьи-то имена? Денис не умел читать и потому не сумел понять написанного.
Туман в последний раз колыхнулся, расступаясь, как будто горящее платье Ингильвар причиняло ему боль. А затем пепел осыпал руки Дениса, быстрый кровавый дождь хлынул из густых облаков у него над головой. Он побежал, споткнулся, восстановил равновесие, опять споткнулся, упал, вскочил — он бежал, бежал, а кровь была повсюду, и река, когда Денис добрался наконец до нее, то увидел, что ее воды покраснели.
* * *«Теперь Денечка в полной безопасности, — думала Анна Ивановна. Эти мысли приносили ей ни с чем не сравнимое удовлетворение. — Никто не найдет его. Он отправился путешествовать по красивому, экологически чистому миру. Борис определенно обещал. Он сказал, что это безопасно и очень познавательно. Там все похоже на сказку: короли, замки, рыцари и принцессы. Может быть, когда-нибудь и я…»
Она поневоле замечталась. В душе Анна Ивановна всегда была монархисткой — прежде всего потому, что короли красиво одевались и жили в изумительных интерьерах. А кроме того, с королями были связаны очень интересные истории. Анна Ивановна собирала книжки о придворной жизни.
«Может быть, Денечка привезет мне сувенир», — мечтала она. Ей было немного досадно, что Денис отправился в какие-то фэнтезийно-феодальные времена. Лучше бы он выбрал семнадцатый век. Ее интересовали сплетни о Диане Пуатье, например.
Но в конце концов, это неважно. Главное — что опасности военной службы миновали Денечку. И так будет продолжаться до тех самых пор, пока сохраняется яркое изображение на полароидной карточке. И для того, чтобы снимок не испортился, Анна Ивановна поместила его, согласно рекомендации Джурича Морана, в холодильник.
