Денниз Морхайм - Судья
— Мне плохо! Мне ужасно! Дай мне хоть несколько граммов!
Райса стукнула кулачками по кровати с обеих сторон своего тела, на ее глазах выступили слезы отчаяния, и она с мольбой посмотрела на Посланника Богини.
— А у тебя его нет? Хоть чуть-чуть? Найл покачал головой. Правда он тут же вспомнил про пудреницу, оставшуюся у него под подушкой в доме Аргона, когда его срочно разбудили среди ночи. Тогда Посланник Богини умчался сражаться с людьми в белых одеждах, забыв прихватить емкость с белым порошком, которым явно воспользовалась Райса.
— А ты можешь попросить хоть немного у Правительницы? Для меня? Тебе, Посланник Богини, она не откажет. А я точно знаю: у нее есть запас…
Аргон не дал Найлу ответить и заорал на дочь. Но его крики не возымели никакой силы. Райсе требовалась очередная доза.
— Что мне с ней делать?! — наконец в отчаянии воскликнул Аргон.
— Попроси главного лекаря провести те же процедуры, что и с моим юным другом Мирдо, и с Тургом из маленьких человечков. Уж если этот горный житель, который столько времени пил маковый сок…
— У Райсы другая зависимость, — вздохнул Аргон. — Маковый сок гораздо слабее белого порошка. От пристрастия к соку можно избавиться, а вот от пристрастия к ине, похоже, нет.
— Ну пусть ей, по крайней мере, почистят кровь!
— Уже чистили, — вздохнул Аргон. — А потом она сама каким-то образом опять добиралась до порошка. И все начиналось сначала. Она сама не хочет лечиться. Вся проблема в этом.
Райса снова заорала на отца. Он ее не понимает, ее никто не понимает, ей плохо, ей грустно и становится хорошо только после того, как она вдохнет немного ине.
— Дайте мне порошка! Дайте! Я умру без него! Вы хотите, чтобы я умерла?
Отец грустно вздохнул и посмотрел на Найла. Но у Посланника Богини в самом деле не имелось ни грамма ине. Где он его возьмет в городе?
Найл решил попытаться вытянуть из Райсы все, что она сможет рассказать про вчерашний день.
— А тогда ты дашь мне порошка?! — с надеждой посмотрела она на Посланника Богини, приподнявшись на локтях.
— Я поговорю с Правительницей, — ответил Найл. — У меня самого порошка нет.
Райса откинулась на подушки и тупо уставилась в потолок, потом заговорила ровным, ничего не выражающим тоном.
Она поведала отцу и Посланнику Богини, как почувствовала страстное желание отправиться во дворец Правительницы. Оно возникло внезапно. Девушка прекрасно знала, что подобное не принято, да и вообще она не знала никого среди людей, кроме Посланника Богини, кто заходил бы во дворцы восьмилапых.
Подобные мысли никогда не появлялись у Райсы в голове, пожалуй, они не посещали и никого другого из людей, живущих на севере. Но желание присутствовало — подобно теперешнему желанию получить дозу ине. Райса решила, что ее зовет Посланник Богини.
— Ты же обладаешь способностями, которыми не обладает никто из людей, — повернула она слегка затуманенный взгляд на Найла. — Я и подумала, что ты заложил мне в голову этот импульс. Ты хочешь меня и зовешь к себе таким образом…
Посланник Богини задумался: а смог бы он в самом деле заложить кому-то в голову подобную мысль? Причем на расстоянии — ведь он даже не знал, где находилась Райса.
Если считать, что она сидела в доме своего отца, а он вечером был в казармах на окраине города, а потом в медицинском центре, то расстояние получалось весьма значительным.
Найл пришел к выводу, что люди подземелий в некоторых вопросах превосходят его.
А Райса, руководствуясь полученным импульсом, отправилась во дворец и заявила начальнику стражи, что пришла к Посланнику Богини. Начальник стражи связался с Правительницей и получил разрешение пропустить девушку, которую и проводил в спальню, выбранную для себя Посланником Богини.
— И что же произошло потом? — спросил Найл.
— Я не помню… Всего не помню… Я заснула. Потом… Я помню, как почувствовала полную опустошенность, как не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Затем меня доставили в этот центр, проводили какие-то процедуры. Но какой-то период времени — полный провал.
Значит, ее телом и сознанием воспользовались.
Хитро сделано, решил Посланник Богини. Он невольно вспомнил погибшую Зару, в которую тоже кто-то вселился. Кому еще уготована такая судьба? Пожалуй, любому человеку, находящемуся поблизости от него самого, ответил Найл сам себе. Наверное, только Вайг, обладающий такими же способностями, как и младший брат, мажет не опасаться, что в него кто-то вселится, а вот что касается Баркуна, Варкинса, да и всех людей из северных городов…
Теперь Посланник Богини ни в ком не может быть уверен.
Он понял, что получил от Райсы все известные ей сведения, и переглянулся с Аргоном. Управитель главного города от белых показал глазами на дверь. Найл кивнул.
— Мы пойдем, Райса, — сказал отец. — Но вскоре снова навестим тебя.
— Порошок! — воскликнула девушка. — Принесите мне порошок!
Мужчины тихо прикрыли дверь в палату, перед которой их ждал один из пауков-лекарей.
— Скажи мне, — обратился к восьмилапому Аргон, — мою дочь можно как-то вылечить от зависимости?
— Боюсь, пока мы не знаем этих методов лечения, — ответил лекарь.
Аргон грустно вздохнул, а Посланник Богини вдруг сказал, что они сейчас вместе с управителем первого города могут поискать соответствующую медицинскую литературу в библиотеке.
— Тебе не приходило такое в голову? — спросил Найл. — Ведь древние люди, наверное, как-то пытались лечить зависимость от ине. А вдруг они добились успехов?
Современная медицина, развитая пауками-лекарями, ответил Аргон, находится на гораздо более высоком уровне, чем медицина древних людей.
— Когда я читал древние медицинские книги — а я читал, поверь мне! — то удивлялся их наивным методам. Более того, мы победили большинство их болезней. Наши люди о них даже не слышали. Даже в поздние годы развития людской цивилизации, когда она достигла своего апогея, масса народу умерла от рака и СПИДа. Ты, наверное, даже не знаешь, что это за болезни.
Найл слышал о них и имел общее представление: Стииг познакомил его с историей человечества и рассказывал и об эпидемиях, уносивших тысячи жизней в Средние Века — так называлась одна из эпох развития человечества — и о болезнях нового древнего времени, которые люди так и не научились побеждать.
— И ведь наши предки не умели возвращать своих сородичей к жизни, как делают восьмилапые, — продолжал Аргон. — И, пожалуй, ни у кого из них не было таких способностей, как у тебя и твоего брата. Ты более совершенен, чем наши далекие предки. Да и все мы, наверное, более совершенны, чем они, пусть и без способности общаться на ментальном уровне.
