Тимофей Печёрин - Грани
Она бросилась в темноту парка, нарушаемую дальними отсветами уличных фонарей, продираясь меж скамеек и деревьев, что лежали как сметенные лавиной.
— Стой! Ловите ее! — голос доктора Кирьян стал визгливым, как у истерички подросткового возраста. А быстро вы очухались, подумала Гала. После такого удара перелом обеспечен.
Но перелом, видно, был возможен только в реальности. Не в Мороке, правила которого были нарушены, и который в свою очередь не намерен был больше соблюдать их.
Продравшись сквозь парк, Гала выскочила на проезжую часть, обычно пустую, в это время суток. Когда людям подарены часы свободы от Морока. Из-за угла, прямо на нее вылетел, но остановился в нескольких метрах, микроавтобус. Из открывшейся задней части посыпались люди в шлемах, бронежилетах и с винтовками.
— Брать живьем… боевыми не стрелять… — донесся до Галы неприятный скрипучий голос полицейской рации.
— Раз, два, три — машинка, гори! — взвизгнула Гала, простирая к микроавтобусу руки.
Ослепительная вспышка. Грохот. И люди — мгновение назад такие грозные, а сейчас бестолково бегающие и катающиеся по асфальту с огнем на одежде.
С противоположного конца дороги вылетело на полной скорости еще два микроавтобуса.
У тебя меч — у него войско…
Нет смысла сражаться. Есть смысл только в одном.
Гала пересекла проезжую часть и бросилась ко дворам, окружающим жилые массивы, серыми громадами высящиеся поблизости. Один из десяти, говорил колдун Мадракс. Нервное потрясение… Не будет никакого нервного потрясения. Когда знаешь, что все это — не по-настоящему.
Зато девять из десяти шансов, что она очнется в крепости Мадракса. Уже свободная и готовая к новой жизни, для которой срочно надо расчистить место. Так что все старое — в совок. Универ, общага, профессиональные перспективы, столь же иллюзорные, как и выдумавшая их реальность — все в совок и в мусорную корзину. Да что у нее еще было здесь, кроме этих трех пунктов? Родители? Да, родители будут расстроены, но сильно ли? Можно ли сильно расстроиться от потери кого-то, к кому ты не слишком привязан? Вспомнив свою жизнь с самого детства, Гала осознала, что для родителей-коммивояжеров была скорее обузой. Они вздохнули свободно, пристроив дочь в столичный ВУЗ, и теперь искренне уверены, что выполнили все обязанности по выведению ее в люди. Ты уже взрослая — так что всего доброго!
Путь в подъезд преграждала бронированная дверь с домофоном. Смысла набирать первый попавшийся номер квартиры не было. Жильцы спят, как и положено нормальным людям. А те, кого удастся разбудить, увидят в окно людей в бронежилетах, и поймут все по-своему. Как и нужно Мороку.
Шуршание множества ног по сухой траве газона. Первые щелчки выстрелов — к счастью, мимо. Вам же сказано было — боевыми не стрелять. Или вы парализаторами стреляете?
— Пожалуйста, дверь, пусти меня! — взмолилась Гала, и дверь пустила. Издала короткий звуковой сигнал, как обычно, когда домофон срабатывает, и девушка, дернув за ручку, юркнула внутрь. Первый же из людей в бронежилетах последовать дальше не мог — дверь захлопнулась, и его коллегам пришлось пытаться проникнуть внутрь обычным порядком.
В подъезде было накурено, царил полумрак, которому безуспешно противостояла одинокая тусклая лампочка под потолком. Постояв с минуту, пытаясь отдышаться, Гала слышала, как пищит домофон при каждом нажатии на его кнопки. Отдышалась и бросилась вверх по ступенькам, даже и не думая о лифте, способном «случайно» застрять.
На некоторых из девяти этажей дома лампочки не горели вовсе. И только скупой свет с соседних лестничных клеток отделял их от полной и кромешной тьмы. И, словно сотканная из такой тьмы, человеческая фигура показалась на лестнице, преграждая путь наверх.
— «Черный человек», — прошептала Гала, — ты прескверный гость… Да только я не боюсь тебя. Ты ведь и не человек вовсе. Так, порождение Морока. Ты существуешь, пока тебя воображает Мастер. И, пока в тебя верят те, кто видят.
— О чем вы? — голос, прозвучавший в ответ, вовсе не был характерен для господина Ругара. Встревоженный, со стариковской хрипотцой. Когда человек приблизился, Гале удалось рассмотреть его.
Действительно, старик. Да еще ростом пониже ее. В плаще, кепке и с пышными усами. У его ног крутилась собачонка неопределенной породы и возраста.
— Не надо нас бояться, правда, Бублик? Я со своим Бубликом погулять вышел, он у меня совсем старый стал, не терпит совсем.
— Извините, — пробормотала Гала, огибая старика и собачонку, и продолжила подниматься по лестнице.
Девятый этаж. Железная лесенка, ведущая к люку на крышу. Люк… по счастливой случайности оказался открыт, как и вообразила Гала. С крыши девушке открылся вид на ночную столицу. С огнями фонарей, неоновых реклам, всевозможных вывесок. Но Гале было не до красот того, что уже столетия не существует.
Ограда по колено. Несколько шагов и… Девять шансов из десяти. Последних шансов, других уже не будет.
Мощный луч прожектора, бьющий прямо в глаза. Шум лопастей пропеллера. И снова скрипучий голос рации.
— А город подумал — ученья… — крикнула Гала, но щелчок выстрела остановил ее голос. Тело снова стало обмякать, каждый новый шаг требовал все больших усилий.
— Сопротивление бесполезно! — проскрипел голос.
— Я должна дойти, — повторяла Гала, на каждом новом шаге, обращаясь не то к вертолету, не то к себе, не то к Мороку. А может и ко всем сразу, — я должна…
Последний шаг, сделанный почти ползком. Новый выстрел, вновь удачный, но запоздалый. Девять из десяти шансов… Тело, из последних сил перегнувшееся через перила ограды, как падающая звезда устремившееся к земле. А дальше не было почти ничего.
Только мозг, в последние мгновения пожелавший, чтобы внизу не оказалось батута или чего-то в этом роде. Последние желания должны выполняться, даже в Мороке.
Только лицо, на котором не было ни боли, ни обреченности, ни страха.
И девять из десяти шансов.
6 мая — 19 октября 2008 г.
