Кристофер Сташеф - Здесь водятся чудовища
Он недоверчиво покосился на юную разбойницу: хитрый взгляд появился на лице Дубравника.
— Три такие благородные дамы? Как же вам удается противостоять столь свирепым созданиям?
— У меня Холодное Железо в ножнах, — Ртуть стала извлекать его, но луки остальных товарищей Дубравника моментально переключились на нее. Она тут же замерла.
— Однако наше истинное оружие, — сказала Корделия, — это магия.
— Ах, магия? — ехидно переспросил Дубравник. — Какие же заклинания вы знаете, способные смутить огра?
— Ну, например, такие, — Корделия посмотрела на тропу, где была обнаженная, прибитая земля, лишенная растительности: тропа немедленно воспламенилась.
Дубравники шарахнулись с криками по сторонам, но огонь так же быстро погас. — Я специально показываю это на тропе, — пояснила Корделия, — чтобы не причинить вред ни вам, ни деревьям.
Лесные люди замерли, и теперь все глаза и луки пялились на нее.
Ртуть усмехнулась, поняв, что теперь она успеет извлечь меч прежде, чем стрелы переведут на нее.
— Поверьте мне, она может испепелить вас раньше чем вы разрядите свои луки, — заверила их Алуэтта. И даже если вы нас убьете, леса в этой округе будут гореть еще несколько недель.
Самострелы тут же устремились на нее: вожак Дубравников нахмурился.
— Вы что, в самом деле, занимаетесь подобными вещами?
— С вашим лесом — нет, — ответила Алуэтта. — да и с ограми пока не приходилось. Но при необходимости можно попробовать.
Она взглядом сломала толстую дубовую ветвь и бросила ее на тропу перед удивленным Дубравником. Тот отпрыгнул:
— Так вы и лес умеете премещать! — прохрипел он.
— Только потому, что деревья видят во мне друга, — непринужденно ответила Алуэтта, — и я по-своему помогаю им и защищаю их. Кстати, можете определить по слому, что ветвь была пересохшей и в ней завелся жучок.
Ртуть одарила ее взором, полным восхищения.
Луки опустились в то же мгновение.
— Может, оно и так, — сказал Дубравник, — поскольку ни бук, ни береза не предчувствуют своей гибели.
Дуб и вяз же знают своих врагов и могут сразить их сами.
— Мы друзья леса, — сказала Корделия, — а не его враги.
— Тогда ступайте с миром, да поможет вам Небо в благом деле! — напутствовал их старший Дубравник, и его народ расступился, освобождая тропу и становясь полукругом.
— В полумиле отсюда есть источник. Если пойдете этой тропой, по берегам его вы найдете с одного берега землянику, а с другого — ежевику.
— Потом ручей бежит через орешник, — заявил другой гном, — там как раз вызрели орехи.
— Спасибо, друзья, — отвечала Корделия. — Но раз достигнуто перемирие между людьми и лесом, мы не можем покинуть его без подарков. Отдайте людей, которых вы пленили в дубраве.
Ртуть выразительно посмотрела на нее, что можно было понять как предупреждение. Алуэтта одарила подругу примерно таким же взором. Та, подумав, рассудительно кивнула в ответ.
— Мы должны быть бдительны: лес полон врагов! — сердито сказал Дубравник. — Если мы упустим их, они пойдут разбойничать по лесу с топорами, как они уже сделали с нашей рощей.
— Но теперь их топоры ржавеют в земле и сгнили их топорища, — заметила Корделия. — Вам уже не следует их бояться — по-моему, большинство из них — я в этом уверена — уже не рискнут вступить под сень вашего леса. Да и на глаза показаться не посмеют лесной охране. Тем более, сейчас для них готов конвой: две ведьмы и воительница с Холодным Железом.
Дубравник посмотрел в сомнении, но, пожав плечами, сказал только:
— На это уйдет время.
— Мы можем подождать час или больше, если понадобится.
— Ладно, — решил Дубравник с суровым видом, — Ладно, леди, можете забрать этих преступников — они сами прекрасно понимают, что в следующий раз для них все закончится гораздо хуже. У дубравников есть чем угостить их: не только бифштексами, но и стрелами, в случае чего.
Два часа спустя женщины сопровождали кучку поселян, ковылявших по тропе, и бросавших пугливые взгляды по сторонам, словно за каждым деревом они видели врага.
— Странно, что четверо все же решили остаться деревьями, — заметила Ртуть.
— Слушай, давай забудем об этом, — посоветовала Алуэтта.
Корделия еще раз оглядела лица, которые не покидало выражение отрешенности и угрюмости и вынесла собственные заключения. Она повернулась, оглядывая следы, которые они оставляли за собой — и ее передернуло. Как будто коряги волоклись вместо ног по тропе.
Они прошли еще несколько минут в полном молчании, затем Алуэтта оттаяла настолько, что могла сказать:
— Тебе никогда не понять, как я рада, что встретила твоего брата.
— Мы в самом деле ближе к побережью, чем кажется? — спросил Ален.
Джеффри посмотрел туда, куда только что устремил свой взгляд принц:
— Отчего ты думаешь… кстати, а что это еще за зверь там бродит?
«Зверь» оказался лохматым пони, едва в половину размеров боевого коня, на котором ехал Джеффри. Шкура у него была потертой и украшенной морскими водорослями. Там серебрилась морская тина, в которой блестели вкрапления прибрежного песка.
— Попробуем подойти к нему ближе, — Грегори рысью пустил коня навстречу одинокому животному.
— Нет, погоди, — воскликнул Ален, которым вдруг овладело смутное предчувствие. Однако братья уже были на полпути к пони. Ален со вздохом последовал за ними.
Джеффри и Грегори окружили пони с противоположных сторон, и брат-рыцарь спешился футах в пятнадцати. После чего стал осторожно приближаться, достав из кармана огрызок морковки, сорванной на грядке прошлой ночью для своего коня. Джеффри протянул лакомство перед собой.
Оба коня тряхнули гривами, словно отвергая своего недалекого родственника, и Грегори пришлось схватить поводья.
— Смотри, Джеффри, что это такое. Похоже, этот парень им не по вкусу!
— Да просто завидуют, ревность — вот и все!
Джеффри протянул морковь на ладони и вкрадчиво заговорил:
— Ну, давай, малыш, отведай нашего угощеньица, и ты поймешь, что среди друзей.
Пони коротко заржал, не разжимая пасти и нерешительно переступая копытами.
— Бери-бери! — предлагал Джеффри, — я не желаю тебе зла.
— И седлать тебя он не собирается, — ехидно заверил Ален. Всем была известна страсть Джеффри ко всему, что хоть отдаленно напоминало лошадь.
Джеффри искоса оглянулся на принца.
— У нас нет времени объезжать и приручать четвертого коня, — невозмутимо напомнил Ален. — Да и нужды в нем нет.
— Боюсь, что ты прав, — со вздохом отвечал Джеффри, поворачиваясь к пони. — Так что нам остается только раскланяться, как подобает путникам на дороге.
