Сергей Ким - Чужая жизнь
— Ты уже поужинала?
— Да, Синдзи.
— И чем же?
— Едой быстрого приготовления.
Так я и думал. Ну, нет, с этим нужно немедленно завязывать…
— Рей, это не еда, — авторитетно заявил я. — Вот, я тут приготовил салат, поужинаешь вместе с нами.
— Хорошо, Синдзи.
— Тогда садись за стол, сейчас начнём… Мисато, ты скоро там?
— Ща, только сериал досмотрю!
Аянами села за стол, и я начал расставлять тарелки с сегодняшним ужином. Нам с Кацураги — лапша с котлетами, а Рей — салат из помидоров и огурцов. Насколько я помнил, она у нас вегетарианка, так что привычные мне блюда ей были недоступны, а ничего другого я сготовить уже не успевал — пришлось выкручиваться тем, что было в холодильнике ещё с первого набега на супермаркет.
— Ты ешь, Рей — это вкусно и полезно. Пилоты должны питаться здоровой и питательной пищей, чтобы быть в соответствующей форме… Ты у нас как, мясо же не ешь?
— Нет, Синдзи.
Так, значит, я всё правильно помню…
— Понятно… Но в любом случае ты не должна прекратить питаться тем, чем питалась раньше. Лучше давай будешь есть у нас, договорились?
— Договорились, Синдзи.
***
— Итак, давай, пожалуй, начнём… — я взял со стола справочник по всемирной истории войн. Здоровенная штука, между прочим — таким трактатом и убить ведь можно… — Пойдём по порядку — сначала изучим древние войны, чтобы знания были, так сказать, в комплексе…
— Синдзи, почему ты назвал меня своей сестрой? — неожиданно спросила меня Аянами.
Эм… Вполне ожидаемый вопрос, вот только всё равно крайне сложный…
— Видишь ли, Рей… — начал я, собираясь с мыслями. — Я это сказал, потому что на самом деле считаю тебя своей сестрой.
— Почему? — обескураживающее просто спросила Аянами.
— Ну, во-первых, ты очень похожа на мою мать, буквально одно с ней лицо. Если бы не цвет волос и глаз, я бы даже сказал, что ты — это она. Знаю, это невозможно, но всё же… Лично я просто не верю в такие совпадения — не бывает таких совпадений. А во-вторых, мой отец — твой опекун, а это опять же явно неспроста… Я его знаю, он не из тех людей, что будут творить добрые дела без какой-либо выгоды или необходимости.
— Командующий Икари — хороший человек, — неожиданно заявила Рей.
— Ну да, — скептически хмыкнул я. — Если уж он умудрился фактически бросить меня — своего сына, то он, безусловно, хороший человек, просто душка… Ублюдок долбанный… — с неожиданно прорвавшейся ненавистью закончил я.
Бах! Левую щёку мгновенно обожгла пощёчина.
— Млять! — я аж обалдел. — Рей, что за херня?!!
— Не смей так, говорить о командующем Икари, — ровным голосом произнесла Аянами, опуская руку. Вот только глаза её полыхали самым настоящим гневом, а лицо порозовело — нужно думать у других людей это бы называлось "побагровело".
— Ну, ни хрена же себе… — всё ещё находясь в состоянии, близком к шоку сумел выдавить я.
Вот тебе и Снегурочка, вот тебе и отсутствие эмоций и реакции на внешние раздражители… В тихом омуте черти водятся, nicht wahr? Блин, а нефиговски она мне всекла-то — рука у сестрёнки зело тяжёлая будет. Вот так вот забудешь на минутку о том же сериале — и привет горячий! Младший-то, помнится, тоже за батю схлопотал оплеуху в своё время, вот я и в соответствие с новым "сценарием" тоже своё получил.
— Ладно, договорились, я не буду больше так говорить о своём отце, — покорно ответил я, коротко выдохнув после минутного раздумья. Блин, всё-таки не слишком приятно, когда тебя бьют по морде лица… — Я так понимаю, тебе это неприятно…
— Да, Синдзи, мне это неприятно, — резко ответила Аянами.
Эк тебя проняло-то… Нормально, нормально — процесс пошёл, первая стадия "разморозки" началась…
— Хорошо, без обид, — добродушно произнёс я. — Вернёмся к делу?
— Хорошо, Синдзи, — вроде бы успокоилась Рей.
— Вот и чудненько, — с улыбкой заявил я. — Давай, садись за стол, если будут вопросы, сразу же задавай…
Я уселся рядом (прямо на стол), открыл перед Аянами книгу с самого начала (хорошо, что она большая, цветная и с картинками), прокашлялся и начал лекцию:
— Итак, Рей. Уже с самых древнейших времён человечество воевало…
— Почему?
— Прости, что? — сбился я с мысли.
— Почему люди воюют?
Вот и думай, как отвечать на такие вопросы — до боли напоминает разговор с маленьким ребёнком. Элементарнейший вопрос, а вот ответить на него куда сложнее, чем, скажем, на "чему равно значение корреляции в данном случае?" В последний раз я с таким в универе сталкивался, когда один из преподов задавал убойнейшие вопросы, типа "что такое температура?" или "что такое ветер?" И ведь вроде бы элементарнейшие понятия, а слов порой объяснить просто не хватает…
— Это сложный вопрос, Рей, — после некоторого раздумья ответил я. — И я не думаю, что кто-то в мире знает точный ответ… Война — штука непонятная и неправильная, очень неправильная…. Неправильно убивать других людей, ради ли денег, ресурсов, идей или веры — неважно. Так делать нельзя. Но люди всё равно воюют и убивают друг друга. Ради тех же самых ресурсов, денег, идей, веры… Всегда находятся те, кто думают, что война — это более простой способ решения проблем, чем мир. Война органически противна природе человека, но в тоже время она — неотъемлемая часть человеческой цивилизации. Мы воевали от сотворения мира, мы до сих пор воюем, и будем воевать в будущем — нас уже ничего не изменит. И нет в этом ничего романтичного или возвышенного — просто боль, грязь и кровь. Войне нельзя радоваться, её нельзя любить, к ней лишь можно готовиться. Но есть на войне и что-то положительное. Блин, что за чудовищные вещи я говорю?.. Так, ладно… Война — это как фонарь, кто-то сразу же оказывается на свету, а кто-то в тени. На войне всё просто — вот ты, вот твои друзья, вот твои враги. Это хорошо, это плохо, это правильно, а это нет — в мирной жизни всё сложнее…
— Значит то, что мы делаем — плохо?
Я осёкся, и немного задумался. А ведь Рей действительно попала прямо в точку: — война — плохо, мы воюем, мы делаем плохие вещи… Мы должны остановиться? Нет, никогда! Войны же не одинаковы — есть разница между ними, есть!..
— Понимаешь, Рей… Война может быть разной. Даже, несмотря на всю эту грязь, есть, скажем, разница между праведной и неправедной войной. Защищать себя, свой дом, родных и близких — священное право и обязанность любого человека. Это праведная война. Наше противостояние с Ангелами… Да, они не люди, мы не понимаем что им нужно, будут ли ещё атаки и когда всё это кончится… Но они вторглись к нам, в наш дом и мир, и у нас есть полное право защищаться всеми доступными силами. В таком противостоянии нет запрещённых приёмов: когда на одной чаше воображаемых весов лежит твоя совесть, честь, жизнь или счастье, а на другой — жизни и благополучие сотен, тысяч, миллионов людей, выбора быть не может. Или мы врага, или враги нас — третьего не дано. Наши жизни, жизни Пилотов Евангелионов, да и всех солдат, сражающихся с Ангелами — просто фигня, в сравнении с миллионами простых людей. Нас избрали, чтобы защитить других, на нас лежит огромная ответственность за других… Мы, владеющие самым совершенным на Земле оружием, по странной прихоти судьбы оказались призваны не разрушать, а хранить. Мы — хранители. И теперь те, кто выступит против мира и спокойствия — отныне и навсегда наши враги, неважно, кто это — люди, Ангелы… Неважно, ведь мы храним мир, Рей, мы храним мир…
