Мария Гинзбург - Черный ангел
— Разумеется, Маргарита Анатольевна. Вы-то, я гляжу, сумели совсем неплохо устроиться.
Марго искоса, но достаточно любезно взглянула на него.
— Во-первых, когда будешь регистрироваться, смени имя. На какое-нибудь более славянское. Кирилл, например, Иванов. Здесь так принято. Я тоже ведь не Маргарита Анатольевна. Здесь полно чужаков. Вон, десять лет назад в городе решили остаться немецкая и английская дивизии…
— Может, это был полк? — предположил Крэк. — Здесь на дивизию не наберется народа, даже если посчитать со всеми детьми и стариками.
Марго отмахнулась:
— Может, и полк. И если все эти Джоны и Гансы записались бы под своими родными именами и фамилиями, то казалось бы, что мы не в русской провинции, а не иначе как центре Европы.
— Понял.
— Во-вторых, купи в ближайшей галантерейной лавочке крестик подешевле и носи вместо своего хадака. С ним ты выглядишь слишком экзотично.
— Хорошо, — отвечал Крэк.
Было заметно, что глубина эрудиции художницы приятно удивила его. Последним человеком, который понял смысл лилового шнурочка Джонса, был башкир-проводник с трансазиатского экспресса.
— Ну, и женись на ком-нибудь из местных девочек, — продолжала Марго. — Укрепи, так сказать, корни.
— К сожалению, — улыбнулся Крэк. — Этого я сделать не смогу. А что, у вас дочь на выданье?
Марго подозрительно посмотрела на него:
— Да, но такому голодранцу, как ты, о моей девочке нечего и мечтать. А почему ты не можешь жениться? Ты…?
Крэк расхохотался.
— Не каждый красивый парень — гей, — ответил он. — Просто я уже женат.
— Раненько вы теперь начинаете, — слегка смутившись, пробормотала Марго.
— Не раньше, чем вы.
Марго посмотрела на него уже не любезно, а скорее настороженно. Она действительно начала еще раньше, чем Джонс. Но ее реальной биографии здесь никто не мог знать.
Крэк почувствовал враждебность в ее взгляде и успокаивающе поднял руки.
— Такие красивые девушки, какой вы были, обычно тоже не засиживаются в девках, я хотел сказать. И больше ничего, поверьте. Огромное спасибо вам за ваши советы.
— Юный льстец, — процедила Марго сквозь зубы.
Приятную беседу прервал Юрий. Кузьмин подъехал на своей «истре». Отечественный автопром дышал на ладан и до войны. Но после перемирия конструкторам завода удалось создать автомобиль, удачно сочетающий цену и качество. И, что было самым нетипичным для машин предыдущих поколений — надежность. «Истры» стали одной из самых популярных марок среди среднего класса.
— Привет, Маргарита Анатольевна, — поздоровался Кузьмин. — Этих бездельников еще нет?
— Как видишь.
Юрий хмуро посмотрел на Крэка:
— Я по средам не подаю.
— Этот юноша пришел наниматься, — вступилась за парня Марго. — Ты же давал объявление, что тебе нужен официант?
Кузьмин окинул парня быстрым оценивающим взглядом. Марго заметила, что хадака на Крэке уже нет. И когда он только успел его снять?
— Давал, — ответил Юрий. — Проходи в контору, парень. Поговорим. Маргарита Анатольевна, и ты зайди. Я привез тебе аванс.
— Какие волшебные слова ты знаешь! — воскликнула Марго.
Она направилась вслед за мужчинами. Крэк галантно пропустил ее вперед. Юрий обошел еще незаконченную стойку и открыл маленькую дверцу во внутреннее помещение. В руке Кузьмина волшебным образом появилось в его руке несколько розовых тысячных купюр. Он аккуратно отсчитал несколько штук и протянул их Марго.
— Кое-что удалось скрыть от этих упырей из налоговой полиции, — сказал Кузьмин хмуро. — А работаешь ты, Анатольевна, не на страх, а на совесть. Да и я не привык долго быть кому-то должен.
Он подвинул к Марго огромную простыню ведомости, которую достал из сейфа.
— Распишись вот здесь, — сказал Юрий.
Закончив с Небесновой, Кузьмин первый раз внимательно взглянул на Крэка.
— Как тебя зовут? — спросил Юрий.
— Кирилл Иванов, — бодро ответил тот.
Марго с трудом сдержала одобрительную улыбку. Паренек схватывал на лету.
— Послушай, Кирилл, — начал Кузьмин. — У меня здесь будет детское кафе. Так что никаких сигарет, перегара и такого прочего. Работать с девяти до пяти, через день. Иногда, если сменщик заболеет, то и несколько дней подряд. Ты уже работал официантом?
Крэк кивнул.
— Обед здесь же, при кухне, из того, что есть, — продолжал Юрий. — Платить поначалу буду немного, пока не отдам все кредиты. Начнем со ста рублей в неделю. Ты можешь приступить прямо сегодня. Приходи сегодня вечером, часам к пяти. Уберешь за рабочими. Я буду здесь, в конторе. Посмотрю, как ты умеешь работать. Все, свободен.
— До вечера.
Крэк повернулся, чтобы идти. Юрий и Марго одновременно заметили на левом предплечье парня татуировку. Синяя кобра с грозно раздутым капюшоном стояла на хвосте.
— Это что за портак? — сердито спросил Юрий. — Ты что, сидел?
— Нет. Партизанил, — лаконично ответил Крэк.
Юрий крякнул и почесал в затылке. Молодежные партизанские отряды были весьма распространены в последнюю войну. Более точно их бы следовало назвать бандами голодных сирот. У каждой такой банды был свой символ. Часто члены шайки изображали его на своих телах.
— После первой получки обязуюсь свести. Пока буду ходить в рубашке с длинным рукавом, если вы мне разрешите. Чтобы не пугать детей, — продолжил Крэк.
Юрий что-то пробурчал и махнул рукой. Джонс вышел.
— Медведей видел, кошек, лисиц, — сказал Юрий, провожая его взглядом через витрину. — Но змея… Парнишка-то пришел издалека.
— И многое оставил позади, — заметила Марго.
— Тоже мне, Кирилл Иванов! — проворчал Кузьмин. — Он такой же Кирилл, как я — Лотар! И кто придумал эту хренотень со славянизацией имен? Теперь ни черта не известно, с кем связался. Хотя говорит гладко, без акцента… Даже странно!
— Но ты же возьмешь его, Юрий? — спросила Марго.
— Тебе, гляжу, он тоже приглянулся, — хмыкнул Кузьмин. — Он давно здесь околачивался?
— Раньше меня пришел.
— Вообще-то, у меня уже все официанты набраны, — сообщил Юрий. — Но! Это же все дети друзей, знакомых. Да ты сама понимаешь. Одна ты только мне свою девчонку не подпихивала. Так она у тебя уже в этом вашем художественном цехе работает. Но парень, пришедший до света, это тебе не сын знакомого… Такого и окрикнешь, и построишь.
— И все соки выжмешь, — тихо подсказала Марго.
— Ну, ты из меня Кащея Бессмертного-то не делай, — сказал Кузьмин. — Не обижу. А работать он будет на совесть. Даже со змеем на плече.
